Без стежка (ЛП) - Филлипс Хани

Обеспокоенная, она попыталась пойти за ним, но он уже скрылся из виду. Как мог такой большой человек исчезнуть так быстро?

Возгласы восторга продолжали наполнять воздух вокруг нее — дети визжали от волнения, а взрослые охали и ахали, — но фестиваль утратил для нее свое удовольствие. Куда он делся? Над головой взорвался еще один фейерверк, окрасив лица всех красным светом, и огненный свет напомнил ей сгоревшую ветряную мельницу. Был ли Фрэнк там, когда та горела? Неужели фейерверк вызвал это воспоминание?

Виктория еще раз оглядела толпу, но его не было видно. С тревогой убедившись, что она знает, куда он мог пойти, она еще раз осмотрелась и направилась обратно в сарай. К тому времени, когда добралась до него, она практически бежала, но, не колеблясь, обогнула здание и направилась прямо к тропе, ведущей на холм.

Когда Виктория достигла вершины, старая ветряная мельница вырисовалась на фоне ночного неба, словно древний скелет, а обугленная древесина тянулась вверх, словно умоляя о помощи. Она направилась к ней, но заметила Фрэнка еще до того, как прошла половину поляны, и у нее перехватило дыхание.

Он сгорбился на валуне на краю поляны, руки уперлись в колени, плечи тряслись. Она застыла на месте, боясь спугнуть его, боясь, что он снова убежит. Он выглядел таким одиноким и грустным, что у нее заныло в груди.

Виктория сделала медленный, осторожный шаг вперед.

— Фрэнк?

Его голова резко вскинулась, глаза светились в темноте. На мгновение она была уверена, что он зарычит на нее, чтобы оставила его в покое. Но через несколько ударов сердца его плечи опустились в поражении, и он снова перевел взгляд на руины ветряной мельницы.

Шагая медленно и размеренно, Виктория тихо подошла и встала рядом с ним, достаточно близко, чтобы ее бедро коснулось его массивной руки. Она промолчала, надеясь, что ее присутствие утешит его.

— Я не хотел вот так убегать, — сказал он в конце концов резким голосом. — Просто… шум, свет, запах — это слишком.

Она была права: фейерверк пробудил воспоминания. Ее сердце болело за него, и она протянула руку, не совсем касаясь его.

— Все в порядке, — сказала она тихо. — Я здесь. Ты в безопасности.

При ее словах глаза Фрэнка распахнулись. Он долго смотрел на нее, затем с дрожащим вздохом склонился к ее прикосновениям. К своему удивлению, она почувствовала, как его руки обвили ее за талию, сжимая ее, как спасательный круг. Виктория притянула его ближе, волна защиты и привязанности захлестнула ее.

Фейерверк закончился мощным оглушительным грохотом, настолько громким, что даже на таком расстоянии Фрэнк вздрогнул. В наступившей внезапной тишине Виктория погладила его по волосам и подождала, пока его учащенное дыхание успокоится.

Спустя долгое мгновение он отстранился настолько, чтобы посмотреть на нее.

— Мне жаль, что я испортил нам ночь, — хрипло сказал он.

— Ты ничего не испортил.

Она нежно провела пальцем по шраму на его лице.

— Я прекрасно провела с тобой время — и пока никуда не собираюсь.

Его лицо смягчилось, и затем он одним легким движением поднял ее к себе на колени. Она пискнула от удивления, а затем инстинктивно свернулась калачиком в тепле и силе его тела. Несколько минут они сидели молча, оба глядя на руины ветряной мельницы.

— Пожар произошел по моей вине, — сказал он в конце концов. — Из-за меня все усилия, которые мой отец вложил в спасение мельницы, в то, чтобы сделать ее нашим домом, пошли прахом.

— Я уверена, что это был несчастный случай, — сказала она успокаивающе.

— Как ты можешь быть так уверена?

— Потому что, если бы ты сделал это намеренно, ты бы до сих пор не мучил себя из-за этого.

Его рот изогнулся в неохотной улыбке.

— Думаю, нет.

Он притянул ее ближе, проведя рукой по ее ноге длинными успокаивающими движениями. Или, по крайней мере, она думала, что он хотел, чтобы они утешили его. Вместо этого грубое тепло его большой руки вызывало чувства, не имевшие ничего общего с сочувствием.

Виктория немного поерзала, пытаясь ослабить нарастающее напряжение между ногами, но, когда она это сделала, почувствовала, как толстый выступ его эрекции прижался к ее бедру. Видимо, она была не единственной, кому нравился контакт их тел.

Его тело напряглось, когда Фрэнк посмотрел на нее сверху вниз, а затем его рот с отчаянной настойчивостью накрыл ее рот. Она растворилась в поцелуе, отвечая на него с такой же страстью, когда он развернул ее так, что ее ноги обвили его талию, а ее груди восхитительно прижались к его твердой, как камень, груди. Его руки сжали ее задницу, прижимая ее к себе еще сильнее, его массивный член вклинился между их телами.

Наконец Фрэнк поднял голову, его лицо исказилось в лунном свете.

— Я знаю, что это невозможно, но я так сильно хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя, — прошептала она, удивив себя.

Однажды она попробовала секс, ей было любопытно, из-за чего весь этот шум, но это не увенчалось успехом. По общему признанию, ее выбор партнера, возможно, не был идеальным, но он был доступен и желал этого. Как оказалось, слишком уж охотно. Она не была уверена, вошел ли он в нее вообще, прежде чем покрыть ее неприятным количеством липкой жидкости. Когда Виктория спросила его, все ли это, он покраснел и убежал. После этого опыта она решила, что секс не для нее, и с радостью переключила свое внимание на более интересные вещи, например, на свои эксперименты.

Но сейчас… Теперь ее тело пульсировало незнакомой болью, и ей хотелось большего, чем просто поцелуи. Гораздо больше.

— Почему ты думаешь, что это невозможно? — спросилаона.

— Ты намного меньше меня.

Он прав. Экспериментируя, она попыталась обхватить его член рукой, но ее пальцы не сомкнулись вокруг него.

— Ты очень большой, — согласилась она, когда он застонал. — Ты всегда был таким большим?

Тень пробежала по его лицу.

— Нет. Все во мне изменилось, включая это.

Решив стереть тень с его лица, она снова сжала его член, скользя рукой вверх от широкого основания к почти такой же широкой головке. Удовлетворение наполнило ее, когда тьма сменилась голодом, а ее собственное возбуждение неожиданно возросло. Она даже не представляла, что прикосновения к нему будут настолько захватывающими. Насколько лучше было бы прикоснуться к его голой плоти?

— Могу я рассмотреть тебя? — прошептала она.

Нерешительность на его лице заставила ее сердце сжаться, но Виктория терпеливо ждала, и в конце концов Фрэнк кивнул. Ее пальцы дрожали, когда она потянулась к верхней пуговице его рубашки и осторожно расстегнула ее. За ней последовала еще одна пуговица, и еще одна, пока полы рубашки не разошлись, обнажая огромную мускулистую грудь. Она осторожно провела пальцем по толстому шраму, разрезающему его пополам, впервые осознав, что кожа по обе стороны от шрама не совсем одинакового цвета.

— Швы болят?

— Не совсем. Они иногда чешутся.

Она повторила движение, заметив, что стежки не совсем похожи на нитки.

— Можно… можно их убрать?

— Нет, — резко прозвучало в ночном воздухе, прежде чем он бросил на нее извиняющийся взгляд. — Я пробовал несколько раз. Рана начинает кровоточить, а потом просто… снова закрывается. Прости.

— Почему ты извиняешься?

— Я знаю, что они уродливы.

— Я не считаю их уродливыми — они просто часть тебя.

Фрэнк усмехнулся, явно не поверив ей, а она указала на разрушенную ветряную мельницу.

— Ветряная мельница тоже покрыта шрамами, но она все равно по-своему красива.

— Я считаю это просто руинами. Напоминание о том, на что я способен.

— Есть несколько способов взглянуть на что-либо.

Прежде чем он успел возразить, Виктория наклонилась вперед и снова поцеловала его, наслаждаясь его языком, танцующим с ее языком, и запахом дерева и кожи, окружающим ее. Не прерывая поцелуя, она стянула рубашку с его плеч, его кожа между шрамами была теплой и гладкой. Его мышцы напряглись под ее руками, и она поняла, что Фрэнк держится совершенно неподвижно.