Кресли Коул - Макрив
Но даже сейчас он не удержался от вопроса:
— Так ты видела мою подругу в будущем?
— Ой! Вот же мой поворот! — с мастерской точностью Никс перестроилась через второй ряд к съезду с магистрали. Они повернули, по-прежнему задом-наперёд, на маленькую просёлочную дорогу.
Прежде чем он смог повторить свой вопрос, Никс спросила:
— Так что ты собираешься надеть на апокалипсис? Я думаю, что-то блестящее и ошеломляющее.
— Апокалипсис?
— Мы все должны объединиться, враги и союзники, боги и люди. Или они победят.
— И кто эти "они", валькирия?
— Мориор. Приносящие смерть. К тому времени, как я смогу их увидеть, будет уже слишком поздно.
Звучит зловеще.
— Ты не можешь вот так вот менять цену.
— Я только что это сделала, недотёпа!
— МакРив!
— Где? — ахнула она, бросив взгляд на обочину дороги. Она резко дёрнула руль, прежде чем выровнять машину. Они заработали очередной протяжный гудок.
— Никс, ответь мне
Она снова повернулась к нему, отмахиваясь от его вопроса:
— Скажем так: иди перекури, если есть что.
Уилл попытался должным образом озаботиться грядущим апокалипсисом. Но если ты уже прожил так же долго — и так же хреново — как он, то надвигающиеся сценарии конца света в конце концов теряют свою остроту.
Лицо Никс оживилось:
— Наш поворот.
Он, наконец, повернулся на сиденье, чтобы взглянуть через плечо. Это была грунтовая дорога, заросшая банановыми деревьями и кустами кудзу. И пока они всё глубже вторгались в эту мрачную, покрытую туманом болотистую землю, Уилл снова пожалел Бэнтли.
Забуксовав — задом-наперёд — уже в четвертый раз, Никс заехала на небольшую поляну и припарковалась.
— Ой, мы приехали слишком рано.
— Рано для чего? — Она хотела ему что-то показать здесь? — Где мы?
— В нашем месте назначения. Считай, что это отправная точка.
— Почему? Я должен отправиться куда-то ещё? — спросил он, чувствуя, как поднимаются волосы у него на загривке. Угроза? Он ничего не чуял, и его Инстинкт оставался спокойным
С другой стороны, последние дни он был спокоен всё время.
В любом случае, Никс предвидела бы любые неприятности, а ведь она специально привезла его сюда.
Она повернулась к нему, демонстрируя весть свой сумасшедший вид. Из-за расположения летучей мыши на футболке казалось, что это Бертил — СЕКСУАЛЬНАЯ УНИКАЛЬНАЯ КРАСОТКА-АНГЕЛОЧЕК.
Никс была так прекрасна и так…разбита.
— Давай посекретничаем, только ты и я. Расслабься, разве ты мне не доверяешь? — игриво спросила она.
— Без шуток, Валькирия. Есть немногие в Ллоре, кому я доверяю, и ты — одна из них. — Она проверенный и надёжный союзник клана.
— Как мило, Алломиум…
— МакРив, Никс. — Оттого, что ей можно было доверять, она не переставала быть занозой в заднице. — Ты можешь называть меня МакРив? Или волк, или придурок, но только не по имени? Теперь давай вернёмся к моей подруге. Когда я её найду?
— Раньше, чем Манро свою.
— Это мне ни о чём не говорит. Речь идёт о десятилетиях, веках?
— Как невежливо с моей стороны: выдать тебе всё, в то время как ты не выдаёшь ничего.
Она наклонилась к нему ближе.
— Смотри мне в глаза. Дай мне увидеть твою историю.
Историю? Значит, не только предвидение?
— Я не знаю об этом…
— Руэлла внесла свою лепту, — мягко произнесла она. — Но это я уже знала.
Он отдернул голову
— И что же ты слышала? — Среди старших членов клана оборотней ходили сплетни о его позорном времени, проведённом с суккубом.
Если и другие фракции узнали об этом?
— Не слышала, волк. Видела…
Он сглотнул. Могла ли Никс видеть, что он уничтожил большую часть своей семьи, поддавшись паразиту? Могла ли валькирия видеть, что Руэлла, похоже, всё ещё контролирует его разум и тело даже из могилы?
Эта сука вонзила в него свои когти, когда он ещё не достиг и двухзначного возраста. И с тех пор я так или иначе чувствую их в себе.
Она разрушила мальчика, которым он был, и извратила мужчину, которым он стал. Никс смотрела на него с жалостью, и он знал, что она могла видеть. Боги, он ненавидел жалостливые взгляды! Он их столько уже получил в своей несчастной жизни! Неужели он настолько жалок? Только потому, что я ненавижу себя и не могу контролировать своего зверя?
— Да, волк, я вижу всё. И под "всё" я подразумеваю "кое-что".
На его верхней губе выступили капельки пота.
— Что нимфы говорят о тебе? Я помню! Ты "хороший и облажавшийся", "тёмный и искорёженный". Но они не знают почему.
Он числился у них в списке "пока не сыграла в ящик" — среди тех, с кем нужно переспать до конца жизни, зная, что секс с ним не будет ванильным.
Он не мог дать ничего, кроме темноты и искорёженности.
Внезапно ему стало трудно дышать, словно какая-то тяжесть сдавила грудь. Словно его грудь сдавила Руэлла.
Ему хотелось оказаться подальше от прорицательницы, от этой машины, этого болота и этого чёртова штата. Его недавняя беспечность исчезла. Может, пришло время вернуться на север.
— А потом, словно бы одной Руэллы оказалось недостаточно, — медленно продолжала Никс, — тебе пришлось выдержать пытки доктора Диксон.
Уилл замер. Он не знал этого человека.
— Никогда не слышал о докторе Диксон.
— О сумасшедшей смертной учёной? Из тюрьмы на острове Ордера?
На его непонимающий взгляд она ответила:
— Неужели ты не помнишь все эти эксперименты, которые она проводила над тобой, когда ты попал в плен к людям? Электрический ток, побои, испытание оружия, вивисекция? Как ты мог забыть, как она вскрыла твою грудную клетку и вырезала твоё ещё бьющееся сердце? Она сияла гордостью, показывая его тебе. Конечно, она лишь исполняла приказ Уэбба, но, кажется, и сама испытывала к тебе больной интерес.
Волосы у него на загривке встали дыбом.
— Никс, этого со мной никогда не случалось. Я никогда не встречал эту Диксон или кого-то по имени Вэбб.
Валькирия выглядела озадаченной.
— Ты не помнишь, как тебя подстрелили электричеством, а затем неделями держали в клетке, словно животное? После разрушения тюрьмы, когда ад и смерть были повсюду, ты возглавил перевёртышей Вертаса, спасая их от массового истребления! Это одна из причин, по которой тебя туда отправила мудрая женщина.
— Ты меня пугаешь, валькирия.
— Ой. — Она нахмурилась, гладя летучую мышь. — Должно быть, я перепутала будущее с прошлым. — Она пожала плечами. — Бывает.
