Сапфир - Рэй Даниэль Зеа
Принцесса засучила ногами, раскачиваясь на длинной нити паутины, намертво приклеенной к коже ее спины. Боль, что лишала рассудка, разливалась по телу, прожигая ядом плоть и кости. Прямо над головой ширилось темное брюхо паука-гиганта, уносящего свою добычу прочь. Как только тварь нырнет в подземную нору, Сапфир уже ничто не поможет.
Мохноноги могли создавать целые города из сообщающихся туннелей. Там же они откладывали яйца и зимовали. Угодишь в такой город – живым тебя уже не найдут. Под землей мохноноги оплетали добычу ядовитой паутиной с головы до пят, образуя кокон. Когда такие коконы находили – жертвы в них оказывались расплавлены.
Неужели то же самое ждет и Сапфир? Кокон из паутины и смерть от яда иномирского чудовища?
– Замри! – сквозь боль и собственные крики услышала Сапфир. Голос Гронидела доносился откуда-то с высоты, и принцесса запрокинула голову, пытаясь увидеть его.
Шершень висел под брюхом мохнонога, вцепившись в его шерсть одной рукой, а другой резал паутину, на которой раскачивалась Сапфир.
– Как только упадешь вниз, не шевелись! – В шуме дождя голос зальтийца казался слишком далеким. – Я вернусь за тобой! Вернусь, слышишь?
Принцесса протянула к нему обожженные руки, словно молилась божеству, но не смогла дотянуться. Гронидел перерезал паутину, торчащую из бородавчатого выступа на брюхе твари, и Сапфир полетела вниз.
Она плашмя рухнула на землю. Дыхание перехватило, сердце в груди замерло, а взгляд застыл на одной точке. Вряд ли в своей короткой жизни Сапфир когда-нибудь испытывала такую жуткую боль. Ей страшно хотелось закрыть глаза и погрузиться во тьму царства мертвых. Но, как назло, веки не опускались, и Сапфир вынуждена была смотреть вверх.
Серое небо над головой окрасилось багровыми оттенками догорающего заката. Картина красивая и странная одновременно, ведь все еще шел ливень.
Рядом, из стены дождя, вынырнул Гронидел.
– Все будет хорошо. – Он загородил собой небо и прижал пальцы к ее шее.
Шершень был сам на себя не похож. Его волосы оказались прямыми и коротко остриженными. Они липкими прядями падали на лоб и лезли в глаза. На Грониделе был черный костюм богов, а за спиной, будто приклеенный, висел плазматрон.
– Сейчас станет легче. – Принц начал рисовать на ее груди юни.
Сапфир хотела что-то сказать, но вместо этого застонала. Стало легче. По коже разлилось тепло, боль мгновенно исчезла.
Девушка повернула голову и увидела собственную руку в черной перчатке. Кажется, принцесса лежала в костюме богов на странной шершавой поверхности. Или то была земля?
Она провела по ней пальцем и закрыла глаза. «Твердая, словно камень».
– Не отключайся! – услышала она зов Гронидела. – Посмотри на меня! Смотри на меня!
Сапфир открыла глаза и уставилась в серое небо. Боль вернулась к ней с новой силой, обжигая грудь и спину.
Рядом из стены дождя вынырнул Гронидел. Обычный Шершень с длинными жгутами черных волос и в мокром свадебном наряде.
– Вот ты где. – Он склонился над ее лицом, заслоняя собой от капель дождя.
– Очень больно, – простонала принцесса.
– Сейчас станет легче, – буркнул Гронидел и начал выводить юни на груди Сапфир.
– У тебя прямые волосы, – промычала она и выдохнула.
– Я наполовину инаец, – будто в оправдание произнес он.
Сапфир отвернулась и закрыла глаза. Боль наконец оставила ее тело. Захотелось спать. Слишком сильно.
Он использовал юни для передачи жизненных сил. Без нее Сапфир умерла бы в том поле. Принц в темноте нес ее на руках. Ноги утопали в мокрой земле, а грудь щемило из-за слишком большой потери маны.
Убить мохнонога и с мечом дело нелегкое. А с кинжалом в руке так вообще невероятное. Но он убил. Цепляясь за шерсть, забрался на монстра по лапе и подполз к брюху, где смог перерезать паутину, на которой висела Сапфир. Дальше Гронидел не церемонился: вспорол брюхо твари, что покусилась на жизнь туремской принцессы.
Туша чужеземного существа рухнула в мокрую траву, едва не придавив Гронидела. Выбравшись на волю из-под одной из его лап, принц побежал назад, к Сапфир.
Теперь он гадал, донесет ли ее до кромки леса, где можно будет спрятаться от дождя. Донес. Оказавшись между деревьев, Гронидел рухнул на колени, укладывая принцессу на землю. Сил не осталось. Он завалился на спину и уставился в небо, из которого по-прежнему лил дождь.
«Откуда она знает, что у меня прямые волосы?» – спрашивал он себя до тех пор, пока не потерял сознание.
«Почему ты от меня прячешься?»
Принцесса открыла глаза и вскрикнула. Над головой – ветви деревьев. За ними – звезды на небе. На теле – одна исподняя рубаха. Невдалеке – пламя костра, а рядом – тело зальтийского Шершня.
– С добрым утром, любимая, – приторно произнес он. – Точнее, доброй ночи. Как спалось?
Сапфир потерла веки и снова уставилась на Гронидела, лежащего в исподней рубахе рядом с ней. Однако не рубаха привлекла ее внимание и не лепнина мышц в вырезе на его груди. Сапфир рассматривала метки силы на лице и руках Гронидела. Судя по тому, что она видела, до последнего вздоха ему осталось немного.
– Да ты прямо залюбовалась своим супругом! – весело произнес он. Принц повернулся на бок, оперся на локоть и прижал ладонь к груди. – Что ж, польщен.
Сапфир села и взглянула на собственные руки – без единого ожога, но испещренные метками силы не меньше, чем у Гронидела.
– Что случилось? – Она медленно обернулась к нему.
– Я спас тебя от нечисти, – пожал плечами Шершень. – Мохноног остался гнить в поле, а я утащил тебя в свое логово, в этот прекрасный, – он вскинул руку, – и опасный лес.
– Спасибо, – с облегчением выдохнула Сапфир.
– Ты сначала в зеркало посмотрись, а потом спасибо говори. Или не говори, – хмыкнул он.
– Перед нападением мохноноги выстреливают в своих жертв ядовитой паутиной. Она сжигает ткань и кожу…
– Он выстрелил тебе паутиной в спину и потащил в логово. Так что мне пришлось сначала тебя освободить и только потом его прикончить.
– Но ты же гонец смерти! – неожиданно выпалила Сапфир. – Тебе такие подвиги должны быть по плечу.
Гронидел вытянул губы трубочкой, но свистеть не стал.
– Действительно, что ж это я жалуюсь, – словно сам себе ответил он и снова лег. – Поскольку ты уже выспалась, побудешь настороже до утра. Коли не помру, проснусь на заре сам.
Сапфир угрожающе прищурилась:
– А коли не проснешься?
– Тогда оставишь гнить так, – ответил Шершень и поудобнее устроился на еловых ветках, из которых смастерил настил.
Принцесса насупилась. Попыталась вспомнить, что видела в бреду, но образы меркли, поглощаемые темнотой ночи. Кажется, в ее воспаленном от горячки воображении присутствовал Гронидел. Или виной тому был паучий яд и она все это себе придумала?
Сапфир неспешно поднялась и подошла к кусту, на котором Шершень разложил ее грязное изодранное платье. Ткань еще не высохла, чему принцесса обрадовалась: надевать «это» на себя ей вовсе не хотелось.
На соседнем кусте принц сушил свои вещи. Сапфир приблизилась к ним и пригладила грязный мокрый бархат. Почему на собственную свадьбу этот зальтиец выбрал не свой национальный наряд, а туремский? Послы из Зальтии являлись на официальные приемы в ярких шелках, напоминавших распахнутые халаты. Они носили широкие свободного кроя штаны, которые подпоясывали длинными тонкими ремнями, что в несколько слоев обматывали их талию и подчеркивали рельеф мышц. Голую грудь прикрывали украшения из белой кости, жемчугов и разноцветных сплавов металлов. А в ушах мужчины носили длинные серьги с камнями и цветастыми перьями.
Сапфир помнила, как втайне подглядывала за ними вместе с Изумруд на пиршествах, на которые их не пускали. А после они с сестрой в красках обсуждали нелепые и срамные наряды заморских гостей. И хотя гувернантка не раз показывала принцессам картинки в книжках с зальтийцами и их одеждами, все же увидеть подобных «павлинов» вживую было куда интереснее!
