Коснись меня (СИ) - Ингвар Лара

Я испугалась, что она сейчас начнет крушить мебель, но она снова успокоилась и заговорила тише прежнего:

– Прошу прощения. Такое стало происходить все чаще и чаще. Когда я не с ним, мне будто вырывают кусок души. Алекс говорит, что со временем это пройдет. Своей предыдущей секретарше он наверняка говорил то же самое.

Мне было жаль эту женщину, все неприятное впечатление о ней испарилось, когда я увидела ее горе, теперь стала понятна ее агрессивность и затаенная печаль. Чувствует ли она в себе силы жить? Каково это, когда ты постигаешь совершенную любовь, вот только объект этой любви не испытывает к тебе ни грамма чувств?

– Я, пожалуй, пойду. – Она поднялась со стула, выпрямила спину, грациозно направилась к выходу.

Я смотрела ей вслед, когда она обернулась и сказала:

– Если вы в своем уме, откажитесь от этой работы. Будь я умнее, я бы так и поступила, и была бы сейчас счастлива.

Проводить себя она не позволила. И ушла, оставив в моем доме аромат дорогих духов, вопросы, не имеющие ответов, и душную волну всепоглощающей печали.

То, что Галина говорила правду сомнений не вызывало. Невозможно сыграть подобный надлом, а когда она говорила об Александре. Ее глаза блестели, от нее словно исходили всполохи того золотистого сияния, которое мне казалось, я иногда видела у пар, соединенных Искрой. Но даже будь фантастическая история Галины правдой – существует всего одно правило. Не касаться босса. Просто не трогать своего начальника. Не прикасаться к его коже. Звучало очень легко, и удивительно, что как минимум две женщины нарушили это правило.

Не долго думая, я нырнула в сеть в поисках информации об итхисах и искре. Большинство сайтов по этим запросам блокировались, что наводило на интересные размышления – итхисы не хотели, чтобы кто-то знал об этой их особенности. Иначе подобный безобидный запрос выдал бы тысячи сайтов с разной информацией. Все таки над темой Искры работали ученые, экстрасенсы, коучи разных мастей и видов. А здесь словно тряпочкой протерли. Я так зарылась в сеть, что потеряла счет времени и очнулась уже от наглого «Бу!». Сестра пришла домой, а я даже не заметила.

— Викки! – радостно взвизгнула я и обняла ее. Мы с Викки очень похожи: классические лица, золотисто-медовые волосы, зеленые глаза с золотыми искорками. У меня чуть более пухлые губы, а у нее более вытянутое лицо, но в целом при желании мы могли бы сойти за сестер-двойняшек. Мама и Вера всегда шутили по этому поводу, что в нашей семье не особенное разнообразие в генах. Бабушка, прабабушка, мама, тетя и мы – глаза и фигуры у всех абсолютно одинаковые. Немногие мужчины в роду всегда имеют куда больше индивидуальности, но мы не жаловались.

— Ты прямо как зомби со своим телефоном. Слюны только не хватало, — засмеялась сестра. На Викки были модные джинсы и один из моих кашемировых свитеров розового цвета, который ей необыкновенно шел. Несмотря на то, что мы так похожи, я в розовом выгляжу как призовой поросёнок на ярмарке, а вот она словно английская леди.

— Я тут информацию искала.

— Все мы чего-то ищем, а в итоге застреваем на Ютьюбе, — Вики отбросила с лица белокурую прядь.

— Не тот случай, Вик. Я думаю, что могу тебе кое-что рассказать. Но для этого нам нужно достать из холодильника вино.

Сестра присвистнула. Она знала, что спиртное я пью редко, мало, и только когда меня гложут серьезные душевные переживания.

— Ты что с Эдгаром рассталась? – спросила она, пока я откупоривала Шардоне. Бывший совсем вылетел у меня из головы:

— И это тоже…

Викки повторно присвистнула. Я сделала глоток, потом еще один, а потом принялась рассказывать ей о месте, куда поступила на работу. Сестра слушала внимательно, изредка вставляя уточняющие комментарии и задавая вопросы.

— Ты этот контракт уже подписала? О неразглашении? – взгляд сестры стал очень внимательным. Она не просто так училась на юридическом. Я кивнула. – Можно мне взглянуть?

Я протянула ей копию, которая осталась лежать в портфеле вместе с другими документами. Викки быстро его проглядела и вздохнула:

— Я конечно не волшебник, а только учусь, но на твоем месте я бы условий этого контракта не нарушала. Как договор с дьяволом, каждая деталь на месте.

— Ты думаешь, я вляпалась с этими итхисами? – Галина говорила, что Александр не плохой человек, но находиться рядом с кем-то кто буквально мог свести меня с ума мне не хотелось.

— Если честно, то нет. И дело не в том, что ты платишь за мою учебу! – Вика достала тетин сыр их холодильника, принюхалась. Поняла, что сыр заплесневел просто от времени, а не потому, что был элитным европейским деликатесом, и выбросила его в мусорку. – Итхисы, очень приличные ребята. Они действительно соблюдают дистанцию, но их можно понять, учитывая то, что ты мне сейчас выложила про одностороннюю искру. Но договоры чтят, слова своего не нарушают, а платят так вообще замечательно. В Октавии, так называется их государство, до сих пор существует устный договор. Если итхис сказал – итхис сделал, и тут ты можешь быть уверена.

Слова сестры немного меня успокоили. Мы заказали пиццу и стали выбирать комедию на вечер. Правилом было, чтобы фильм был максимально идиотским. Шутки ниже пояса, актеры, чья игра больше похожа на обезьяньи гримасы.

— Кира, ты же знаешь, я все верну вам с Верой, как только начну работать – сказала мне сестра как бы невзначай, но я знала, как грызет ее то, на что мы пошли с тетей ради нее.

— Ты меня лучше своей секретаршей возьми, чтобы мне с приличными ребятами не надо было работать, — рассмеялась я в ответ, мягко закрывая тему. У Вик великолепная память, крепкий характер и определенный ораторский талант, — она не должна профукать свой шанс.

— Обещаю! – заверила меня сестра. – Слушай, я же тебе не рассказывала, у нас новый преподаватель… такоооой красавчик!

Вик начала живописать дяденьку лишь немногим за пятьдесят, с отличной фигурой и очаровательной лысой головой. От ремарок я воздержалась, Вик ровно две лекции сохла почти по каждому своему преподавателю. Эдипов комплекс во всей красе. Хорошо, что внимание сестры также легко перескакивало на кого-то другого.

— Вик, заведи себе парня, нормального, что б без залысин! – взмолилась я, не выдержав. Проблемой Вик было то, что ей нравились умники. У меня от последнего ее ухажера мозг вспотел через пятнадцать минут общения, а она готова была слушать и растворяться в речах о космосе, философии и медиа дискурсе.

— Да где ж нынче нормального взять? Одни блогеры, шоумены, певцы и барберы кругом.

— А тебе обязательно надо высокоинтеллектуального, чтобы Гегеля от Геделя отличал—запросы у моей сестры были космические. Ну где такого парня в наше время найти?

— Да хотя бы Бабеля от Бибера! – взмолилась Викки. – Ты не представляешь, какие идиоты все мои однокурсники.

— А ты попробуй с небес на землю спуститься, попроще стать.

— Нет уж. Попроще я с тобой.

Вик не хотела меня обидеть, но обидела. Она тут же попыталась загладить свою вину, но сказанного не воротишь.

— Ты не со зла Вик. Давай остановимся на этом фильме, хоть уже и смотрели. Завтра вечером мне на работу. Утром хочу отвести еще пару занятий по пилатесу, так что надо, чтобы эти жирные куски пиццы как следует переварились.

Незаметно для самой себя я высосала до конца бутылку вина и съела куда больше пиццы, чем планировала. Нервозность я заедать не умею, а вот разочарование – пожалуйста. Вик весь вечер шутила и пыталась меня развеселить, но понимала, что катастрофично облажалась. Ничего, я отходчивая. Когда фильм был досмотрен, сестра засобиралась обратно в общежитие. Она могла бы жить и дома, но на семейном совете мы постановили, что раз вливаешься в студенческую жизнь – надо делать это полностью.

– Спокойно ночи! — сказала я ей, прощаясь.– Учись хорошо, чтобы твоя сестра не зря порхала по офису по ночам.

— А ты не трогай белобрысых мужиков, — весело ответила она мне и убежала. Я люблю Вик. Наверное больше всего на свете я люблю свою сестру. До того, как пропала мама мы постоянно ссорились и обзывались, но ее исчезновение сблизило нас. Я перестала прожигать свою жизнь и считать ее занудной зубрилой, а она открылась мне, стала делиться своими переживаниями и страхами. Пусть нас еще многое разделяло, мы обе понимали, что ближе друг друга у нас нет никого на свете.