Держите фармацевта! или Лавка в захолустье (СИ) - Шаль Вероника

— Нисколько.

— Лесу вы ничем помочь не можете. В ваших силах не мешать, — сказал и резко развернулся, продемонстрировав прямую спину, гордо поднятую голову и широкий уверенный шаг.

Минута, и силуэт скрылся в тумане.

А я обескураженно прикусила губу. Напрасно. Зубы стукнули от холода, и по подбородку потекла горячая капля крови.

Глава 8

Стоило незнакомцу исчезнуть в лесной чаще, как молочные хлопья тумана пришли в движение. Беспокойной пеной они поднялись к кронам деревьев и закрыли собой небо. На лес опустился сумрак, а моей кожи коснулся легкий порыв ветра.

Тишина рассыпалась на осколки, и лес наполнился привычными звуками: шелестом листьев, нервной переклички птиц. А еще странным свистом. Словно какой-то невидимка стоял рядом и прутом рассекал воздух.

Ветер набрался сил и принялся хватать деревья за ветки, поднимать в воздух лесную подстилку. Пока я с недоумением смотрела по сторонам, он хлестнул меня по щекам и потянулся к волосам.

Нос царапнул запах сырости, прелых листьев и едва уловимый — железа. Тыльной стороной ладони я смахнула капельку крови с подбородка. Но ее металлический запах только усилился.

Словно призывая кого-то невидимого на помощь, деревья натужно заскрипели. А я опять застыла на месте. Потому что никакой шум не мог заглушить жужжание, доносящееся со всех сторон разом. Такое «жу-жу-жу» я уже слышала сегодня под полом. Только сейчас это была не одна маленькая пчелка, а тысячи и тысячи насекомых.

«Это для них я улей собиралась сделать, чтобы чай с медом пить?» — недобро усмехнулась я.

И перед глазами завертелись жуткие картинки моего незавидного будущего, если пчелки меня все же ужалят. Сначала я опухну, а потом… потом начну задыхаться. Конечно, может, у этого тела нет аллергии на пчел, но лучше я это проверю в более безопасных условиях.

И в одно мгновение я сгруппировалась и поняла, что надо делать прямо сейчас.

Бежать.

Как можно скорее. И дальше от этого леса.

Я сорвалась с места и помчалась в обратную сторону. Деревья ветками хлестали по спине, хватали за волосы, корнями преграждали путь. Едва не зарывшись носом в землю от коварной подножки молодого деревца, растянувшегося прямо поперек тропинки, я выскочила на луг.

И сразу зажмурилась от яркого света: день еще только клонился к закату.

Возвращаться домой было рано, и, дойдя до середины луга, я остановилась и решила присмотреться к окружавшей меня зелени. Склонилась к невысокой травке с продолговатыми листочками и выглядывающими из пазух стебля зонтиками бутонов — и узнавание не заставило себя ждать.

Как нарочно, это был он, золототысячник. Тот самый, стоивший мне конфуза во время учебы. Я вызвалась сделать из него гербарий, а потом обошла все поля в деревне — и не нашла ни одного кустика…

Сейчас его удлиненные листочки тянулись к солнцу, а в бутонах проглядывали розовые прожилки. Надо дать ему время напитаться теплом и светом, и можно будет собирать. Для аппетита и от уймы болезней — самое оно.

Еще немного побродив по лугу, под голодное урчание желудка я направилась домой.

Шутка ли, за целый день и крошки не съела!

Встретил меня Игнат на окраине поселка. В синей рубахе, подпоясанной красным поясом и в черных штанах. С покрасневшим лицом и еще влажными волосами и бородой. Рубаха оттеняла его глаза, и выглядели они теперь синими-синими.

— Окаянная, где ты шлындаешь? — едва завидев, ястребом накинулся он на меня.

— Нигде, — вяло огрызнулась я. — Почему спрашиваешь?

— Там тебя Блинцовка дожидается.

— Кто?

— Блинцовка! Ты почему разрешила ей приходить в наш дом? Забыла, что батюшка наш на нее и друиду, и герцогу донесения отправлял? И как она нам отомстила, тоже забыла? — голос Игната перешел на высокие ноты, и я чуть поморщилась.

— Сегодня вечером расскажешь мне, почему ты с ней не поладил, — кивнула я и пошла к калитке.

— Я не поладил? — взвыл дядя на всю округу. — То, что она нас ограбила, потом ее муж Кирилл подрубил наши яблони и полил их керосином, — это, ты называешь, я не поладил? Да ты такая же проходимка, как и она, я батюшке это сотню раз говорил…

— Игнат, давай поговорим потом, — подняла я ладонь вверх и прошла мимо.

Какие были делишки у Насти с Блинцовкой, мне, конечно, было интересно. С одной оговоркой. Слушать про подвиги предыдущей хозяйки этого тела я готова была только после ужина.

Поэтому я быстрым шагом зашла во двор, приветственно кивнула стоявшей у дома женщине и, не думая, что кроется за ее донельзя высокомерной мимикой, направилась к крыльцу.

Глава 9

Все мои мысли вертелись вокруг простокваши и отварной картошки, которые точно должны быть у Игната. Потому что такая простая и вкусная еда есть в каждом сельском доме. Я даже почувствовала их головокружительный аромат, но гостья уже двинулась мне навстречу.

— Настенька, у меня к тебе дело есть, — несмотря на ласковое обращение, в ее голосе звенели металлические нотки.

Она бесцеремонно схватила меня за руку. И с нажимом посмотрела в глаза, отчего мне стало не по себе.

— Неотложное.

После слов Игната звать ее в дом мне совсем не хотелось. Но и принимать его обвинения на веру без доказательств было бы опрометчиво: Блинцовка может оказаться адекватной соседкой, а я по глупости испорчу с ней отношения.

Поэтому, решила я, сначала попытаюсь найти следы подрубки яблонь и сожженные керосином деревья, а потом решу, как мне с ней общаться. А то мало ли что могло привидеться дядюшке во время его возлияний.

— Хорошо, — сдалась я и остановилась у порога. — Давайте поговорим.

— Разговор с глазу на глаз.

И она по-хозяйски направилась в сени, а из них прямиком в гостиную. Едва я захлопнула за собой дверь, как незваная гостья сразу перешла к сути:

— Мне нужна настойка, которую ты давала в прошлый раз.

— Напомните, от чего я вам ее рекомендовала?

Как бы мне ни хотелось скрыть свое неведение, я не рискнула предположить, что за проблемы могут быть у этой цветущей на вид женщины. Гладкая кожа, как после косметолога, которых здесь и в помине нет, минимум морщинок… Если жители поселка медленно угасают, тогда почему она так свежо выглядит?

Я споткнулась о ледяной взгляд и отвела глаза. На целую минуту в гостиной воцарилась тишина, нарушаемая только жужжанием мухи, бившейся о стекло.

— Настойка не для меня, — процедила она, наконец. — Не думай, ты в обиде не останешься.

А я готова была чертыхнуться. К чему вся эта конспирация?

— Тогда пусть заболевший сам придет, — дернула я плечом и сморщилась от пробравшей боли. — Если не может, я могу к нему домой на минутку забежать.

— Настя, с тобой все хорошо? — Блинцовка поджала губы и заглянула мне в глаза.

— Я сегодня головой и плечом ударилась. Не думала, что после этого будут провалы в памяти, — решила я не делать тайны из утреннего происшествия. Все равно Игнат растреплет под градусом на весь поселок.

— Так бы сразу и сказала, а то я думаю, почему не признаешь меня. Детишки мои совсем озверели. Смотри, что они сегодня сотворили.

И она крутанулась вокруг своей оси, демонстрируя дыру в пальто и надорванный рукав.

— В прошлый раз ты мне сама рецепт составила, чтобы они сонными были и вялыми целый день и не устраивали мне пакостей. Хорошая настойка. Только вчера закончилась и сегодня такой убыток, — раздосадованно покачала она головой, и морщинка пролегла на ее переносице.

— Я говорила, что такие настойки вредные? Детям они вообще противопоказаны.

— Не помню, — скривилась она. — И какое нам дело, вредные они или нет. Дети буйные, их надо утихомирить.

— Сколько их у вас?

— Двенадцать. — И прежде, чем я ошарашенно уставилась на нее, продолжила: — Из столицы прислали донесение, что еще троих на этой неделе привезут. Приготовь мне две большие бутылки настойки. А то никакого терпения не хватает. Беспризорщина, что с них возьмешь!