Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги
Его народ тоже неоднократно посещал эту планету, разумеется, тайно. Случайные незначительные контакты с местным населением списывали на бред больного воображения, на то, что привиделось, почудилось. Складывалось ощущение, что местные жители вообще считают себя единственной разумной расой во всей необъятной галактике, как в своей, так и в соседних. Разубеждать их пока не спешили… Зачем? Если они ничего не помнят, не сохранили знаний о своем собственном происхождении, то нужно ли им напоминать? Пусть живут, как живут. Когда дорастут до выхода в дальний космос и смогут войти в контакт с Объединенным Союзом, тогда и видно будет.
И его Алеся наверняка оттуда, с планеты по имени Земля. Да, он не хотел, чтобы она все вспомнила. Так как никогда не сможет отпустить ее домой. Потому что не сумеет свозить ее туда даже на экскурсию, побоится, что о ее происхождении узнают и прикажут ему увезти жену обратно. Закон един для всех, так он всегда считал.
Неизвестно, каким немыслимым образом она попала к работорговцам, кто стер ей память… Будучи честным с самим собой, он признавал, что если бы она не была его женой и кахэто, то он, возможно, попытался бы помочь ей вернуться на Землю. Может, попав в знакомую обстановку, она бы все вспомнила. Он даже через свои связи попытался бы выйти на того шираки, Патагеша, чтобы узнать – где он ее нашел. Но не сейчас. Одна мысль, что Алеся покинет его, причиняла физическую боль. И пусть она думает, что он мямля, что не смог разобраться с теми продажными типами из полиции и борделя, куда ее временно поместили. Пусть! О том, что все это время данными господами занимались нанятые им специалисты, ей знать не обязательно.
Жестоко, что он не собирается говорить своей жене, что на девяносто девять процентов уверен в том, откуда она родом? Да, жестоко! Но она слишком дорога ему для того, чтобы позволить ей его покинуть. Подло? Есть такое. Но он никогда и не считал себя образцом нравственности. Ему важна она, Алеся. Ему нужно, чтобы она была с ним. И если для этого требуется молчать о своих догадках… Он ведь не обманывает ее, всего лишь не озвучивает кое-какие свои домыслы. И сильно надеется, что память к ней вернется лишь тогда, когда она завязнет в новой жизни так, что не захочет покидать его. Не станет разрушать их хрупкий мир. А для этого ей нужно дать так много, чтобы она поняла, что потерять все это ей не хочется.
ГЛАВА 27
Время исследований подошло к концу. Свернулся палаточный лагерь, отправили обратно на «Астрон» и «Грозовую птицу» оборудование и персонал. Погрузили все то, что находилось в контейнерах, хранившихся в подземной части древнего храма. С этими частичками прошлых веков родного мира ниоки предстояло работать ученым. А моим адептам – помогать им в этом.
Хранители погибшей цивилизации, последние выжившие из великого некогда народа ниокиров… Пусть были живы их далекие потомки, ниоки, но они утратили корни, растеряли память предков, да и изменились – внешне и физиологически. Смешение крови ниокиров с кровью человеческих (и не только) женщин дало совсем другой вид или, точнее, народ. Оставлять же ниокиров в родном мире было глупо и жестоко. Что бы они делали там? Для того чтобы попытаться восстановить там жизнь и цивилизацию, понадобится не одно десятилетие. Так что им пришлось лететь на Керакато, планету своих прямых потомков, с надеждой, что однажды в будущем…
Всех пятерых кошаков Акир забрал на свой крейсер, хотя вообще-то им было бы логичнее остаться с учеными. Но они отказывались лететь отдельно от меня, а мою скромную персону командор не собирался отпускать на «Астрон».
И потянулось время полета. Дни складывались в недели, которые пролетали одна за другой. Я все время жила в ожидании подвоха, какого-то события, которое нарушит такое благостное спокойствие. Боялась, что на нас нападут космические пираты. Опасалась, что капитан Риот снова начнет приставать ко мне с претензиями. Что Акир станет вести себя как раньше, и мне снова придется шарахаться от него. Но все было спокойно и тихо, и это тоже пугало. Почему-то появилось ощущение, что это затишье перед бурей.
Мы дважды останавливались, чтобы пополнить на планетах запасы питания и разных необходимых вещей, но меня вниз не пускали. Да я и сама не горела желанием. Мне с лихвой хватило последнего приключения в публичном доме и того, что могло бы со мной произойти, если бы меня не вытащил командор. Акир меня как-то спросил, не злюсь ли я, что он не пускает меня?
– Пока я не отрежу волосы и не перекрашу их в темно-коричневый цвет, я и сама не рискну появиться где-либо в вашем ненормальном Объединенном Союзе. Это же дикость какая-то… воровать девушек и продавать в гаремы. И это называется высокоцивилизованный мир. У вас даже полиция – это не полиция, а перевалочный пункт и «крыша» для работорговцев.
– Не вздумай отрезать волосы, – попросил Акир, подходя ко мне и заключая в кольцо рук. – Не надо. И красить не надо. Ты такая милая и солнечная со своими рыжими кудряшками.
Я хмыкнула, но спорить не стала.
– С теми полицейскими уже разобрались, – сказал муж спустя пару минут. – И с тем гражданским, который присутствовал на допросе, тоже.
– Что ты имеешь в виду? – Подняв голову, я посмотрела ему в глаза.
– Именно то, что сказал. Перед тем как мы окончательно покинули ту негостеприимную планетку, я оставил кое-кому информацию. А также нанял… пусть будет частных детективов, с указанием, что делать потом с полученными сведениями. И еще… кое-кого.
– И? – У меня во рту пересохло от ожидания ответа.
– И теперь там все хорошо, – сухо ответил ниоки, упорно не глядя мне в глаза. – Небольшая чистка в рядах полиции и их прикормышей определенно пошла на пользу.
Поняв, что никакого подробного объяснения не дождусь, я отвела взгляд. Выражение лица Акира в этот момент было пугающим. Я уже отвыкла от такого, а тут вдруг вспомнила слова моей давней подруги по несчастью – Алилеи. О том, что ниоки жесткие, даже жестокие, и следует держаться от них подальше. Мне это не удалось, с Лиллуко началась моя новая жизнь, с Акиром она продолжилась.
– Акир, – спросила я тихонечко, – как ты думаешь, нашли родню тех девушек из оазиса по портретам и данным, которые я оставила?
– Нет. Они и не пытались.
– То есть все было напрасно, – печально констатировала я. – И девчонки так и останутся без вести пропавшими для своих близких.
– Даже если бы их семьи узнали, что они живы, все равно не смогли бы найти их, – пожал плечами мужчина.
