Мэгги Стивотер - Воронята
Не было никакого признака ночи, и никакого признака кого-нибудь еще в деревьях.
Наверху пела птица — первый, как он помнил, звук в лесу. Это была длинная, призывная песня, всего из четырех или пяти нот. Похоже на звук охотничьего рога осенью. Далеко-далеко-далеко. Это и пугало и опечаливало его, печать горько-сладкой красоты Энергетического пузыря.
«Этого места не должно существовать» рассуждал Адам и тут же подумал обратное. Энергетический пузырь стал ярким, как только Адам пожелал, чтобы он не был темным, точно так же, как он изменил окраску рыб в водоеме, как только Гэнси подумал, что лучше бы они были красными. Энергетический пузырь был столь же буквальным, как и Ронан. Он не знал, мог ли мыслью заставить пузырь исчезнуть, и не хотел этого знать.
Он должен охранять свои мысли.
Выключив фонарь, Адам бросил его в сумку и пошел вдоль тоненького ручья, за которым они следовали в первый раз. Из-за дождя он увеличился, поэтому было легче идти за ним через недавно разглаженную траву под горку.
Впереди Адам видел медленно движущиеся тени стволов деревьев, сильный, косой послеобеденный свет, отражающийся в водоеме, который они нашли в первый день. Он был почти там.
Он споткнулся. Его нога подвернулась на чем-то беспощадном и неожиданном.
Что это?
Под его ногой оказалась пустая широкая чаша. Она была блестящей, ярко-фиолетовой и странно неестественной для этого места.
Глаза Адама озадаченно переместились с пустой чаши у ног к другой чаше примерно в десяти метрах от него, не менее заметной среди розовых и желтых листьев на земле. Вторая чаша была идентична первой, только наполнена до краев темной жидкостью.
Адам снова поразился, насколько эта вещь была здесь, среди этих деревьев, искусственна и неуместна. Тогда он опять озадачился, так как осознал, что поверхность чаши была нетронутая и идеальная, ни листья, ни ветки, ни насекомые не искажали черную жидкость. А это означало, что чашу наполнили недавно.
А это означало…
Адреналин ударил в кровь за секунду до того, как он услышал голос.
Связанный на заднем сидении автомобиля, Велк с трудом мог определить, когда он сможет освободиться. У Нив был план и явно лучше, чем мог сказать Велк про себя. И казалось маловероятным, что она попытается убить его, пока не проработает детали ритуала до мелочей. Таким образом, Велк позволил себе везти его в собственном автомобиле, пропитанном сильным запахом чеснока и полным крошек, к краю леса. Нив была не настолько глупа, чтобы ехать в его машине по бездорожью — факт, за который он был очень благодарен — поэтому она припарковала автомобиль в небольшом удачном повороте, и дальше они отправились пешком. Темно еще не было, однако, Велк споткнулся о кочку из полевой травы.
— Извините, — сказала Нив, — я искала место ближе к парку на Гугл Мэпс.
Велк, которого раздражало абсолютно все в Нив от ее мягких, бархатных рук до смятой юбки и завитых волос, ответил без особой вежливости:
— Почему ты утруждаешься, извиняясь? Разве ты не собираешься меня убить?
Нив поморщилась:
— Я не хочу, чтобы Вы называли это так. Вам предназначено быть жертвой. Жертвоприношение — довольно прекрасная вещь с давними традициями. Кроме того, Вы заслуживаете этого. Так будет справедливо.
Велк сказал:
— Если ты убьешь меня, то по справедливости кто-то должен убить тебя. Вниз по дороге?
Он споткнулся о другую кучку травы, но на этот раз, Нив не извинилась и не ответила на его вопросы. Вместо этого, она пристально посмотрела на него. Взгляд был не настолько острым и пронзительным, насколько детально изучающий.
— Всего на мгновение, Баррингтон, я признаю, что испытывала легкое сожаление по поводу выбора Вас. Вы казались довольно милым, пока я пробовала на Вас электрошокер.
Трудно было поддерживать дружескую беседу, когда один из собеседников применил на другом электрошокер, так что оба они закончили прогулку в молчании. Это было странное чувство: вернуться обратно в лес, где он последний раз видел Жерни живым. Он думал, что лес — это всего лишь лес, и он не будет переживать, вернувшись, особенно спустя столько времени. Но что-то в воздухе сразу же вернуло его в тот момент со скейтбордом в руке, отвечающим на вопросы умирающего Жерни.
Шепот то и дело свистел и трещал, как огонь, в его голове, но Велк игнорировал его.
Он пропустил свою жизнь. Пропустил все, что было в ней: небрежность, экстравагантное Рождество дома, педаль газа под ногами, свободное время, и почувствовал это благословением, а не пустым проклятьем. Он избегал пропускать занятия и посещать занятия и распыление баллончика с краской на знак «Генриетта» на трассе I-64 после удивительной пьянки на свой день рождения.
Он скучал по Жерни.
Он старался не думать об этом в течение последних семи лет. Вместо этого Велк попытался убедить себя в бесполезности Жерни. Пробовал напоминать себе о необходимости его смерти.
Но вместо этого он вспомнил крик Жерни, когда первый раз ударил его.
Нив не сказала Велку сидеть смирно, пока она готовила ритуал. Нив выкладывала пять точек пентаграммы незажженной свечой, зажженной свечой, пустой чашей, полной чашей и тремя небольшими костями, расположенными в треугольнике, Велк сидел, обхватив колени и подтянув их к подбородку, а его руки все еще были связаны за спиной, он пожалел, что не может найти что-то в себе, чтобы заплакать. Что-то, чтобы снять этот ужасный груз внутри.
Нив мельком взглянула на него и предположила, что он был расстроен из-за приближающейся смерти
— О, — сказала она мягко, — не думайте об этом. Вам не будет очень больно. — Она пересмотрела все то, что сказала, и затем добавила: — по крайней мере, очень долго.
— Как ты собираешься меня убивать? Как работает ритуал?
Нив нахмурилась.
— Это не простой вопрос. Все равно, что спрашивать художника, почему он выбрал ту или иную краску. Иногда это не процесс, это ощущение.
— Ладно, — сказал Велк. — Что ты ощущаешь?
Нив прижала идеальный фиолетовый ноготь к своей губе, оценивая работу.
— Я сделала пентаграмму. Это усиливает любое заклинание, и я хорошо работаю с ней. Другие считают ее сомнительной или слишком сжимающей, но меня устраивает. У меня есть зажженная свеча, дающая энергию, и незажженная, приглашающая. Чаша, в которую видно будущее, чтобы видеть другой мир, и пустая чаша, чтобы этот другой мир наполнить. Я перекрестила косточки лап трех воронов, которых убила, чтобы показать дороге мертвых природу заклинания, которое собираюсь сделать. И затем, думаю, я налью Вашу кровь в центр пентаграммы, призывая линию пробудиться.
