Вероника Мелан - Мистерия
— Нет. — Вдруг послышалось от Тайры, и Лагерфельд не сразу поверил собственному счастью. Распахнул глаза и едва не подавился шоколадом, пытаясь сдержать нагло рвущуюся на лицо улыбку. — Я не могу туда вернуться, не могу в живом теле, но даже если бы могла, не хотела бы. Меня там никто не ждет, там я умерла. У меня там… никого нет. Был Ким. Его нет. Была подруга, но она едва ли помнит обо мне — у нее давно уже другая жизнь, которая началась задолго до моего… «ухода».
— А родители?
— Родители? Что ты! Мне не разрешено к ним возвращаться, никому из девочек не разрешено. Если меня заметят возле их дома, то мать с отцом сильно накажут, побьют, а я этого не хочу. Иначе все бы возвращались. Все бы хотели… дожить с родственниками, не я одна. Если мое возвращение в этот мир кто-то и заметит, то только Уду. Тот сразу, как стервятник, почует колыхание нужной ему энергии и вновь пустит за мной погоню. Бежать? Прятаться? Второй раз умирать или служить ему? Нет уж, спасибо, не хочу.
Теперь он жевал шоколад, запивал его водой, но не чувствовал вкуса. Все рецепторы, даже вкусовые, превратились в слуховые — в одно большое ухо.
— Там остались книги, да. Я их не дочитала, но еще дочитаю, когда… провожу тебя. Задам вопрос источнику — может быть, получу ответ, и тогда буду думать о том, как вернуть собственную душу, что-то для этого делать. А если выяснится, что ее никак не вернуть — на этом месте ее голос охрип, преломился, — тогда буду коротать оставшиеся дни здесь. Так же, как делала до этого.
«До тебя», — читалось в погрустневших глазах; он заметил.
— А если бы у тебя была возможность выйти наружу. Не в Архан, но куда-то еще, ты бы вышла?
— Куда? Я ничего и никого там не знаю. Миры ведь разные, сложные. Некоторые таким, как мы, вовсе чужие. Попытаться, конечно, можно было бы, но я не уверена… Но какой толк размышлять, если Коридор все равно не пускает?
— А вот какой.
И Стив, только и ждущий этого момента, достал из рюкзака Аарона второй браслет. Положил его на собственную ладонь, как телевизионные ювелиры кладут сверкающие под лампами дорогие украшения для лучшего просмотра, протянул Тайре.
— Вот с этим тебе не нужны «окна». Это эвакуационный браслет — он сделан так, чтобы доставлять того, на чью руку надет, наружу. Просто по нажатию кнопки. Помнишь, я говорил?
— Но это же твой?
— Нет. — Док отодвинул край рукава и показал ей другой — надетый на собственное запястье. — Нет, мой — вот он. А этот остался у меня от Аарона — тот снял его перед тем, как его со вторым моим другом выкинуло из Криалы. И теперь этот браслет можешь использовать ты. Поэтому я и хотел спросить… предложить.
— Предложить что?
Теперь круглыми распахнутыми и недоверчивыми глазами на него смотрела она.
— Ты пойдешь… со мной? Я предлагаю тебе… приглашаю тебя… в свой мир.
— Но… мы ведь еще не дошли до Мистерии?
— Но мы дойдем.
— И не задали вопросы. А вдруг ответов не будет?
— Ну, если не будет, я, конечно, и приглашать не буду. Не рискну сделать это в мир, который рушится, но я верю, что мы получим ответы, верю, Тайра. Источник подскажет, что делать, я запишу это в кристалл, который мне дал Дрейк, и все — задача решена, можно выходить. И я бы очень хотел, чтобы, когда настанет время уходить, ты отправилась со мной. Поэтому хочу поговорить об этом сейчас, пока мы не дошли.
— Но куда «с тобой», Стив? Кто меня там ждет? Зачем я там нужна?
— Нужна. И очень нужна. Ты помогла мне выжить в Коридоре, справиться с тенями…
— Скажи «Чур, беды прочь», а то накликаешь.
— «Чур, беды прочь», — как истукан повторил Лагерфельд и тут же продолжил гнуть свою линию. — И вообще, ты не должна быть там «нужна» — ты мой гость. Моя… подруга. Этого достаточно, чтобы прийти туда и быть желанной и всеми любимой. Для этого не требуется причина.
— Правда?
Только сейчас он заметил, что у нее трясутся не только руки, но и подбородок. Не ожидала? Она не ожидала, что он позовет ее с собой? Ну как же?
— Так ты пойдешь?
— Я… — Она хотела, но все никак не могла ответить. — У меня ведь осталось не так много времени… Зачем мне быть тебе обузой? Свои… месяц, два или шесть — не знаю, сколько их — запуталась — я могу «дожить» здесь.
— Не надо «здесь» — С нажимом изрек док. — Во-первых, источник может подсказать, как снять с тебя это проклятье. А если не снимет он, то в моем мире достаточно умных и знающих людей, чтобы, если не помочь, то хотя бы попытаться тебе помочь. Уж после всего того, что ты для меня сделала. Да и в крайнем случае…
Ему не хотелось произносить эту фразу вслух, но пришлось.
— … Если уж придется «доживать», то всяко лучше делать это там, где тебе тепло и комфортно, нежели дневать и ночевать на песке, среди тумана.
— А мои книги?
— Пока не думай о них. Один шаг за раз. — Он не стал говорить, что как раз по поводу ее книг у него уже давно сформировалась одна мыслишка. Скажет потом, когда придет время. — Два браслета, Тайра. С браслетом Коридор не сможет тебя удержать — нажала и перенеслась вместе со мной в Нордейл. Слышишь? Я ведь тебе рассказывал о нем, там красиво. Выберешь себе домик в тихом районе (где-нибудь недалеко от меня), засадишь лужайку цветами и будешь пить по утрам чай, слушая, как щебечут птицы и глядя на настоящее, а не призрачное солнце. Пойдешь? Скажи, что ты пойдешь?
Он молил ее глазами. Не просто уговаривал — гипнотизировал, заклинал, призывал к единственному правильному для него ответу.
— Пойдешь?
— И меня никто оттуда не выгонит, даже если я буду без души?
Да вот же Фома неверующая!
— Никто. Пойдешь?
— И я правда смогу жить в собственном домике?
Кажется, он сейчас поднимется и примется ее трясти — вытрясать то, что хочет услышать.
— Правда. Так пойдешь?
— И люди не будут показывать на меня пальцем, как на чужестранку, плеваться и гнать с их улицы прочь?
— Бог ты мой. О чем ты говоришь? Конечно, нет, обещаю! Так пойдешь? Скажи ты мне уже это чертово слово!
— Пойду. — Прошептала она тихо, и Стив облегченно внутри, но тяжело снаружи откинулся на спину.
Плевать на пыль в волосах, плевать на песок.
Он только что выиграл один из самых важных боев в своей жизни.
* * *Свой домик?
Нет, о такой роскоши она и подумать не могла, даже мысли не допускала.
Пусть ее поселят в любой разваливающейся лачуге или, как то было в доме Раджа, в чужой тесной комнатке, лишь бы не ограничивали свободу. Лишь бы выпускали наружу, позволяли гулять. И тогда она смогла бы увидеть траву — ковры травы, высокие деревья, многоэтажные здания, о которых говорил Стив, афтамабили и эти, как их… веласипеды. Незнакомых людей, улицы, скверы и представляющиеся ей совершенно волшебными кинотеатры с выдуманными внутри историями.
