Карина Демина - Изольда Великолепная
Кайя останавливается у первой в череде могил.
– Здравствуте, мама, – плита влажная наощупь. Шрамы букв читаются под пальцами. – Извините, что давно не заглядывал, но… вряд ли вы заметили. Хотя если все-таки заметили, то извините.
Не стоило сюда приходить. Не сейчас.
А когда?
Двенадцать лет было, чтобы с духом собраться. И то не хватило.
– Ваша Светлость, – к плите отца прикоснуться Кайя не решился. – Рад сообщить вам, что я вполне справляюсь. Хотелось бы думать, что вы мной гордитесь, но это, право, было бы наивно с моей стороны. Я пришел сообщить вам, что женюсь. И что вы вряд ли бы одобрили мой выбор, но в кои-то веки мне больше не нужно ваше одобрение.
Каждое слово давалось с трудом.
– И что когда у меня появится сын, я не повторю вашей ошибки. Я не стану обвинять его в собственных несчастьях.
Тишина. А чего он ждал? Ответа? Ответ отца Кайя мог бы представить в мельчайших деталях. Каждое слово. Интонация, что режет больнее слов. И взгляд, под которым остро ощущаешь собственную ничтожность. Не следовало приходить.
И уж тем более не следовало сбегать, поджав хвост.
У ворот ждал Магнус. Он держал охапку лилий, бутылку вина и связку толстых восковых свечей.
– Мириться приходил? – поинтересовался дядя. – Или проверял, на месте ли мой братец? Ну да, с его паскудным характером и воскреснуть станется…
Кайя мотнул головой и отмахнулся, но от дяди не так просто отделаться.
– Садись, – Магнус указал на скамейку, спрятанную за змеиной спиной. – И выпей. Полегчает.
Вино было кислым, но и вправду слегка полегчало. Во всяком случае, речь вернулась.
– Думаешь, он слышал? – Кайя очень на это надеялся.
– Ну… как знать?
– Если слышит, то бесится.
– Может, и так. А может, и нет. Совсем туго приходилось?
Еще один отложенный разговор. И можно не отвечать, дядя не будет настаивать – до сих пор он избегал задавать вопросы о том времени – но, вероятно, пришла пора.
– Он решил, что я виноват. Она умерла от простуды, а виноват все равно я. Меня здесь даже не было. Мы на границе стояли. А он вызвал вдруг. И не объяснил, почему… и уже потом не отпускал. Мать не вмешивалась. Она ведь никогда и ни во что не вмешивалось.
– А меня не было.
Кайя кивнул. Никого не было. К счастью, он достаточно хорошо изучил отца, чтобы, получив письмо, отправить Урфина к Мюрреям. Эдвард все правильно понял.
Жаль, что самому Кайя бежать было некуда.
– Еще немного и я бы его убил. Или он меня, что вероятней.
Вино закончилось. И надо бы уходить. Прошлое надежно заперто в склепе, и Кайя сказал все, что хотел сказать.
– Знаешь, – дядя погладил восковые лепестки лилий. – Я почти и не помню, что со мной было, но если о чем и жалею теперь, так о том, что вас бросил.
– Но ты же вернулся.
– Ну да… большей частью.
Три дня.
Я спокойна.
Нет, честное слово, спокойна. Ну почти. Главное, без истерик. Свадьба… подумаешь, свадьба. Это же не запуск орбитальной станции. Проехаться по городу. Постоять красиво. И помахать подданным ручкой. Они посмотрят на меня. Я – на них.
И разойдемся, довольные друг другом.
Ну не выгонят же меня из Замка, если вдруг что-то не так пойдет?
На всякий случай спрашиваю у Кайя. Он долго смотрит на меня, пытаясь вникнуть в суть проблемы, потом решает ее проверенным уже способом – сгребает Нашу Светлость в охапку.
– Все будет замечательно, сердце мое.
Верю. Наверное. Он же льстец. И предвзято ко мне относится.
– Ты понравишься им. Ты до того хороша, – мурлычет Кайя на ухо, – что будь ты чужой невестой, я бы вспомнил о своем праве первой ночи.
Комплимент меня озадачивает настолько, что я перестаю бояться.
– А оно у вас есть?
Кайя кивает.
– И часто ты…
Вот оно мне надо знать? Я не ревнивая… была не ревнивая. Но Кайя расценивает вопрос по-своему.
– Иза, я, конечно, чудовище…
Да неужели? Кто ему такое наврал?
– …но женщин не насилую.
В этом я и не сомневалась.
– Но иногда случается, что просят этим правом воспользоваться. Особенно на Севере. Там почитают за честь, если высокий гость обращает внимание на девушку. Она сразу вырастает в цене. А на Юге строго с чистотой невесты.
Полагаю, не той, которая достигается посредством хорошей бани.
– И в случае… проблемы, чтобы избежать позора, родители… или невеста обращается к лорду за помощью.
Так, Изольда, прикуси-ка язык и подумай, хочешь ли ты знать, сколь часто твой муж приходил на помощь. Или оказывал честь. Или еще что там у них… Кайя в твое прошлое не лезет и не потому, что не интересно.
– Но теперь эти обязанности придется кому-нибудь перепоручить.
Он смотрит с насмешкой, и я фыркаю, притворяясь, что преисполнена сочувствия к тому несчастному человеку, на чьи плечи ляжет сие тяжкое бремя.
Хохочем вместе.
– Ты – чудо, Иза.
А про себя он думает иначе. Плохо думает. Ничего, исправим.
– И у меня к тебе просьба… это именно просьба и я пойму, если ты откажешь.
Так, Нашу Светлость ставят на постамент, точнее, кресло, и сами расхаживают по комнате. Ну как ребенок, мороженое выпрашивающий, ей богу. Вот откуда у терминаторов комплексы?
– Дело в том, что Урфин хотел поучаствовать в турнире. Но его заявку отклонили.
И кто это там такой смелый?
– После того, что я сделал, титул его не законен. И они в своем праве. Единственная возможность, если он будет участвовать как твой рыцарь. Сам он не попросит, потому что гордый. Но если я скажу, что ты хотела бы…
– Я бы хотела.
Должен же у меня рыцарь быть, а то как-то несолидно даже. Ни любовника законного, ни рыцаря, муж и тот какой-то не совсем пока еще муж.
– Честно?
Вот видит же, что честно, но все равно переспрашивает.
– Ты разрешишь использовать свои цвета? И герб? И…
– И я даже ленточку ему на копье повяжу, если тебе от этого легче станет.
Уже становится. Все-таки они мальчишки. Кони, доспехи, копья, турниры… ну и я не против поиграть в прекрасную даму. Хотя Кайя думает, что я и вправду прекрасна.
– Только пусть уж тогда выиграет.
– О, в этом можно не сомневаться. Он лучший, – Кайя остановился и уточнил. – После меня.
Желтый листок бумаги подсунули под дверь. И Урфин наступил на него. От сапог остались грязевые разводы, и буквы поплыли. К несчастью не все. На лицевой стороне – четыре строки в обрамлении виньеток.
Забавные носятся слухи
Про жизнь высочайшей семьи:
Раб, рогоносец и шлюха
Кривой треугольник любви.
На обратной – краткий призыв: «Не позволим фризской шлюхе захватить власть!».
