Любовь и магия-2 (сборник) - Малиновская Елена Михайловна
Мрачнее грозовой тучи, барон вернулся в залу и обратился к жене:
– Сударыня, вижу, вы не заходили в комнату, куда я вам строго-настрого запретил входить?
Лаванда терпеливо ждала возле кресла.
– Нет, мой супруг и повелитель.
– Почему?
– Потому что вы мне запретили.
– А почему я запретил, вы подумали?
– Нет, мой господин.
– Так подумайте! – взревел расстроенный муж. «Поторопился, что ли, с отъездом? Любопытство не успело разыграться. Но теперь сделаю наверняка. Нельзя доверять этим женщинам!» – Скройтесь с глаз моих, сударыня!
И барон опустился на кресло. Поерзал, устраиваясь поудобнее. Ну наконец его отбитый в седле зад перестанет страдать от твердого кресла! А ведь никто раньше и не подумал сделать ничего подобного… «Подушки, – пробормотал барон про себя. – Вот чертовка!» Он вытащил одну, чтобы сунуть под голову. На подушке руками жены были любовно вышиты его инициалы.
Барон де Ретц по прозванию Синяя Борода медлить не любил. На следующий день после разговора с женой направился он в город, где жила Людохавлия – семейная ведьма рода де Ретц. Как и ее мать, и бабка, и прабабка, она который год плела для семейства защитные чары, оберегала младенцев, особенно мужского полу, и наводила порчу на врагов.
Обитала Людохавлия в одноэтажном домике недалеко от рыночной площади. Барон явился с положенными подарками и потребовал:
– Заколдуй жену, чтобы в комнату зашла.
Ведьма удивилась, но виду не подала и усадила дорогого гостя в кресло возле очага, на котором булькала в котле какая-то мерзость. Синяя Борода невольно отодвинулся. Людохавлия слышала много слухов, но тут ей впервые представился случай узнать самую истинную правду из первых уст. Она осторожно закружила вокруг барона, как волк вокруг лося.
– Чего хочешь, мальчик мой? Проси, все сделаю. Я ж тебя у матери твоей принимала, в люльке тебя качала, сопли тебе вытирала…
– Хорош кругами ходить, башка сейчас отвалится! – завелся барон. – Свари такое зелье, чтобы жена нарушила мой запрет и вошла в комнату, когда я в следующий раз на королевскую охоту уеду.
– Так правду люди сказывают, есть запретная комната?
– Не твое дело, старуха! – рявкнул Синяя Борода.
Людохавлия захихикала, потирая руки.
– Мое, детка, мое. Как я тебе зелье состряпаю, коли не знаю, для каковой цели оно надобно? Рассказывай, мальчик мой, да с подробностями.
– Шиш тебе! – Барон сунул ведьме под нос пудовый кулак. – Ты меня знаешь, я церемониться не стану, враз на костер отправлю. Колдуй так!
– Может, просто яду дать? – оскорбилась ведьма. – Подольешь постылой супруге в суп, и все тут.
Отойдя к столу, повернулась к гостю спиной, сделав вид, будто травки сушеные перебирает. Синяя Борода тяжелым взглядом уставился в булькающее на очаге варево.
– Нет уж! Все должно быть честно. Мне внутреннее оправдание надо. Не могу я запросто невинную душу погубить. Она должна нарушить запрет. Сама!
– А что в комнате-то, голубок? – елейным голоском спросила ведьма.
– Не лезь, куда не просят, целее будешь, – обрубил барон.
– Ладно, ладно, не очень-то и хотелось, – отступилась Людохавлия. – Все вы, Ретцы, нрава крутого, дюже вспыльчивые, страшно с вами дело иметь. Не переживай, выполню заказ. Только вот ежели цель неизвестна, как я заговор-то правильный составлю? Ай! Кгхы, кхе, кхе, молчу…
Вскочил в ярости Синяя Борода и ведьму за горло схватил, так что она захрипела и руками замахала. Подержал над полом для острастки и назад поставил. Как ему досаждают эти женщины! Спасу от них нет.
– Так я жду, – предупредил барон и вышел, хлопнув дверью.
– А тебе, сынок, я бы успокоительные капли посоветовала, – плюнула вслед Людохавлия, когда шаги гостя стихли в конце улицы. И осторожно потерла горло.
Сварила ведьма зелье, а добавкой туда были ее собственные, в порошок измельченные и предварительно заговоренные волосы – чтобы сама она узнала, как все сработает.
Ни шатко ни валко прошел месяц, Синяя Борода вновь собрался уезжать, на этот раз в столицу на турнир. Вызвал жену к себе в кабинет, вина ей предложил. Смущенная вниманием барона, Лаванда одним духом выпила полную чашу.
– Оставляю вас полновластной хозяйкой, сударыня. Замок велик, земли мои богаты. Гуляйте где хотите, творите, что душенька ваша пожелает. Только, – он поднял палец, – в комнату запретную входить не смейте. Ясно вам?
Лаванда кивнула, ощущая, как кружится голова. Как будто и не с вина…
– Почему входить нельзя, вы подумали за это время? Хорошенько подумали? – допытывался муж.
Лаванда вновь кивнула, превозмогая головокружение.
– Та комната, что в южном крыле, – на всякий случай уточнил барон. – Третий этаж, в конце коридора.
– Да, монсеньор, можете на меня положиться, – слабым голосом отозвалась баронесса. Перед глазами все плыло, чей-то назойливый шепот звучал в ушах.
– Тогда с богом. – Синяя Борода, сдержав отвращение, даже чмокнул жену в лоб. Прощаясь заранее. Недолго ей жить осталось… вон как глазенки горят – зелье действует, не обманула ведьма.
А Лаванда, проводив мужа, собралась с силами и направилась к лестнице. Свеча горела, пламя дрожало, дрожали и коленки баронессы. Много слухов она слышала…
В очагах под котлами горело жаркое пламя… хотела бы я написать. Увы, огонь еле теплился, с трудом одолевая сырые дрова. Чад наполнял кухню, в клубах сизого дыма кашляли поварята. Запах затхлости витал над разделочными столами.
– Аманда! – слабым голосом позвала баронесса. – Аман… кха-кха-кха!
Из дыма возникла огромная черная тень. Лаванда вздрогнула и отпрянула, хотя и знала, что прадед ее мужа привез из крестового похода сарацинку.
Аманда была росту для женщины небывалого, даже чуток повыше самого господина барона. Черная как смоль, только жесткие кучеря на голове – цвета перца с солью. Фартук подоткнут, из кармана торчат пучки зелени, в руке – огромаднейший тесак. Таким не иначе как туши бычьи разделывают, с замиранием сердца подумала баронесса.
– Ну? – прогудела кухарка неприветливо.
– Я к вам, Аманда, поговорить о вашей стряпне, – произнесла баронесса отрепетированную фразу.
– А с ней чего-то не так? – Свободная рука стряпухи легла на рукоять медной варочной сковороды, рядом на столе лежащей. Лаванда, как загипнотизированная, проследила за этим движением и сглотнула. Может, и не слухи…
– Давно хотела поблагодарить вас. Я знаю, вы делаете все возможное. – Баронесса заставила себя отвести глаза от поднимающейся сковороды. – Только настоящий мастер способен подавать одну репу на протяжении месяца и ни разу не повториться! Кстати, про засахаренную репу я даже не слышала. Может быть, дадите рецепт для моей матушки?
Сковорода опустилась обратно на стол, темные глаза сарацинки сузились.
– Чего надо-то, молодая госпожа? – буркнула кухарка. – Ладно, польстила старухе, а дальше?
Баронесса бросилась в битву, как в омут.
– Я хотела бы обратить ваше внимание, Аманда, что негоже барону, при его положении, с его комплекцией, одними овощами да кашей питаться. Мяса бы… – Черная рука вновь сомкнулась на ручке сковороды. Голос Лаванды стал тише. – Барон, наверное, пироги любит… с олениной… Что любит господин барон? Я, собственно, это хотела у вас узнать. Вы же его с детства кормите, вкусы его изучили…
– Мясо-то он любит, – угрожающе сказала кухарка, взвешивая сковороду. – И пироги любит, чего греха таить. Да только из чего я готовить-то их буду? Мы на кухне мяса уже лет пять не разделывали, молодая госпожа. Ты вокруг-то оглянись, чего видишь? Запах чуешь? Подгнившей репы несколько возов – вот что нам управляющий на этот месяц припас! Муки на хлеб еле хватает, и то отрубей приходится добавлять.
– Но в книгах значатся и свиные туши, и бычьи, и муки белой отборной несколько мешков…
– Чего в книгах значится, ты не с меня спрашивай! – Черная старуха нависла над баронессой, потрясая сковородой. – А с меня что угодно спрашивай, когда на кухню продукты годные поступать начнут! Тогда уж можешь прийти и любые разговоры о стряпне моей вести.
