Линси Сэндс - Демон страсти
Бастьен со стоном запустил пальцы в свою шевелюру Маргарет Аржено порой была ужасно назойливой. Но теперь-то головная боль обеспечена кузену Винсенту. По крайней мере на ближайшее время.
— Прости, Винни, — пробормотал Бастьен себе под нос, и на его губах заиграла улыбка — он представил, что теперь предстоит пережить его кузену.
Однако Бастьен прекрасно знал: благодаря своей настойчивости и даже назойливости Маргарет Аржено часто добивалась своих целей. Ведь именно ей удалось вернуть Кейт Люцерну, когда девушка сбежала от него в Нью-Йорк. И ей же удалось соединить Этьена и Рейчел, когда их отношения разладились. «Жаль, что мать не направила свои усилия на то, чтобы вернуть Терри», — подумал Бастьен, но тут же попытался убедить себя в том, что не хочет ее вмешательства.
Мередит разговаривала по телефону, когда в ее кабинет вошла Терри. Секретарша, лишившись дара речи, уставилась на нее в изумлении. Потом, не говоря ни слова и не прощаясь с собеседником, положила трубку.
— Как я рада вас видеть… — пробормотала она с улыбкой.
Терри тоже улыбнулась:
— И я вас рада видеть, Мередит.
— Ах, поверьте мне, Терри, ваша радость не может сравниться с моей! — Секретарша встала, взяла свою сумочку и жакет и вышла из-за стола. — Он постоянно пребывает в дурном настроении, стал ужасным брюзгой после своего возвращения из Англии. Он вас очень любит.
— Да, знаю. — Терри снова улыбнулась. — Он сказал мне об этом в Хаддерсфилде. Проблема заключалась в том, что я не могла примириться… с некоторыми его особенностями.
Мередит кивнула и тут же спросила:
— А теперь?
— Теперь я здесь, — ответила Терри. Она оставила свою работу, и ей даже удалось продать свой дом до отъезда.
Секретарша снова кивнула и, шагнув к Терри, обняла ее.
— Добро пожаловать, дорогая, — сказала она. Повернувшись, Мередит указала на кабинет Бастьена и добавила: — Там открыто. Он будет счастлив видеть вас. А я сегодня позволю себе отправиться на ленч пораньше.
— Спасибо вам, — пробормотала Терри. Она подождала, когда секретарша выйдет из приемной, затем постучала в дверь кабинета.
— Войдите, — послышалось из-за двери, и Терри отметила, что в голосе Бастьена прозвучало раздражение.
Собравшись с духом, она вошла.
— Черт побери, Мередит, куда я задевал… — Тут Бастьен поднял глаза и в изумлении пробормотал: — Терри, ты?
— Меня ты никуда не задевал, а оставил в Хаддерсфилде. — Она закрыла дверь и приблизилась к столу. И тут ее вдруг охватили сомнения. «А что, если Кейт и Мередит ошибаются? — подумала Терри. — Ведь Бастьен, похоже, не очень-то мне обрадовался…»
Бастьен же в полном замешательстве снова пробормотал:
— Мередит, черт побери, куда я… — Тут он наконец-то осознал, что перед ним именно Терри, и проговорил: — Милая, я ждал два дня, как и обещал.
Терри с виноватой улыбкой ответила:
— Мне не хватило двух дней. Я иногда ужасно долго соображаю. Но к счастью, Кейт приехала ко мне и помогла преодолеть старые предубеждения.
— Старые предубеждения?
— Ты должен понять, Бастьен. Ведь если тридцать с лишним лет смотришь фильмы про вампиров, это не проходит бесследно. К тому же я ни разу в жизни не встречала ни одного из вас в реальности — ни мужчину, ни женщину. — Она тихонько вздохнула — Я даже с опаской встретила Кейт, когда она появилась у меня в кабинете.
— Значит, Кейт приезжала к тебе в университет?
Терри кивнула, и на ее губах появилась улыбка.
— Она сказала, что предвидела, что ты все испортишь своими объяснениями.
— Я ничего не испортил, — с обидой возразил Бастьен.
— «Ты ведь смотрела фильм „Американский оборотень в Лондоне“?» — напомнила ему Терри его слова. И тут же рассмеялась.
Бастьен же покраснел. Да, вероятно, вопрос про фильм — не самый лучший способ начать разговор на эту тему. После этого ему в голову приходили и более подходящие способы начать такой разговор.
В смущении пожав плечами, Бастьен пробормотал:
— Я тогда находился в ужасном напряжении. Поэтому и сказал первое, что пришло на ум. — Терри молчала, и он, пристально взглянув на нее, спросил: — Так что же привело тебя сюда? Или тебе доставляет удовольствие мучить меня?
— Я здесь, потому что я люблю тебя, — ответила она тотчас же. — И очень надеюсь, что ты все еще любишь меня.
Бастьену ужасно хотелось выскочить из-за стола и заключить Терри в свои объятия, хотелось показать ей, как сильно он ее любит, но его все еще терзали сомнения. Откашлявшись, он пробормотал:
— А как же… мое «медицинское состояние»?
Терри рассмеялась:
— Медицинское состояние?
— Ну… ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
И тут Терри вдруг спросила:
— Скажи честно, Бастьен, ты все еще меня любишь? Или, может быть, ты очень на меня обиделся из-за того, что мне потребовалось столько времени на обдумывание? Может, ты теперь уже не хочешь иметь со мной дело? — Она затаила дыхание в ожидании ответа.
— Терри, милая, я по-прежнему люблю тебя, — проговорил Бастьен. — И я буду любить тебя всегда. По крайней мере ближайшие пятьсот лет. А после этого нам, возможно, придется подумать над тем, как продлить нашу жизнь.
Терри улыбнулась и обошла вокруг стола.
Бастьен же смотрел на нее все еще с некоторой настороженностью. Но тут Терри села к нему на колени, и он с облегчением вздохнул. А она, снова улыбнувшись, сказала:
— Теперь я точно знаю, что могу принять твое «медицинское состояние». И я хотела бы провести всю свою жизнь — какой бы долгой или короткой она ни была — вместе с тобой. А теперь, если не возражаешь… может, покажешь, как ты меня любишь? — Она обняла его и добавила: — Я прекрасно понимаю, что нам необходимо серьезно поговорить, но поверь, сейчас мне действительно надо ощутить твою близость. Я чувствовала такой холод в душе после твоего отъезда…
Бастьен почувствовал, как постепенно уходит оцепенение, в котором он пребывал последние три недели, и на смену ему приходит сострадание. Точно так же чувствовал себя и он — ужасно холодным и совершенно одиноким. И казалось, что вместе с Терри ушли из его жизни радость и счастье.
Обнимая ее за талию, он склонился над ней, чтобы поцеловать. Губы ее были теплыми и необычайно сладкими, как и прежде. И он почти тотчас же почувствовал, как в нем вспыхнули страсть и желание. Ему очень не хватало ее все эти дни, не хватало ее прикосновений, разговоров с ней, просто ее присутствия. А как же ему не хватало ее вздохов и стонов, движений ее жаркого тела, сливающегося с его телом.
Рука Бастьена как бы сама легла на грудь Терри, и она, тихонько вздохнув, крепко прижалась к нему, а потом застонала, отзываясь на его ласки. И в тот же миг Бастьен ощутил странную боль в груди, и только теперь ему стало понятно выражение: «Я люблю тебя так, что мне больно». Он действительно чувствовал боль в сердце, и только Терри могла унять эту боль.
