Вероника Мелан - Дэйн знакомится с...
Но все же не удержался – с хриплым стоном взял ее там, прямо на диване.
Не сняв с себя ни рубашки, ни джинсов.
*****
За окном снова стучало по подоконнику. Но теперь не его одинокой снятой квартиры – ее квартиры.
Как давно он не нежился обнаженным на простынях? Не чувствовал, как спину нежно гладят женские пальцы, не любовался полуприкрытыми глазами и длинными ресницами и припухшими от покусывания губами? Не обводил подушечкой большого пальца розовато-коричневые ореолы сосков, не утыкался носом в теплую шею, не гладил золотистые завитки там…
Если рай существовал, то он настал здесь и сейчас.
Ему хотелось брать ее без остановки, каждый раз нежнее прежнего, пропитаться стонами насквозь, унести ее запах с собой в бесконечность, не отрываясь любоваться желтым цветом на зеленоватых радужках, утонуть в неге и никогда из нее не выбираться.
Чтобы чувства не пересилили, Эльконто откатился, лег на спину и закрыл глаза.
Прикосновения пальчиков неторопливо переползли с плеча на ребра, а затем и на шрам рядом с пупком.
- Как их много… порезов, повреждений, заживших ран…
Дэйн сковано улыбнулся, не открывая глаз. Смутился, что он такой… «коцаный». Лучшего слова не нашлось.
- Прости. Тебе, может быть, неприятно на это смотреть.
И не удержался, разлепил веки, опасаясь увидеть на ее лице скрытое отвращение. Но увидел лишь мягкую улыбку и застывшую во взгляде грусть.
Лера долго не отвечала. Осторожно касалась заживших ран и молчала. Подозрительно блестели в тусклом свете спальни зеленые глаза.
- Ты осторожней там, ладно? На своих войнах. Если не ради меня, то хоть ради себя.
- Конечно.
И он прижал ее ладошку к своей груди, в центре которой щемяще сжалось от осознания того, что кто-то волнуется.
Что в первый раз в жизни кто-то за него волнуется.
До трех ночи они сидели на том самом диване и смотрели телевизор.
Приготовленный на кухне попкорн, длинная белая футболка, открывающая стройные ноги, накрашенные бордовым ноготки на лежащих на пуфике ступнях и «Амели» на экране.
- Как! Ты не видел «Амели»?! Так давай посмотрим! У меня как раз есть диск.
Он был готов смотреть что угодно: комедию, ужасы, мультики – все, что бы она ни выбрала, лишь бы лежала на его груди ее спина, лишь бы чувствовать под пальцами шелк волос, лишь бы тонуть вдвоем в уютном островке посреди дождливой ночи со всполохами экрана, с запахом ее духов, с ощущением тепла в груди, когда от смеха трясутся хрупкие женские плечи, и украдкой слизывать остатки ее помады со своих губ.
*****
Она переплетала ему косичку, а он баловал ее огромными букетами цветов, конфетами и подарками.
Она учила его готовить блюда русской кухни, а он рассказывал ей об оружии. Она массировала ему плечи после ванной, а он ей розовые мягкие стопы, пока не добирался выше, задирал майку и со смехом заваливал на кровать.
Один раз он даже согласился станцевать в костюме зайчика – голый, с ушками на голове и с мешочком на пенисе. Тогда Лера смеялась так громко и долго, что у нее заболел живот.
Время от времени она спрашивала его: «Откуда ты взялся, такой чудной?», - а он в ответ молчал. Существовали темы, на которые им запрещалось думать, и они оба знали об этом.
Дэйн и сам не заметил, как привык к ее стройной фигурке, шагающей с ним рядом по улицам, к стуку ее каблучков, к затянутым в замшевую перчатку пальчикам, лежащим на сгибе его руки. К тому, чтобы перед поцелуем убирать волоски с ее щек. Привык вместе ездить на синей ветке метро до станции «Озерки», а оттуда шагать до проспекта Художников, где расположилась Лерина квартира.
- Потом ее займет брат, - объясняла она с некоторой грустью в голосе, - он уже приготовился перевозить вещи. А мне, наверное, будет некуда вернуться.
В такие моменты грустил и Дэйн.
Хотел бы он сказать: «Ты всегда можешь вернуться ко мне», - но не мог. Не имел права давать надежду. Да и пригласить было некуда. И тогда он снова пытался отвлечь ее, развеселить, напомнить о хорошем, о том, что на новом месте совсем скоро ее ждет замечательная жизнь.
Ночами они нежились в объятьях друг друга, иногда баловались, как котята, иногда набрасывались друг на друга так жадно, будто предыдущей ночи не существовало вовсе, а иногда ласкали друг друга так медленно и трепетно, что щемило на сердце.
Ходили по ресторанам и кафе, выбирали из меню новинки, что-то знакомое или же просто наугад, говорили на любые темы, кроме недозволенных, к коим относились его прошлое и его же планы на будущее, часто сидели в парках и на набережных, кормили «курлыкающих» жадных голубей семечками, смотрели на лодки.
За одно Дэйн был Валерии крайне признателен: они не грустили. А если грусть и проскальзывала в коротких фразах или ненадолго возникала во взгляде, то быстро выветривалась, подобно октябрьским несмелым снежинкам, что безуспешно пытались задержаться на холодных камнях мостовой.
Да, время летело.
Но его осталось еще немного: три коротких (какими они будут – радостными/грустными?) дня.
*****
Утром Лера предложила съездить к ее маме на дачу, пожарить там шашлыки и переночевать, но Дэйн отказался. Сказал, что хотел бы «до-быть» здесь, в Питере, в ее квартире. Уж очень хорошо, тепло им здесь вдвоем, уютно.
И очередной день прошел в городе: они сходили в кино на «Ва-банк», после которого Эльконто долго бухтел, что главному герою следовало научиться лучше драться, прежде чем лезть в подобную заварушку, а Лера смеялась, что некоторые зарабатывают мозгами, а не физической силой.
На что он рычал:
- Можно зарабатывать и тем, и другим!
Она отмахивалась:
- Не все же такие талантливые.
А после вновь было кафе, долгая пешая прогулка, огромный торговый центр – Лере требовалось докупить что-то из косметики – и продуваемая ветрами крыша Исаакиевского собора, откуда они почти час любовались видом на серые и зеленоватые крыши Санкт-Петербурга.
- А дома в твоем далеком городе, какие они? Высокие?
Здесь можно было легко простыть, и поэтому Дэйн тесно прижимал Леру к себе, даже заставил ее надеть капюшон и теперь, когда та поворачивалась, целовал ее в кончик красного носа.
- Да, высокие. Небоскребы. Есть и другие, ниже: особняки, виллы, домики попроще.
- Угу. То есть это могут быть Штаты, Англия, Новая Зеландия, Канада…
- Этим может быть что угодно.
- Все-все! Перестаю гадать. А богатых много?
- Есть и богатые, как здесь, и бедные. Наверное, как и везде.
- А дома ты водишь машину?
- Да, черный внедорожник.
- Тебе такая подходит!
