Кристин Фихан - Темный демон
Он поймал ее подбородок и притянул её лицо к себе, чтобы отыскать губами ее рот, целуя долго, действуя решительно и бескомпромиссно. Когда ее глаза потемнели от желания, а голод сравнялся с его собственным, он резко отпрянул.
— Я очень рад, что ты, наконец, понимаешь, что я был прав с самого начала.
Она моргнула, слегка отстраняясь от него, и на ее лице проступило выражение осторожности.
— Прав? Насчет чего?
— Насчет связывающих ритуальных слов, конечно. Хорошо, что я произнес их и соединил нас. С твоим упрямством мы бы все еще ходили вокруг да около.
— С моим упрямством? — Наталья сверкнула на него зелеными глазами. — Я считаю, что именно ты являешься воплощением этого слова.
Она пропустила руку через свои рыжевато-каштановые волосы, отбрасывая их с лица, чтобы окинуть его яростным взглядом.
— Фактически, если посмотреть в словаре определение слова «упрямый», то там будет твоя фотография.
Викирнофф подумал, что она самая прекрасная женщина, какую он когда-либо видел. Он завернул церемониальный нож в белую ткань и спрятал его под рубашку таким образом, чтобы она не смогла его видеть.
— Ты все еще не хочешь признать, что это лучшее, что я мог сделать для нас обоих.
Она поднялась на ноги, вложив оружие в петли на поясе своих штанов.
— Скорее ад покроется льдом, чем это случится. Я не думаю, что в твоих интересах заводить разговор на данную тему, но спасибо за попытку отвлечь меня. — Наталья подарила ему воздушный поцелуй. — Меня действительно не так легко поймать на приманку.
— Уверен, что легко. Ты схитрила. И скрывалась в моем сознании.
— Я хотела увидеть, действительно ли ты собираешься оставить книгу на прежнем месте. Должна признаться, что сомневаюсь, а стоит ли передавать её вашему принцу.
Она затолкала в петли на поясе две палки для боя в технике Арнис[1].
— Я не до конца уверена, что книга будет у него в полной безопасности.
— Так как Рэзван плетет заговор, чтобы убить его.
Она поморщилась, но кивнула, застегивая пояс с парными кобурами.
— Рэзван очень хорош в своем деле, и, откровенно говоря, если Ксавьер и Рэзван выступят против принца, да ещё имея вампиров на своей стороне, то я не думаю, что он справится с поставленной задачей.
Викирнофф наблюдал, как она кладет дополнительные обоймы в несколько карманов штанов. Он точно знал, что модель, созданная им, ей нравилась. Она почти совпадала с ее собственной первоначальной задумкой, но была немного улучшена, так, чтобы можно было легче двигаться и доставать все, что требовалось, причём очень быстро.
— Михаил не будет побежден ни одним из них.
— Откуда тебе это известно? Ты даже не знаком с ним. Я искала в твоем сознании воспоминания о нём, но он еще даже не достиг зрелости, когда ты покинул эти земли. Откуда ты знаешь, насколько он силен? Почему ты вообще ему доверяешь? Та книга куда более опасна, чем ты думаешь, и ни один карпатский принц не сможет легко её уничтожить, как и не может надеяться овладеть ее мощью. Как только книга попадет в его руки, они отправят все силы по его душу. Ты приговариваешь его к смерти.
— Михаил Дубрински не будет побежден теми, кто ищет его смерти. Он чрезвычайно силен, Наталья. Эта сила в его крови, она заложена в самих его генах, его костях, венах, духе. Он может быть ранен, это верно, но при огромной необходимости, он способен высвободить мощь большую, чем Ксавьер себе представляет. Михаил найдет способ уничтожить книгу, а пока ищет, будет охранять ее.
Она обернулась, чтобы взглянуть на него, оставаясь частично в тени, скрывая выражение лица.
— Что, если я не хочу передавать ему книгу, Викирнофф? Ты никогда не интересовался моим мнением по этому поводу. Ты предполагал, что я охотно так и поступлю, но я не настолько предсказуема.
Викирнофф изучил каждый нюанс её тона, впервые неуверенный, спорила ли она с ним, чтобы доказать свою точку зрения, или же действительно имела в виду то, что сказала? Ее разум был закрыт от него, и хотя он мог сломать поставленный барьер, такой поступок казался оскорблением, учитывая, как сильно ей хотелось сохранить неприкосновенность своих мыслей.
Конечно, они должны были отдать книгу принцу. Что еще они могли с нею сделать? Он отошел от Натальи, зная, что она заметит его волнение, но не заботился об этом.
— А как бы ты хотела поступить с книгой? — Он приложил все усилия для того, чтобы его голос звучал ровно, и совершенно безразлично.
Наталья пожала плечами.
— Я пока ещё не решила, но могу с уверенность сказать, что не готова следовать по накатанной дорожке к тому, в правильности чего не уверена. Книга — чрезвычайно мощный артефакт. В ней содержаться тысячи заклинаний — эта магия весьма сложная и опасная, не думаю, что ею должен владеть кто-то, кроме волшебника.
Викирнофф напрягся.
— Ты бы использовала книгу? — у него внутри все перевернулось от протеста, а легкие начали гореть от нехватки воздуха.
Глаза Натальи приобрели легкий янтарный блеск. Полосы света пробегали по ее лицу и волосам, когда она подошла ближе к свету, падающему на длинный меч в ножнах, на противоположной стороне пещеры. Разглядеть ее, скрытую тенями, сейчас стало гораздо сложнее.
— Если я приму решение использовать книгу, то это будет мой личный выбор, Викирнофф. Ты не можешь приказать, чтобы я достала книгу, а потом передала ее тому, кого не знаю, не уважаю и кому не доверяю.
Викирнофф продолжал молчать, сдерживаясь, чтобы не дать немедленный ответ. Она очень мало знала о его народе, помимо этого, истиной являлось и то, что он самовольно решил, как Наталье следует поступить с книгой, когда она отыщет её. И он также подталкивал её к поискам этой вещи. А Наталья была не из тех женщин, кого можно заставить что-либо сделать. Как раз сейчас она почувствовала себя загнанной в угол и стала сопротивляться.
— Я заслужил твое уважение?
Её янтарные глаза сверкнули жутким отблеском, свойственным созданиям ночи.
— Да, конечно. Но это не имеет отношения ко всему остальному. Ты — не Михаил Дубрински. Ты не просишь передать тебе книгу для сохранности, ты утверждаешь, что мне нужно вручить эту вещь ему.
— Ты бы доверила книгу мне?
— Да, — она не сомневалась. — Но не для того, чтобы кому-то передать. Только на хранение.
Викирнофф выдохнул. Она с такой легкостью обезоружила его. Напряжение начало покидать его тело.
— Ты хочешь оставить себе эту вещь? Я считаю её злом, или я ошибаюсь, думая так о ней?
— Кровь моей бабушки и еще двоих запечатала эту книгу. Конечно, я полагаю, она зло, и даже более того, это означает, что она не может попасть в дурные руки. Я не знаю вашего принца, и не нахожу у тебя воспоминаний о нем. Как ты можешь судить о его сердце и душе, Викирнофф? Ты хочешь вручить ему оружие, которое способно стать погибелью для всех нас, и делаешь это, полагаясь лишь на слепую веру, — она покачала головой. — Я не могу так поступить.
