Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти
— Рогор, мне жаль, но служить твоему королю не стану. Я уже говорила: наше оружие несёт в себе слишком много зла. И магам не дамся, ни за какие коврижки. Может, есть третий вариант?
Я спросила просто так, и ответ Рогора стал настоящим откровением:
— Есть. Но он зыбкий. Очень зыбкий.
Я выжидательно уставилась на горанца. Какой ещё сюрприз преподнесёт этот мир?
Рогор не торопился удовлетворять моё любопытство. Отводил глаза, дышал часто и порывисто, будто ответ на вопрос сродни поднятию штанги, к которому нужно быть готовым не только физически, но и морально.
Наконец, он отставил опустевший бокал и, глядя в глаза, произнёс:
— Настя, я предлагаю тебе сердце.
Мне удалось прикусить язык прежде, чем с него сорвалась очередная глупость.
— Я люблю тебя, Настя. И буду счастлив, если ты согласишься разделить свою жизнь со мной. Я сделаю всё, даже невозможное, чтобы ты никогда не пожалела об этом решении.
Чёрт! Мне впервые в жизни сказали такие слова, а я — глупая девчонка — не удержалась и ляпнула:
— Но что от этого изменится? Неужели магов, которые плюют на целое государство, остановит… любовь? — чуть не сказала «какая-то».
Прежде чем ответить, горанец смерил меня очень долгим, очень внимательным взглядом.
— Много лет назад, один очень талантливый маг, влюбился в девушку. Но магам нельзя… любить. Он очень страдал, смотрел на неё издалека, мечтал о единственном поцелуе. Однажды не выдержал и явился к возлюбленной с признаньем. Девушка не прогнала, потому что и сама влюбилась в него. Они были счастливы один день. Потом маг осознал, что натворил, раскаялся и признался старейшинам.
— Его убили?
— Нет. Его простили. Ведь маг был очень талантлив и силы потерял совсем немного. Наказанье понесла его возлюбленная. И когда он узнал о случившемся… создал великое проклятье: всякий маг, посмевший разлучить влюблённых, обратится в пепел.
Уже третий раз мне рассказывают историю про древнего мага. И если поначалу я слушала внимательно и кивала, то теперь сильно сомневаюсь — а был ли мальчик?
— Это заклинание работает?
— Не знаю. Мне эту историю несколько лет назад Санаминэль рассказал, он врать не станет.
— Санаминэль врать не станет… — вслух повторила я.
Чёрт, а ведь мне говорили, что маги — подлые и лживые! Так чему теперь верить?
— Знаешь, Рогор… Наши миры очень похожи. Не внешне, по сути. И здесь, и там каждый выгрызает себе местечко потеплее. Предаёт и убивает, если нужно. Даже предложение, как ни странно, и там и здесь звучит одинаково. Правда, у нас говорят «руку и сердце»…
Рогор замер, застыл, будто увидел ядовитую змею. Я озадаченно приподняла бровь — раньше за мной таких мимических привычек не водилось, у него научилась. Интересно, чему ещё научит горанец, если мы всё-таки будем вместе?
— Сердце, — хрипло произнёс черноглазый. — Только сердце.
Невольно насторожилась, а через мгновенье поняла всё. Не знаю откуда взялись силы и склонность к мазохизму, но я всё-таки попросила:
— Скажи. Я хочу услышать.
Горанец не отвёл взгляда, и голос его не дрогнул:
— Я не могу жениться на тебе, Настя. В нашем мире благочестие женщины значит слишком много, а в твоё благочестие не верит никто. Ты провела несколько дней наедине с Косарем, ты прилюдно обнималась с ним. Весть о твоей беременности давно расползлась по войску, и даже правда не спасёт твою репутацию. Я один знаю, что ты чиста, поэтому готов разделить с тобой жизнь и позор. Но женой ты никогда не станешь, это невозможно. Не с твоей репутацией.
— Позор?
— Да. Распутство женщины — позорно.
— А иметь любовницу, по вашим представлениям, нормально?
— Я принадлежу к высшей аристократии Горанга, я — правая рука короля. Мне можно. — Он всё-таки отвернулся. — Но и тот, кто берёт в официальные любовницы нечистую, рискует всем. Таким не подают руки даже простолюдины. Но я готов. Ради тебя я готов вытерпеть эти унижения.
С ума сойти! Какой ты, оказывается, добрый.
Теперь мне пришлось набрать в грудь побольше воздуха и отвернуться. Да, со стеной говорить на порядок проще.
— Рогор, а если бы ты не знал, что я чиста, как бы поступил?
Горанец брезгливо фыркнул. Ответ ясен, но я настояла. Хочу услышать, а то намёки — штука скользкая. Один раз домыслишь, потом всю жизнь сомневаться будешь.
— Если бы я не знал, что ты девица, мы бы сейчас не разговаривали.
— А как же любовь?
— Что любовь? — отозвался главнокомандующий.
— Если человек любит по-настоящему, он готов принять другого со всеми недостатками, сразиться с целым миром, — я запнулась, голос упал.
Нет. Рогор не из таких. Он бесстрашен, но объявить войну самому себе, своим принципам, не сможет. Никогда. И просить его об этом подло.
— Настя, если ты согласишься быть моей, я никогда не женюсь. Ты будешь единственной. Я огражу от косых взглядов и сплетен.
— Запрёшь? — догадалась я.
— Запру.
Эх, ну что за жизнь? Перспективы — одна лучше другой. Даже не знаю что выбрать.
— А четвёртого варианта случайно нет? — спросила шепотом, взглянуть на Рогора так и не решилась.
Недолгую тишину нарушил протяжный звук рога, тут же послышался топот, кто-то забарабанил в дверь.
— Армия Ремвида, — со злостью констатировал мой благодетель. Зарычал. — Почему так рано?!
Он дёрнулся к двери, но тут же развернулся, ухватил за локоть и потащил вглубь спальни. Я не сопротивлялась. Я почти сроднилась с этой злосчастной кладовкой, и даже жесткая кровать уже не пугала.
— Сиди здесь! — приказал горанец, будто у меня был выбор. И, конечно же, запер.
Чёрт. Я уже ненавижу двери. Все до единой!
Глава 25
Но расслабиться я не успела. Не прошло и пяти минут, как злосчастная дверь распахнулась и на пороге возник Санаминэль. Статный маг, укутанный в белую мантию, глядел бесстрашно, с вызовом. Нашел перед кем выпендриваться, блин.
