Филис Каст - Богиня весны
— Я знаю, — кивнула Лина.
— Да, ты знаешь. — Персефона посмотрела на стойку и глубоко вздохнула. — Мне просто необходимо было вернуться.
Лина удивленно глянула на нее.
— Почему?
Богиня посмотрела в глаза Лине.
— Я несчастна. Я скучаю по этой пекарне... по нашей пекарне, по твоему миру.
Лина оглянулась на Деметру, не зная, как та отреагирует на слова дочери, но богиня продолжала молча пить вино.
— Я не понимаю, — сказала она.
— А ты не скучаешь по чему-нибудь из Подземного мира? — осторожно спросила Персефона.
Лина напряглась.
— О чем это ты?
— Мы не можем лгать друг другу.
— Я и не пытаюсь солгать, — ответила Лина. — Просто это...
— Больно, — договорила за нее Персефона. — Я понимаю. Я тоже пыталась не думать о том, что потеряла. Я думала, будет лучше, если я постараюсь забыть. — Лина кивнула, сдерживая чувства. — А может быть, наоборот, лучше вспомнить все по порядку. Начать с того, — с грустной улыбкой продолжила Персефона, — что я скучаю по самой этой кондитерской... по вечной толпе посетителей, по запахам и звукам, и ведь она стала местом встреч самых разных смертных. И я скучаю по всяким мелочам... ну, например, по Тесс Миллер, которая приходит выпить бокал белого вина точно в одно и то же время. Я скучаю по ее маленькой собачке, хотя пес поразил Тесс до глубины души, когда облаял меня. Она даже пригрозила отвести его к собачьему психологу. Животные относятся ко мне совсем не так, как к тебе. — Персефона сморщила лоб, глядя на Лину. — Знаешь, твоя связь с животными выглядит очень странной и необычной.
— Да, я знаю.
— Но больше всего мне понравилось, что люди частенько обращались ко мне за советом. Они не видели во мне юное и неопытное повторение моей матери. Никто тут не побежит к ней после того, как я приму какое-то решение, и не станет искать подтверждения. Они уважают меня и доверяют моим суждениям.
— И ты принимаешь блестящие решения, Персефона! — заверила ее Лина. — Пекарня процветает. Все счастливы. Merda! Ты даже привела в порядок мою фигуру!
Персефона окинула ее оценивающим взглядом.
— В твоем теле очень удобно жить, Лина. И не стоит недооценивать собственную красоту. — Богиня усмехнулась, напомнив Лине кошку, получившую полную чашку сливок. — И есть еще кое-что, чего мне не хватает. Смертные мужчины такие милые!
— Ну да, Скотт, — сухо произнесла Лина.
— Скотт, — промурлыкала Персефона. — Мне он кажется весьма интересным развлечением.
— Но он в тебя влюбился.
— Разумеется. — Персефона пожала плечами. — Ничего, это пройдет, зато он станет куда более опытен. Всем мужчинам стоило бы поучиться, как доставить удовольствие богине.
Эта мысль заставила Лину улыбнуться.
— Я даже немного скучаю по зверям, что живут с тобой, особенно по коту, — призналась Персефона.
Тут уж Лина рассмеялась.
— Пятнистый Беспородный Пожиратель Колбас ужасен, но и очарователен тоже.
— Жуткая тварь, — поддразнила ее Персефона.
Лина кивнула.
— Ну а теперь твоя очередь вспоминать. Чего тебе не хватает из того, что осталось в Подземном мире?
— Я скучаю по Эвридике, — ответила Лина, заколебавшись лишь на мгновение. — Эта призрачная малышка стала мне почти как дочь. И я беспокоюсь за нее.
— А еще что?
— Я скучаю по Ориону. Я знаю, его считают ужасным жеребцом, но мне он больше напоминает щенка-переростка, что-то вроде черного Лабрадора.
— И?..
— Мне бы хотелось снова увидеть небо Подземного мира. Дневной свет там напоминает акварель, в которую кто-то вдохнул жизнь. Я понимаю, это звучит несколько двусмысленно, потому что я ведь говорю о стране умерших, но там вовсе не темно и не уныло, по крайней мере когда добираешься до Элизиума. Вообще-то это самое невероятное место, какое мне когда-либо приходилось видеть, я даже и вообразить не могла ничего подобного. — Лина углубилась в воспоминания. Начав говорить, она уже не хотела останавливаться. — А ты знаешь, что ночное небо там освещают Гиады? И когда в полях Элизиума наступает вечер, все вокруг выглядит как прекрасная забытая мечта?
— Нет, я этого не знала, — тихо откликнулась Персефона.
— А души умерших совсем не страшные или неприятные. Это просто люди, для которых тела перестали иметь слишком большое значение. Но они все так же способны любить, смеяться, плакать...
Персефона взяла Лину за руку.
— Но что стало для тебя самой большой потерей?
Глаза Лины наполнились слезами.
— Гадес... — прошептала она. — Ты влюбилась в моем мире, а я полюбила владыку Подземного мира.
— Отлично! — радостно воскликнула Персефона, сжимая руку Лины.
— Чего же тут хорошего? Я люблю Гадеса, но он-то любит тебя!
От восторженного смеха Персефоны даже светильники в кондитерской как будто вспыхнули ярче.
— Но если он любит именно меня, то почему он не желает меня видеть?!
— Ты пыталась встретиться с Гадесом?
— Конечно. Я была так несчастна, я скучала по твоему миру. Потом до меня дошли слухи, что Гадес сошел с ума, а духи Подземного мира остались без руководства и чуть ли не взбунтовались, и так далее, и так далее... и все потому, что королева Подземного мира покинула свои владения.
— Подожди! Гадес сошел с ума? — Лина почувствовала, что бледнеет.
— Ох, да ерунда все это. Он просто пребывает в дурном настроении. — Персефона коснулась плеча Лины изящной рукой. — Но слухи заставили меня думать, что я, возможно, не одинока в своих горестях. Вот я и отправилась в Подземный мир.
— И что? — Лине вдруг захотелось как следует встряхнуть богиню.
— И первым делом тот чудовищный трехголовый пес отказался меня пропустить. — Персефона содрогнулась. — У Эдит-Анны манеры куда лучше.
— Цербер доставил тебе неприятности?
— Неприятности? Да он перегородил дорогу, рычал и брызгал слюнями! Я просто побоялась к нему приблизиться... Вообще-то мне пришлось звать на помощь. — Персефона с отвращением покачала головой.
— И Гадес не пришел?
Богиня нахмурилась.
— Нет, вместо него появился этот его даймон. С кошмарной черной лошадью.
— А Орион тебя признал?
— Он прижал уши и начал на меня скалиться!
— Мне очень жаль. Я ведь говорила, как Орион ко мне относился. Он, наверное, сначала подумал, что ты — это я, а когда понял, что это не так... ну, все равно ему бы следовало вести себя лучше, — сказала Лина.
— Да, определенно. В любом случае я сказала даймону, что хочу поговорить с Гадесом. А даймон спросил меня, кто я: богиня весны или смертная женщина Каролина. — По лицу Персефоны пробежало раздражение. — Как будто он и так этого не знал! Даже души умерших все поняли. Все время, пока я шла по той мрачной черной дороге, они наблюдали за мной. Поначалу они вроде бы обрадовались, но потом я с ними заговорила — просто из вежливости! — и они тут же от меня разбежались. Я даже слышала, как они шептались:
![Ольга Скоробогатова - Поля, Полюшка, Полина... [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
