Нора Робертс - Крест Морриган
Маг чувствовал силу этих камней, ощущал исходившую от них вибрацию, которая пронизывала воздух, щекотала кожу. Хойт обогнул кольцо и остановил лошадь, чтобы прочесть древние символы на главном камне.
— Миры ждут, — перевел он. — Время течет. Боги наблюдают.
Он собирался спешиться, когда заметил золотистое сияние. На краю поля стояла лань. Зеленые глаза животного сияли так же ярко, как и ошейник из драгоценных камней. Царственной походкой лань приблизилась к нему и приняла знакомый облик богини.
— Ты вовремя, Хойт.
— Тяжело расставаться с семьей. Лучше не тянуть.
Он соскользнул на землю и поклонился:
— Миледи.
— Дитя мое. Ты был болен.
— Обычная лихорадка — уже прошла. Это ты прислала ко мне ведьму?
— Зачем присылать того, кто придет сам? Ты снова встретишься с ней. И с другими.
— С братом.
— Его ты увидишь самым первым. Скоро стемнеет. Вот ключ к вратам. — Она раскрыла ладонь и протянула ему маленький хрустальный жезл. — Не расставайся с ним и будь осторожен: не разбей. — Хойт собрался снова сесть в седло, но богиня покачала головой и взяла поводья. — Нет, ты должен идти пешком. Лошадь вернется домой сама, целая и невредимая.
Подчиняясь воле богов, он вскинул суму на плечо. Потом укрепил на поясе меч и взял в руку жезл.
— Как я его найду?
— Через ворота в грядущий мир. Войди в Пляску Богов, подними ключ, произнеси слова. Твоя судьба там. Через ворота, — повторила она, — в грядущий мир. Войди в Пляску Богов, подними ключ, произнеси слова. Через ворота…
Хойт шел между гигантских камней, и в его ушах звучал голос богини. Маг сумел подавить страх. Если такова его судьба, ничего не поделаешь. Жизнь длинна — он это знал. Просто поделена на короткие отрезки.
Он поднял хрустальный жезл. Одинокий луч света пробился сквозь густые облака и ударил в его верхушку. Руку словно пронзило стрелой.
Миры ждут. Время течет. Боги наблюдают.
— Еще раз, — подсказала Морриган и вместе с ним повторила эти слова, превращая их в заклинание.
— Миры ждут. Время течет. Боги наблюдают.
Воздух вокруг него вздрогнул, наполнился ветром, светом и звуком. Хрусталь в поднятой руке сиял, словно солнце, и пел сладкозвучной сиреной.
Хойт слышал гром собственного голоса — теперь заклинание звучало вызовом.
Он полетел. Сквозь свет, ветер и звук. Мимо звезд, лун и планет. Над водой, от которой к горлу подступала тошнота. Все быстрее и быстрее, пока свет не ослепил его, звуки не оглушили, а ветер не стал таким яростным, будто старался сорвать с него кожу.
Затем сияние потускнело, ветер стих, и мир погрузился в тишину.
Хойт оперся на посох, тяжело дыша и ожидая, пока глаза привыкнут к изменившемуся освещению. Он чувствовал какой-то запах — кажется, запах кожи и роз.
Комната, сообразил он, хотя ничего подобного ему еще не приходилось видеть. Диковинная мебель — низкие длинные стулья яркой расцветки — и ткань на полу. На одних стенах картины, вдоль других — книги. Десятки книг в кожаных переплетах.
Очарованный, он шагнул вперед, но почувствовал слева какое-то движение и замер.
Брат сидел за чем-то похожим на стол, на котором стояла лампа, заливавшая комнату необычным светом. Волосы у него были пострижены короче, чем прежде, и едва доходили до скул. В глазах застыло удивление.
В руке Киан держал металлический предмет — Хойт понял, что это оружие.
Направив предмет прямо в сердце Хойта, брат откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. Затем широко улыбнулся.
— Ну-с, посмотрим, что принесла кошка.
Хойт нахмурился и растерянно оглянулся, ища кошку.
— Ты меня узнаешь? — Хойт шагнул вперед, чтобы свет падал на него. — Я — Хойт. Твой брат. Я пришел…
— Убить меня? Слишком поздно. Я уже давно мертв. Стой на месте. Я прекрасно вижу в темноте. Ну и вид… забавно. Тем не менее я впечатлен. И долго ты овладевал искусством телепортации?
— Я… — Похоже, после прохождения через врата он стал туго соображать, подумал Хойт. Или во всем виновата встреча с мертвым братом, который выглядит как живой. — Киан…
— Я давно не пользуюсь старым именем. Теперь меня зовут Кейн. Разница всего в двух буквах. Сними плащ, Хойт, — посмотрим, что под ним.
— Ты вампир.
— Совершенно верно. Плащ, братец.
Хойт расстегнул застежку и сбросил плащ на пол.
— Меч и кинжал. Многовато оружия для мага.
— Будет битва.
— Думаешь? — Вновь удивление. Холодный взгляд. — Уверяю тебя, ты проиграешь. То, что я держу в руке, называется пистолетом. Отличная штука. Глазом моргнуть не успеешь, а из него уже вылетит пуля. Ты умрешь на месте, не успев вытащить меч.
— Я пришел сражаться не с тобой.
— Неужели? Во время нашей последней встречи… дай-ка вспомнить… Ах да, ты столкнул меня с утеса.
— Ты первым сбросил меня с той проклятой скалы, — с жаром возразил Хойт. — Сломал мне ребра. Милосердные боги, Киан, я думал, ты исчез навсегда.
— Нет, как видишь. Возвращайся туда, откуда пришел, Хойт. Мне потребовалось около тысячи лет, чтобы забыть о тебе.
— А для меня ты умер только неделю назад. — Он поднял рубашку. — Эти синяки — твоих рук дело.
Киан скользнул взглядом по ребрам брата, затем снова посмотрел ему в лицо.
— Довольно быстро зажили.
— Я пришел по поручению Морриган.
— Морриган, вот как? — Киан удивленно хохотнул. — Здесь нет богов. Нет Бога. Нет королевы эльфов. В этом времени нет места ни тебе, ни твоей магии.
— Но ты же здесь.
— Приспособление — залог выживания. В современном мире бог — деньги, а их союзник — власть. У меня есть и то, и другое. Я уже давно избавился от таких, как ты.
— Этому миру — и всем остальным — придет конец во время праздника Самайн, если ты не поможешь остановить ее.
— Кого остановить?
— Ту, что сделала тебя таким. Которая называет себя Лилит.
3
Лилит. Это имя вызвало у Киана воспоминания, от которых его отделяли сотни жизней. Он видел ее, ощущал ее запах, чувствовал пронизывающий до костей ужас, охвативший его в то мгновение, когда она отняла его жизнь.
Киан помнил вкус ее крови, а также то, что принесла эта кровь. Ужасный, мрачный дар.
Его мир изменился. И ему была дарована привилегия — или проклятие — наблюдать за тем, как на протяжении бесчисленных десятилетий меняются другие миры.
И ведь он чувствовал: что-то должно произойти. Иначе зачем ему сидеть в одиночестве посреди ночи и ждать?
Какой гнусный каприз судьбы отправил его брата — точнее, брата того человека, которым он некогда был, — через пласты времени и заставил произнести то самое имя?
