Ольга Вереск - Сосуд (СИ)
— Не могу сказать того же! Но с Оракулом не поспоришь! — в очередной раз съязвил отец, попахивая трубкой.
Найрими Тайя грациозно присела в кресло у камина, подставив щеку отцу для поцелуя. И тут же отодвинувшись, обратилась к нам:
— Дорогие мои, присаживайтесь! — она указала на соседние с нею стулья.
— И я рада тебе, Тайя! Мы с Кьярочкой очень благодарны! — мама торопливо присела, а я всё еще стояла. — Ритуал точно сегодня?
— Думаю, да! Брон?! Мы ждем кого‑то еще? Или начнем? — Тайя приподняла бровь, выразительно посмотрев на мужа. — Думаю, Кьяре не терпится узнать волю Айоры!
— Вовсе, нет! — поспешила я разуверить старших. — Пару лет я вполне могу потерпеть!
Меня как обычно проигнорировали. Отец медленно поднялся, подошел к столу, и, наливая бокал эля, огорошил новостью:
— Придет Тэнэт с отцом! Они заинтересованы в результате сегодняшнего вечера, — он посмотрел на жену. — Думаю, скоро будут; терпение, дорогая.
— Тэн? — сказать, что я была удивлена, ничего не сказать, — ему‑то что нужно?
— Пока не знаю, но догадываюсь! О, вот и они!
Чеканя по — военному шаг, в комнату вошел крупный седовласый мужчина, одетый в серый камзол и болотно — зеленные бриджи, заправленные в черные высокие сапоги. Да, у военных со вкусом всегда были проблемы. А вот лицо мне показалось интересным: волевое, мужественное. Он был красив той мужской красотой, которая не тускнела с годами. Можно с легкостью представить, каким будет мой друг детства годы спустя.
Я перевела свой взгляд на идущего следом Тэна. Слегка улыбнулась, получив такую же короткую улыбку в ответ.
Что же ты задумал, мой солнечный рыцарь? Опять решил спасти свою непутевую подружку?
Последовали приличествующие месту и времени приветствия. Приседать в реверансе я никогда не умела, и сегодня ставить присутствующих в неловкое положение не собиралась. Запутаюсь в подоле и шлепнусь носом в ковер, если Тэн не подстрахует, как раньше, потому, лишь коротко кивнула.
— Ну, что ж, раз командор Лоран Сиверский и его сын с нами, приступим! — отец подхватил со столика у камина шкатулку и подошел ко мне. — Руку, Кьяра! И без глупостей!
Мама вцепилась в рукав платья Тайи, та же в ответ обняла её за плечи. Тэнэт застыл как изваяние, будто и не дыша. Его отец хмуро смотрел на меня. А я… А, что я? От Судьбы не убежишь…
Оголив запястье, я протянула его отцу и прикрыла глаза. Что‑то леденяще — обжигающее прикоснулось к моей руке. Вздох и вырвавшееся рыдание из груди моей мамы. Не надо, родная! Я справлюсь!
Довольный отец провозгласил:
— Кайрими! Ну, вот всё и встало на свои места! Я даже не удивлен! Что еще можно ожидать от тебя, кроме позора?
Каждое его слово, будто капля яда, разъедало мою душу. Давай, Кьяра, ответь же ему!
— А мою мать ты на этот позор обрек сам! Сознательно! — я открыто смотрела в наливающиеся яростью карие глаза. — Так что не тебе судить, на всё воля Богини!
— Ах, ты дрянь! — замах, и снова его остановили. Не везет папане с моим воспитанием.
— Уважаемый господин Свеборд! Прошу Вас, без 'избиения младенцев'! — командующий войсками Приграничья слегка поморщился, демонстрируя, что сама ситуация была ему неприятна. — Я хотел бы изложить наше предложение! Дамы, Вы позволите?
Отец Тэна медленно опустился в кресло:
— Не думаю, что вам стоит присутствовать при этом разговоре, однако решать не мне!
— Останется только Тайя! — отец сурово посмотрел на меня, а затем обратился к матери — Проводи дочь на кухню, ей стоит подкрепиться! Она бледна. А я обмороки не выношу! Надеюсь, ты еще помнишь, куда идти?
— Да, Брон! — прошептала мама и, не поднимая глаз, жестом позвала меня идти за собой.
Я вышла, так и не взглянув в лицо Тэна. Испугалась, что увижу разочарование или, хуже того, презрение. На сегодня с меня достаточно!
В тот вечер я так и не узнала, о чем был разговор. А на утро отец уехал вместе с Тэнэтом и командором. Наверное, в Крепость. И что ему там понадобилось?
Его не было больше двух недель! Но я о нем и не вспоминала. Почему?! Потому, что была занята. Я училась, ибо знания открывали для меня множество дорог, об одной из которых мне поведала Тайя.
Глава 6. О том, что не все мачехи — злодейки. Только на половину
Сегодня с утра я не пошла на охоту. Солгала. Стыдно, но я не жалею об этом.
Я стою под окном собственного дома, прячась в высоких кустах. Палящее солнце меня не столь беспокоит, как случайные слишком любопытные прохожие, которые могли бы задать ненужные вопросы. А они бы обязательно спросили. Виданное ли дело, Кьяра, то согнувшись в три погибели, то выпрямившись, замерев, подслушивала разговор, на который её явно не пригласили.
А что мне было делать, если это единственный способ узнать моё будущее?
То, что мама и Тайя спорили обо мне и моей дальнейшей жизни в общине, и ежу понятно. А мне так и подавно. Пререкаются они так, что впору за водой колодезной идти, драку разливать.
И это моя кроткая и покладистая мама? Как она Тайю назвала? Курицей?! О, а королева‑то наша местная, не промах! Моя мама — 'мышь белая'?! Да, матушка моя мышей на дух не переносит! Куда же ей сравнение такое вытерпеть?
— Кьяра, не прячься! Немедленно зайди в дом, позоришься только!
Ой, а это же мне крикнули? Вот же ведьма глазастая! Это я про Найрими отца.
В доме старосты. Ближе к полудню.
Вот, пойманная за неблаговидным поступком, сижу в личной гостевой Тайи, которая плавными движениями разливает по изящным чашечкам фруктовый чай.
Мама осталась дома собирать осколки посуды после 'мирного' разговора двух вполне благовоспитанных дам. Да, до сих пор не могу в себя прийти!
Смотрю на Тайю и поражаюсь, ну, как эту женщину — такую изысканную и воспитанную, угораздило выйти за Брона и попасть в нашу глушь. Ей бы в столичных салонах чаи разливать. Ан нет, что‑то не срослось. О чем я её и спросила, терзаемая любопытством.
— Ну, что ты, Кьяра, здесь не хуже, чем в Аркене. Люди‑то по своей сути везде одинаковы. А остальное — шелуха! — Тайя аккуратно размешивала мёд в чашечке. И как у неё всё так красиво получается? Я вот почти всё расплескала по блюдцу. — Да и нравится мне здесь! Тихо. Спокойно.
— Вы лжете! Не любите вы Приграничье! — я смотрела, как в ответ на мои слова её губы сжимаются в тонкую линию, и образ невозмутимой 'королевы' рушится на глазах. — И Брона вы не любите! Только терпите. И всё.
— Да, ты права! Маленькая ведунья! — её хриплый смех заставил меня вздрогнуть. — Но речь сейчас не обо мне, а о тебе! И о моей дочери Тиане, которую я действительно люблю!
