Ирина Молчанова - Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
Молодой человек в пальто и вычищенных до блеска ботинках на приветствие дам с зонтиками не отвечал. История царского Петербурга его не интересовала. Все мысли занимало увиденное и услышанное в одном парке на окраине города, где его свихнувшийся брат, по всей видимости, окончательно решил прописаться.
«И все ради какой-то глупой девчонки! — Ладони сами собой от ярости сжимались в кулаки. — Да что он в ней нашел? Невесть какая красавица, тускленькая, моль натуральная! Безмозглой курицы Элизабет ему оказалось мало, так он еще одну себе такую же подыскал!»
Под ноги ему упала женщина в обносках, умирающая от голода и холода, он перешагнул через нее и пошел дальше, подумав: «Братца бы в блокадный Ленинград, столько обессиленных людей, он бы тогда и думать забыл крутить любовь с куском мяса! И занялся, наконец, делом!»
На тени прошлого обладатель черного пальто давно перестал обращать внимание, для него все эти несчастные, продолжавшие жить земной жизнью после смерти, ничего ровным счетом не значили. Для них же он был бесплотным духом, сквозь которого они запросто могли пройти.
«Катя, Катя… Она ему не пара! Ему не нужна пара! Можно подумать, нам было плохо вдвоем! Что он, интересно, скажет, когда поймет, что она такая же потаскушка, как его дорогая Элизабет, как все женщины… Какой же глупец!»
Впереди показалась невысокая фигурка в кроличьей шубе и отвлекла от размышлений. Женщина двигалась нетвердой походкой, покачивалась, то и дело хваталась за перила и хихикала.
— То, что надо. — Мрачное лицо с холодными голубыми глазами просветлело, на губах заиграла плотоядная улыбка. Догнать нетрезвую дамочку не составило труда.
— Ой, — хихикнула она, когда врезалась в него головой, — здрасти-мордасти.
— Привет-привет, — промурлыкал он.
Взгляд женщины, как всегда то бывало со слабым полом, при звуке холодного голоса стал осмысленным.
«Протрезвела», — отметил молодой человек и положил руку в черной перчатке дамочке на плечо, с любопытством разглядывая небрежно намотанный на тонкой шее синий шарф.
Женщина занервничала, оглянулась на пустынную улицу и тихо спросила:
— А какой час, не подскажете?
Он засмеялся, отодвинул рукав пальто и, глядя на свое белое запястье, не обремененное часами, проронил:
— В самый раз для позднего ужина.
Их взгляды скрестились.
Пошел снег. Большие хлопья кружились в желтом свете фонарей. Снежинки ложились на литые перила ограды, подоконники домов, устилали серую дорогу и, касаясь холодного белоснежного лица, скатывались вниз на черное пальто. Одна маленькая снежная звездочка застряла в золотистых ресницах, но не растаяла — застыла.
Глава 3
Взгляд потустороннего мира
Катя надевала в коридоре сапоги и прислушивалась к голосу телевизионного диктора, доносившегося из кухни.
— Слышала, что творится? — крикнула мама, шире распахивая дверь и прибавляя в телевизоре звук. — Послушай только!
Девушка замерла перед зеркалом.
«…женщина была найдена в канале Грибоедова в половине пятого утра…»
Катя накинула пальто, застегнулась, повязала красный шарф и вновь прислушалась к новостям.
«…отметины на шее жертвы напоминают змеиный укус…»
Девушка вздохнула, подумав: «Любит же кто-то этот канал Грибоедова», взяла с вешалки сумку, пакетик с остатками от вчерашнего ужина для дворовых кошек и вышла на лестничную клетку.
А диктор продолжал вещать: «У преступника своеобразное чувство юмора, шарф на шее жертвы он завязал бантиком…»
Катя непроизвольно коснулась своего шарфа и решительно захлопнула дверь. На лестнице, как всегда, не горел свет, за окнами было темно, из открытой форточки, бившейся при порывах ветра о стену, тянуло морозом. Глаза слипались, хотелось вернуться в теплую постель, укутаться в одеяло, зарыться в мягкую подушку. Полночи девушка не могла уснуть, все думала, думала…
«До свидания, — зачем я так сказала? Правильнее было бы сказать — прощай. Ведь «до свидания», это обещание новой встречи, надежда на нее. А я разве надеялась? Разве надеюсь сейчас? А он? Почему повторил за мной? Просто потому что «до свидания» говорят все и всегда, даже если больше не встретятся?»
Катя вышла из парадной и поежилась от холода. Две полосатые кошки сидели под деревом и как обычно дожидались ее.
— Кис-кис, — позвала Катя своих любимиц. Одна, что посмелее, сразу подбежала и неистово боднула головой в ногу. Другая затопталась на месте, жалобно мяукая. Эта маленькая серая кошечка с коротким, как у пумы хвостом, боялась подходить к людям.
Девушка высыпала на снег курицу, макароны, рыбные кости, выбросила пакет и заспешила на остановку. До колледжа она решила ехать на автобусе или маршрутке. Иногда, как сегодня, тащиться пешком по холоду не было никаких сил.
Кондуктор в троллейбусе с запотевшими окнами громко выкрикивала: «Передаем оплату, передаем». Сонные люди пихались, корчили недовольные лица и нехотя передавали.
В колледж Катя из всей группы пришла самая первая. Преподавательница по географии туризма — старушка в круглых очечках — открыла для нее кабинет, а сама куда-то ушаркала.
Девушка положила сумку и от нечего делать принялась задумчиво расхаживать между столами. Мысли по прежнему то и дело возвращались в тихий парк, к зеленоглазому незнакомцу. Было в нем что-то такое — необъяснимое, неповторимое и до блаженной дрожи таинственное.
Катя подошла к окну, отдернула пыльную занавеску и невидящим взглядом уставилась на белый от снега двор. Вместо спешащих в здание колледжа ребят она видела перед собой бледное лицо с поразительно зелеными глазами. Образ странного молодого человека точно врезался в мозг, и тот, как неисправный видеомагнитофон, прокручивал перед ней одну и ту же пленку. Кадры встречи в парке мелькали нескончаемой чередой, заставляя сердце мучительно сжиматься.
«Ненормальная, — грустно думала она, вдыхая тяжелый аромат пыли с занавесок, — как можно столько думать о парне, которого знать не знаешь? Да красавцев на свете полно, подумаешь — смазливое личико… Тут что-то другое. А может, все-таки гипнотизер? Кто их знает, как они…» В окно что-то стукнулось, и она подпрыгнула от испуга на месте. За стеклом сидел па подоконнике черный ворон и злобно смотрел на нее. Катя попятилась. У птицы были прозрачные голубые глаза, как у мертвецов из фильмов ужасов. Ворон, не спуская с нее страшного взора, сильно клюнул в стекло. Девушка вздрогнула, пятясь, взрезалась в учительский стол и чуть не упала. А ворон приоткрыл клюв, голова его склонилась и мелко затряслась, словно от безудержного смеха.
