Поцелуй со вкусом крови - Свон Таня

После этих слов я будто обмякла в его руках. Горло свело от непролитых слез.

— Я могу приказать тебе слушаться меня, внушить любое чувство, но не стану, — он отнял руку от моего горла, и я пошатнулась. – Я хочу, чтобы ты сохраняла волю всегда, если это касается меня.

«Если это касается меня».

А как же остальные случаи?

— Рыцари рассвета тебя покарают. Ты обратил меня против закона. Тебя ждет казнь.

От раскатистого смеха Рафаэля стало жутко.

— Рыцари рассвета умрут, если попытаются хотя бы приблизиться к моему замку.

Я посмотрела в его глаза и в черноте зрачка, на самой глубине души Рафаэля или ее жалких остатков рассмотрела густую темноту. Показалось, будто кто-то изнутри коснулся моего сердца ледяной рукой, и я отшатнулась.

— Во мне – сила древнего бога, — хвастливо расправил плечи Рафаэль. – Не какой-то жалкий осколок, которым владела ты. Я полностью контролирую всю мощь Воя Ночи.

— А он скоро будет контролировать тебя, — безрадостно ухмыльнулась я. Ужасно, но этот исход очевиден. – Ты не сможешь жить вечно, а голос внутри – я знаю, ты слышишь его, – рано или поздно изведет.

— Уверен, я смогу его заткнуть, — Рафаэль улыбнулся, но кончики его губ дрожали. – Сейчас я — мощь и власть.

Он сжал кулак, и темнота заклубилась в углах комнаты, поползла по стенам. Тонкие лианы мрака становились все длиннее, оплетали все больше стен и забирались на потолок.

— Остальное – проблемы будущего меня.

Он с наслаждением наблюдал, с каким ужасом я смотрю на ожившие тени. Ждал благоговения и сцеживал его из моего страха.

— Ты моя, Тиа. Еще как минимум на девять с половиной лет моя.

Я слышала насмешку в его голосе. Ну, конечно. Теперь даже истекший договор о выкупе не спасет меня от Рафаэля.

— Зачем я тебе? Зачем ты сделал это со мной?! – продолжала вопрошать я и мысленно, и вслух.

Я больше не могла сдержать злых слез. Они ручьями текли по щекам, но я не опущусь до жалкого хныканья. Я не стала размазывать слезы по лицу. Сквозь соленую влагу смотрела на Рафаэля и ждала, когда он перестанет улыбаться.

— Ты задаешь глупые вопросы. Сама ведь знаешь ответ.

— Ничего я не знаю, кроме того, что ты эгоист и придурок! – выплюнула я и отмахнулась от его протянутой руки.

Он убил меня, чтобы избавиться от возможного сильного противника. Кто знает, чему бы я могла со временем научиться, если бы сохранила силы Яснары? Но зачем было возвращать меня к жизни?

И ведь Рафаэль сделал это намеренно, заранее подготовив меня. Теперь-то я понимала, что те поцелуи со вкусом крови были вовсе не случайностью. Уже тогда Рафаэль знал, что на балу свернет мне шею.

Я кинулась к двери, но Рафаэль поймал меня за талию и потянул к себе. Я была в таком бешенстве от того, что он посмел касаться меня после всего, что натворил, что без раздумий влепила ему пощечину.

Он тут же убрал от меня руки и состроил такую оскорбленную мину, что я едва не рассмеялась. Он убил меня, а мне его и пальцем тронуть нельзя?

— Ты не выйдешь за эту дверь, пока не извинишься за свое поведение, — с натянутым равнодушием сказал Рафаэль. – Искренне.

— Только после тебя.

— Мне не о чем сожалеть.

— Как и мне.

Наши взгляды упрямо столкнулись. Это ощущалось, как поединок на мечах, когда ни один из противников не хочет сдаваться. Только вот исход этого сражения был заранее известен.

— Я запрещу навещать тебя всем, кто попытается это сделать. Не смотри так удивленно. Я никого не тронул и не выгонял из Розы Гаратиса. Все твои драгоценные «друзья», которые тайно тебя ненавидят, здесь. Тот ржавый жрец-навозник и худощавая девчонка с красками – тоже. Они уже пытались прийти сюда, но я не позволил. И не позволю, пока ты не признаешь, что нуждаешься во мне.

— Нуждаюсь? Да я ненавижу тебя! – в сердцах выкрикнула я.

Руки чесались схватить со столика что-нибудь и посильнее швырнуть в Рафаэля, но я сдержалась. Если разгромлю комнату, то сама же буду страдать. Эта спальня станет моей тюрьмой, можно не сомневаться.

— Ненавидишь? Нет, — рассмеялся он, — ты не можешь жить без меня, рогатая.

— Могу, — выплюнула, глядя в ненавистные глаза. – Могу и буду! Я убью тебя, Рафаэль! Клянусь! Даже ценой собственной жизни убью!

«Как только пойму, как сделать это так, чтобы не вызволить Воя Ночи окончательно», — мысленно добавила я, но гордо вздернутый нос не опустила.

С наслаждением я смотрела, как самоуверенность Рафаэля тает на глазах. Он думал, что сила даст ему то, что он всегда желал, – не только власть, но и обожание. Поклонение.

Как приятно наблюдать за тем, как рушатся надежды Рафаэля вслед за моей жизнью.

— Ты и шага не сделаешь за порог, пока не передумаешь, — тоном, не терпящим возражений, заявил он и сцепил руки в замок за спиной. Такая поза придавала ему мнимого величия, но я не видела в Рафаэле сильного повелителя. Только запуганное, истерзанное отродье, которое дорвалось до свободы и обезумело от нее. – Тебе будут приносить еду и кровь. Любую, какую скажешь, — человеческую или животную. Купальная, спальня в твоем распоряжении. Я буду приходить раз в несколько дней, чтобы проверить, осознала ли ты свои ошибки. Больше никто не посмеет с тобой даже заговорить.

Меня трясло от гнева и обиды. Я даже прокручивала в мыслях сценарии, в которых разбивала зеркало и с осколком нападала на Рафаэля. Но и в моих фантазиях я терпела поражение.

Нельзя недооценивать чудовище, которым Рафаэль стал.

— Думаешь, дверь сдержит меня? Я сбегу, Рафаэль, лишь бы быть подальше от тебя.

— Да, конечно, — отмахнулся он, направившись к двери. – Балуйся, дорогая.

— А потом я вернусь, чтобы убить тебя. Клянусь, Рафаэль, так и будет.

Я шла следом, чтобы наглядно продемонстрировать – даже его присутствие не остановит меня. Я выскочу за дверь и попытаюсь сбежать прямо сейчас.

Но Рафаэль резко развернулся, схватил меня за подбородок. Его глаза сверкнули красным, как никогда прежде. Мой мозг превратился в воск, и следующие слова Рафаэля – моего господина, хозяина и повелителя — отпечатались в сознании клеймом.

— Ты и шага за эту дверь не сделаешь, пока я не позволю.

Он ушел, демонстративно оставив дверь распахнутой настежь. Но как я ни пыталась, пересечь порог не получалось. Тело будто немело и отказывалось слушаться, когда я доходила до границы спальни.

И тогда, поняв, что воля Рафаэля теперь всегда будет значимее моей, я упала на колени и в голос разрыдалась.

Я потеряла счет времени.

В комнате не было окон. Я понятия не имела, сколько дней прошло. Я много спала и плакала, прерываясь лишь на еду. Причем есть я начала далеко не сразу. Сначала пыталась морить себя голодом и жаждой, но быстро поняла, что это истощает меня, но не убивает. Теперь я вампир, и даже без крови не погибну. Усохну, как растение, но оживу с первыми же каплями крови. О ней я грезила постоянно, хотя пыталась внушить себе отвращение к этой жажде. Однако горло сводило от желания всякий раз, когда думала об алой, солоноватой жидкости.

Рафаэль, как и обещал, периодически приходил ко мне. Обычно он сам приносил ужин. Он накрывал его на стол, который притащили в спальню незнакомые слуги. Похоже, Рафаэль нанял новых людей и хорошо обучил их игнорировать мои попытки заговорить.

Он держал меня в изоляции и полном неведении. Я даже не знала, что сейчас творится в Артери после того, что Рафаэль устроил на балу. Кто он теперь в глазах королевства? Враг или мощный вынужденный союзник? Его пытаются уничтожить или поклоняются ему?

— Я их самый большой страх, — похвастался сам Рафаэль, когда явился на очередной ужин со мной.

Он болтал и с аппетитом ел, а я не издавала ни звука. Смотрела на полную тарелку, на бокал, заполненный кровью, давилась слюной, но упрямо не притрагивалась к еде.

В один из таких вечеров Рафаэль рассмеялся, сидя напротив: