Елена Грушковская - Странник
Время летело: весну сменило лето, за ним пришла осень и зима, близился эоданн, 14-го числа которого Джиму должно было исполниться четырнадцать. За два месяца до этого Фалкон отправился в дополнительный рейс, чтобы заработать денег Джиму на подарок. Он вышел на связь 11-го эоданна и сообщил, что прибудет точно 14-го числа, в день рождения Джима.
Джим уже две недели чувствовал себя странно. У него часто бывало головокружение, его подташнивало, темнело в глазах, колотилось сердце, часто снились кошмары. Это недомогание то проходило, то возвращалось, а потом к нему ещё добавился озноб, особенно беспокоивший Джима по ночам. Утром 12-го эоданна, заметив, что Джим закутался в одеяло и сжался калачиком, Криар спросил:
— Вам холодно, господин Джим?
— Да, Криар, меня что-то сильно знобило ночью, — сказал Джим.
Криар подумал секунду и спросил:
— И давно вас так знобит?
— Уже несколько дней, — ответил Джим.
— Я вам дам второе одеяло, — сказал Криар.
Ни о лекарствах, ни о вызове врача он ничего не сказал. Джим чувствовал себя таким слабым, что не смог встать с постели и не вышел к завтраку. Его мутило, голова была тяжёлая, и расстаться с подушкой и одеялом для него было невыносимо.
— Можно к тебе, Джим? — послышался голос лорда Райвенна.
— Входите, милорд, — отозвался Джим.
Лорд Райвенн и Раданайт были встревожены. Пощупав лоб Джима, лорд Райвенн проговорил огорчённо и озадаченно:
— Что же с тобой, дитя моё? По всему видно, ты заболел, мой милый.
— Нет, милорд, это просто какая-то усталость, — попытался разубедить его Джим.
— Усталость тоже не бывает просто так, ни с того ни с сего, — возразил тот.
В комнате был и Криар. На расспросы отца и брата Джим не смог ответить ничего определённого, а Криар почему-то не упомянул его озноб.
— Врачи опять скажут, что это переходный возраст, созревание, — вздохнул лорд Райвенн.
Раданайт покачал головой.
— Как мне сейчас уезжать? Я буду беспокоиться весь день. Малыш, я буду время от времени звонить тебе, хорошо?
Джим кивнул.
— А я приеду домой к обеду, как обычно, — сказал лорд Райвенн. — Если тебе к этому времени не станет лучше, дружок, вызовем врача.
К обеду Джиму стало немного лучше, озноб уменьшился, прошла дурнота. Он даже поел немного, и лорд Райвенн, немного успокоившись, уехал снова. Раданайт звонил четыре раза, и Джим успокаивал его, что ему уже лучше. Вечером, когда домой вернулись и лорд Райвенн, и Раданайт, состоялся семейный совет.
— Я считаю, это тревожный симптом, — сказал лорд Райвенн. — Нужно показать его врачу.
— Давайте подождём пару дней, — предложил Раданайт. — Если это не пройдёт, обратимся к врачу.
— Я считаю, затягивать с этим не следует, это может быть опасно, — сказал лорд Райвенн. И спросил Джима: — Дружок, как ты себя чувствуешь сейчас?
— Мне уже лучше, — сказал Джим.
— Он сегодня мне весь день повторял это, — сказал Раданайт. — Малыш, ты ничего не скрываешь?
Джим покачал головой. Лорд Райвенн вздохнул.
— Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя завтра. Если опять так же, поедем к врачу, детка.
Чуть позже на связь снова вышел Фалкон: он подтверждал время своего прибытия — 14-го, во второй половине дня. И, конечно, он спросил о Джиме. Лорд Райвенн сказал:
— Джиму нездоровится, Фалкон. Думаю, тебе следует поспешить, если это возможно.
Джим немного позанимался в библиотеке, а когда пришёл в свою комнату, чтобы лечь спать, его постель была уже приготовлена Криаром. На ней было два одеяла, уголок которых был отвёрнут, пижама была разложена, как обычно, а на взбитой подушке лежал какой-то небольшой белый продолговатый предмет. Он был похож на авторучку с колпачком. Сбоку был красный треугольничек, при нажатии на который из тонкой щели высунулся край прозрачного листка с инструкцией. В заглавии инструкции было: "Одноразовый тест для определения беременности. Инструкция по использованию".
Джим похолодел. Вероятно, этот тест положил сюда Криар. Согласно инструкции, нужно было открутить колпачок, иголкой на конце тестера наколоть себе подушечку пальца и дождаться, пока в пробирный приемник наберётся кровь, затем закрыть колпачок и подождать десять секунд. Затем снять колпачок и прочитать один из двух возможных результатов на мини-табло: в случае положительного результата — "Поздравляем! Вы беременны" (розовый шрифт), в случае отрицательного — "Увы, результат отрицательный" (голубой шрифт).
У Джима тряслись руки, когда он откручивал колпачок. Под ним оказался серебристый стерженёк с иголкой на конце и прозрачным цилиндрическим резервуарчиком, а также маленьким узким экраном, на котором могло уместиться всего несколько слов. Джим ткнул иголочкой себе в палец, и цилиндрический резервуар заалел. Джим закрутил колпачок, сосчитал до десяти и вновь открутил его.
На мини-табло розовыми буквами светилось: "Поздравляем! Вы беременны".
Джим уронил тестер на одеяло и минуту сидел, ошарашенный. У него будет ребёнок!
Первым делом Джим бросился в библиотеку и включил каталог, ввёл тему: "Беременность". На полках выдвинулось сразу множество книг по медицине и биологии, Джим не знал, какую выбрать. Он остановился на подробном учебнике по анатомии и физиологии альтерианского тела. Он узнал, что беременность длится 12 месяцев, первые симптомы — тошнота, головокружение, сердцебиение, а также озноб, усиливающийся в ночные часы.
Задвинув все книги обратно, Джим поплёлся к себе в комнату, где на одеяле лежал тестер, на котором всё ещё горели розовые буквы "Поздравляем! Вы беременны". Почему положительный результат не мог бы быть обозначен словами "Вы залетели" или "Покупайте коляску"? Или, ещё лучше — "Вы доигрались"? И почему отрицательный результат сопровождался словом "увы"? Почему там не было такой формулировки, как, например, "Слава Богу, вы не беременны" или "Расслабьтесь, ложная тревога"? Всё дело было в том, что к беременности на Альтерии традиционно относились как к счастливому событию, тогда как её прерывание без медицинских показаний осуждалось практически всеми. Для предупреждения нежелательного зачатия существовали капсулы, которые можно было принимать любому из партнёров до соития или не позднее чем через час после него. Джим попытался вспомнить: принимал ли он капсулу в последний раз, когда был с Фалконом? Он не мог вспомнить. Может быть, он принял, но слишком поздно? Как бы то ни было, результат этого светился на мини-табло розовыми буквами: у него будет ребёнок от Фалкона. Ошибки быть не могло: такой характерный симптом, как ночной озноб, у него был, да и общее недомогание тоже. Озноб у него уже начинался, и Джим забрался под двойное одеяло.
