Вера Окишева - Взмах чёрного крыла
Мысленно представила любимого с его тёплым любящим взглядом, его улыбкой и произнесла заклинания переноса. Портал послушно открылся, но, стремительно шагнув в него под испуганные восклицания служанок, я не почувствовала опоры под ногами, так что моё приземление на этот раз вышло болезненным — не в привычные крепкие объятия советника, а прямо на каменный пол.
— Ай! — взвизгнула я и, страдальчески охая, села, услышав над собой сиплый смех.
— Прости, птенчик, но у меня руки немного заняты, — хрипло шепнул незаметный в полумраке помещения Гетер. — Не смог тебя поймать.
Кряхтя и потирая ушибленные места, я с любопытством огляделась, чувствуя возрастающую тревогу. Первыми я увидела грязные, босые мужские ноги. Присмотревшись внимательнее, испытала настоящий шок, так как обнаружила себя в самой настоящей средневековой камере пыток — сырой, тёмной и холодной, с вонючей соломой, прикрывающей тёмные лужицы на каменном полу.
Подняв голову, непроизвольно открыла рот от изумления. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, возле чьих босых ног я расселась. Не веря своим глазам, я охнула, глядя на обезображенное побоями лицо Ликарда. Встала, осторожно протянула к его разбитой скуле дрожащую руку, боясь прикоснуться. Правый глаз затёк, от уголков губ через шею до самой грудной клетки тянулись широкие кровавые дорожки, чёрные, всегда блестящие, шелковистые волосы то ли от пота, то ли ещё от чего висели липкими сосульками. Потерявшая свой нарядный вид туника в нескольких местах была порвана, а под ней виднелись темные багровые шрамы. Я обошла его со спины под глухое предупреждение Гетера не смотреть и вскрикнула от ужаса, закрыла рот ладонью от подступившей тошноты и ретировалась обратно, заглядывая в глаза любимому. Я не представляла себе, какие усилия ему требовались, чтобы храбриться передо мной и шутить. Его спина превратилась в кровавое месиво, обрывки туники свисали кровавыми лохмотьями и… Господи, да на ней живого места не осталось, кожа рассечена до живого мяса, от изумительной, филигранной работы татуировки ворона, так поразившей моё воображение с первого взгляда, ничего не осталось.
— Почему тебя били? — с трудом справляясь с комком в горле, прошептала, вглядываясь в его глаза. — Гетер, почему? Ты же второй советник…
Ликард покачал головой, повиснув на жалобно скрипнувших цепях.
— Я уже не советник, моя маленькая, и не правое крыло, а государственный преступник, изменник и предатель, которого завтра казнят на главной площади столицы, прямо перед окнами императорского дворца.
Я в ужасе смотрела на этого мужчину — такого всегда гордого, спокойного, выдержанного. Умевшего и поставить на место зарвавшегося ректора, и посмеяться со студентами, и найти слова утешения для потерявшейся в мирах полукровки. Нет, он не был сломлен, в его чёрных глазах по-прежнему горело неукротимое пламя, так привлекающее меня, он даже пытался шутить со мной, сам наверняка едва не теряя сознание от очевидной боли. Но видеть это великолепное тело, чьим видом я тайком наслаждалась, в столь плачевном состоянии — это было выше моих сил. Сердце разрывалось от жалости, а в душе зрела яростная необходимость найти тех, кто сотворил с ним это.
— Гетер, я поговорю с отцом, и мы решим…
Любимый хрипло рассмеялся, прерывая меня на полуслове.
— Мой храбрый птенчик, решила меня спасти, а кто спасёт тебя, милая?
Я умолкла и отвернулась от грустного и одновременно насмешливого взгляда Гетера. Конечно, кто он, а кто я. Я для всех тенгарцев лишь женщина, глупая, несмышлёная, в обязанности которой входит лишь ухаживать за мужчиной.
Камера, где держали Ликарда, была небольшой, за решёткой виднелся достаточно узкий коридор, удушливый запах страданий и боли витал в воздухе, смердело от самого пола и каменных стен, на которых пробивалась плесень. Охранников почему-то не было видно, возможно, они дежурили у входа в подземелье. И я нигде не увидела окон — только глухие каменные плиты.
— Эй! Кто-нибудь! Вы меня слышите? — крикнула я что было силы, вцепившись руками в толстые железные прутья решётки.
— Тина, неразумная ты… ты решила умереть на моих глазах под этими ублюдками, которых и стражами назвать язык не поворачивается? О Боги, сказала бы мне раньше, придушил бы собственноручно, — дёрнувшийся в зазвеневших цепях Гетер зашипел на меня так яростно, что я испугалась и даже растерялась.
— О чём ты? Это же стражники, они позовут императора, и я с ним…
— Глупая, да никого они звать не будут. В тюрьму проникла девчонка, а они её не заметили! Одумайся, Тина. Да они тебя поделят между собой, затем убьют и прикопают так, чтобы точно никто не узнал об этом, ведь свидетель только я, а меня завтра казнят.
Я слушала и не верила, но от решётки отошла подальше.
— Я не понимаю, Гетер. А как же справедливость?
Осторожно ступая по сырой соломе, я подошла к нему, готовая разреветься. Конечно же, я не желала себе такой участи — умереть изнасилованной и выброшенной на помойку.
Гетер покачал головой, тяжело вздыхая:
— Какая справедливость, маленькая. Нет её.
— Нет есть, — упрямо шепнула, подёргала кандалы.
— Антимагические, — не глядя на свои запястья, израненные зачарованным железом, шепнул Ликард. — Тебе их не снять.
— Должен же быть способ, — не поверила я ему, дёрнула ещё раз, понимая, что причиняю боль Гетеру, но продолжая попытки избавить его от них.
— Нужен ключ, а он у начальника стражи.
Я отрицательно покачала головой, отдавая себе отчёт в том, что не в моих силах отнять ключ у начальника стражи — будь я хоть тысячу раз успешной ученицей сильнейшего мага империи.
— Заклинание старения? — спросила я, но мужчина покачал головой.
— Оковы впитывают магию, направленную на них.
Но я упорная — я плела символы, чертила руны, нашёптывала заклинания, тратя магию из накопителей, но железо в ненавистных кандалах было прочным. А вот крепившаяся к ним цепь!.. Она ржавела, ржавела, ржавела… а затем в одно мгновение просто осыпалась прахом, окрашивая пол и нашу одежду в рыжий цвет.
— Получилось! — радостно шепнула Гетеру и присела на корточки, чтобы освободить ноги.
— Непоседа ты моя, — разбитыми губами прошептал Гетер, наваливаясь на меня без удерживающих его цепей всем телом. У него не было сил даже стоять! Я осторожно усадила его на пол, вставая рядом на колени.
— А что дальше?
Я полностью полагалась в этом вопросе на Гетера, ведь он сильный и умный, он придумает, что нам делать дальше. Мужчина посмотрел на меня затуманенным взглядом и, морщась, с трудом прошептал:
