Лина Люче - Черная звезда на счастье
Он был готов поклясться, что найдет жену в своей собственной каюте, в постели, под одеялом. Возможно, голенькую. Тяжело задышав, Тхорн замер, не зная, идти или нет. Переночевать здесь — означает, признать поражение. Спать с Асхелекой в одной постели, не занимаясь любовью, будет пыткой. Хуже, чем пыткой — это просто невозможно. Зайти в каюту и выставить ее за шкирку — вариант, вот только ему совсем не хотелось ее обижать. Впрочем, показывать слабость — тоже. И что ему делать?
Его внутренняя шкала счастья неуклонно ползла вверх — он еще не знал, что придумает, но предвкушал баловство. Как в детстве, когда собираешься полазить по деревьям в саду тайком от отца. Или в юности одеваешься на тайное свидание в Застывших с девчонкой из соседней школы. Он не чувствовал ничего похожего на протяжении десятков лет. Он понятия не имел, что способен вновь ощутить что-то такое.
Холодный электронный замок пощекотал ладонь, и дверь бесшумно открылась. Он почувствовал ее еще до этого момента, но картина, открывшаяся за дверью каюты, заставила его измениться в лице. Рот Тхорна невольно открылся, а сам он остолбенел. Асхелека лежала на его кровати в невообразимо коротком линосе, читая книгу — точнее, теперь уже делая вид, что читает. А ее левая рука и правая нога были пристегнуты к кровати наручниками на длинной цепочке.
— Где ты их нашла? — охрипшим от изумления голосом осведомился Тхорн, мгновенно закрывая эмоции. Играть, так играть. Он и сам не станет читать ее мыслей — он переиграет ее честно.
— Ну… мне кое-кто помог, — с лицом, зеркально повторяющим его бесстрастное выражение, отметила его жена.
— Придется этого кое-кого отправить на пару дополнительных дежурств, — бесстрастно отметил он.
— Не притворяйся большим засранцем, чем ты есть, — парировала Асхелека.
— Как ты меня назвала?
— «Мой любимый муж, великий и ужасный». А тебе что послышалось?
— Мне послышалось, что ты просила отшлепать тебя по твоей очень кстати голой попе за непотребное поведение.
— Моя очень кстати неголая попа одета в трусики. Просто у тебя в глазах немного расплывается. С чего бы это?
В ушах у Тхорна давно шумела кровь, а в глазах стремительно темнело. Присмотревшись, он, действительно, обнаружил крошечные трусики на попе, которую не до конца прикрывала короткая юбка линоса — только теперь он заметил, что Асхелека просто обрезала ее ножницами.
Присев на кровати рядом, Тхорн протянул руку и провел пальцем по цепочке наручников:
— И где ключ?
Сделав круговое движение глазами, которое, вероятно, должно было простимулировать его воображение, Асхелека пожала плечами:
— Надеюсь, ты не станешь читать моих мыслей, а то придется признать, что ты дал слабину.
Его дыхание сбилось. Очень хотелось перевернуть ее на живот и пару раз смачно шлепнуть, а потом заниматься с ней любовью, пока не попросит пощады. Но ей будет больно. Еще определенно рано повторять после первого раза. Асхелека не испытала никаких страданий, когда лишилась невинности, но он-то прекрасно помнил и кровь, и уровень вспышки боли, заблокированной уводом. Кто вообще придумал наносить женщинам такие раны изнутри тупым предметом? Черт, черт, черт!
Нет, так он ей проиграет. Так нельзя.
Наклонившись, уперев руки по обеим сторонам от ее головы, Тхорн наклонился, поднес свои губы к ее рту, но не поцеловал:
— Кажется, я знаю, — шепотом сказал он и скользнул ладонью под ее трусики. Асхелека выгнулась от нежной откровенной ласки, бесстыдно застонав. Ее правая крошечная ручка легла на его плечо и легонько поцарапала ногтями. В его глазах взорвался пакетик со звездочками — такие взрывали на вечеринке в честь турнира. Шум, дым и много разноцветных огней.
Но ключа он не нашел, и послал ей телепатический смех, как признание, что ей все-таки удался обман. Асхелека в ответ рассмеялась вслух, но в следующую же секунду закашлялась, когда он переместился и лег на нее, хорошенько прижав к кровати, лишь немного поддерживая вес на одном локте.
— Страшно? — спросил он замогильным голосом, находя, наконец, ключ под подушкой.
Но вместо того, чтобы размыкать наручники на ее руке, Тхорн лишь переместил те, что были на ноге — на вторую руку. А потом потянулся к завязкам линоса. В глазах Асхелеки мелькнула растерянность: теперь обе ее руки были зафиксированы, а муж методично раздевал ее.
— Тхорн, мне так неудобно, — внезапно дрогнувшим голосом пожаловалась она.
— С чего бы это? — невозмутимо заметил он, стягивая трусики вниз и разводя ее ноги.
— Тхорн! Нет! — переполошилась она, когда он поцеловал ее в живот и скользнул губами ниже. — Нет, пожалуйста…
— Чшшшш, — сказал он, поднимая на секунду голову, чтобы встретить ее взгляд и дернуть в увод.
— Тхорн, это противоестественно… пожалуйста, мне так неловко… я не могу…
— Расслабься. Тебе же нравятся наручники.
— Мне больно руки.
— А ты не дергай. Расслабься.
— У меня будут синяки, — в отчаянии выпалила она убийственный аргумент.
Тхорн поднял голову и лег рядом, решив помиловать жену от того, к чему она была не готова, и вместо этого стал ласкать рукой, а другой обнял ее за шею и поцеловал в губы:
— Ты в уводе. Никаких синяков.
— Я не заметила, — удивленно прошептала она, сосредоточенная лишь на том, чтобы наслаждаться его ласками, и Тхорн улыбнулся:
— Потому что ты плохо учишься. Напомни наказать тебя перед уроком.
— Ты помешан на том, чтобы наказывать меня, — после долгой паузы еще тише заметила она со стоном.
— Да. Я помешан на твоей попе. Так что не дразни меня.
— Хорошо, — с трудом шевелящимся языком проговорила она. Ее зеленые глаза давно помутнели от его ласк, и она уже почти ничего не слышала и не соображала.
Тхорн улыбнулся, поймал ее прерывистый выдох наивысшего наслаждения, и поцеловал снова. Но когда он поднялся с кровати, то невольно издал тяжкий стон, и пришлось даже сделать пару вдохов перед тем, как накрыть ее одеялом и расстегнуть наручники.
— Я в твою каюту. Спокойной ночи, — проговорил он тоном, который уже не подразумевал никакой дискуссии, и Асхелека поняла. С немного виноватым и смущенным оттенком эмоций она тепло пожелала ему спокойной ночи. Глянув на нее напоследок, Тхорн сдержал еще один стон и пулей вылетел из комнаты.
Через неделю их жизнь изменилась — и снова к лучшему. Асхелека перебралась в его каюту окончательно, и они занимались любовью каждый раз, когда оказывались внутри вдвоем — даже если случайно сталкивались днем. Например, если он забегал после тренировки переодеться, а его жена сидела на кровати с учебниками, то книги немедленно летели на пол, и она протягивала к нему руки. Тхорн быстро принимал душ — а иногда и не успевал, если она вела себя слишком требовательно, и уже в следующую секунду прижимал ее к кровати, жадно покрывая поцелуями, стаскивая одежду.
