Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки
— Одно дело говорить подобное при мне, другое… — как бы про себя проговорил Себастьян и, развернувшись, в упор посмотрел на меня. — На все ваши вопросы я отвечу, когда мы будем уже в пути, а пока вам придется удовлетвориться этим.
— То есть, выбора у меня нет, и ехать мне придется однозначно? — констатировала я своим вопросом.
— Да, — односложно подтвердил Себастьян. — Выбора у вас нет. Хотите или нет, и даже если будете сопротивляться, мне придется…
— Если не хотите, чтобы я сопротивлялась, — ухватилась я за последнее слово. — И не устраивала сцен на каждой остановке, дайте мне гарантии, что ни Кларенс, ни ваш отец не станут принуждать меня с ним жить.
Мне требовалась хоть какая-то защита от этих двоих. Я по-прежнему боялась, что едва появлюсь в столице, герцог начнет вновь подкладывать меня под своего племянничка, а тот чего доброго не добившись желаемого — начнет поднимать на меня руку.
— Насчет Кларенса я обещать не могу, хотя если вы будете проживать во дворце — там он вас не достанет. Ему запретили появляться при дворе в связи с его неблаговидным поведением. А вот насчет отца я могу вам с твердой уверенностью сказать — он не станет пытаться свести вас, — и как-то грустно усмехнувшись, добавил: — Пожалуй, теперь он даже препятствовать будет, чтобы вы с ним не виделись. Надеюсь, теперь вы удовлетворены и сюрпризов с вашей стороны не предвидится?
Я только кивнула, а потом не удержалась и еще раз повторила вопрос, который донимал меня больше всего.
— Так как же вы все-таки меня нашли? Или… — тут меня посетила нехорошая мысль, — подсказал кто-нибудь из слуг?
Но Себастьян лишь вновь усмехнулся.
— Нет, они ни в чем не виноваты, и даже простого слова мне не говорят, всецело преданные вам. Просто у меня свои методы, — и так и оставив меня в неведенье, вышел из комнаты. Я поднялась с кровати и поспешила следом.
Ужин проходил в напряженной обстановке. Агна и Меган смотрели на Себастьяна и его спутников волками, и порой излишне резко отвечали Питеру, словно он был в сговоре с остальными мужчинами. Мои нервы тоже были словно натянутая струна, и пристальные взгляды визитеров я ощущала всей кожей. Вернее взгляды одного — Себастьяна, ведь только он так внимательно наблюдал за мной. Только он неотрывно провожал меня взглядом, когда я вставала и отходила от стола, чтобы помочь девушкам. Наконец я не выдержала и, невзирая на посторонних, рявкнула:
— Да не сбегу я! Хватит следить за мной!
На что этот наглец лишь изогнул бровь, словно ничего не происходило, а я сама себе все это напридумывала. А мне в этот миг так захотелось расколотить последний горшочек с лечо об его голову, что я бережно сохраняла всю дорогу, а теперь доставала к столу.
Доедали в полной тишине. Разве что я резко ответила, когда Себастьян с опаской, посмотрел на лечо:
— Не отравлено, — резко бросила я, не поднимая на него взгляда. — А впрочем, не хотите — не ешьте, нам больше достанется!
Словно подтверждая мои слова, Питер уверенно положил его себе в тарелку и принялся уплетать с картофелем и вареной фасолью со шкварками. Переглянувшись, Себастьян и его спутники положили по небольшой ложке в тарелку, а, едва распробовав, поспешили за добавкой.
Лишь в самом конце, когда мы с девушками начали убирать со стола (посуды после ужина на девять человек было испачкано много), маркиз, прислонившись к перилам лестницы, что вела на второй этаж, заметил:
— Я знаю, под каким соусом можно будет подать ваш визит ко двору.
— Рада за вас! — огрызнулась я. Меня постоянно подмывало говорить ему гадости.
— Вы бы лучше порадовались за себя, — подхватил мое начинание и продолжил пикировку он. И тут же сменив тон, уточнил: — Вы сможете еще раз приготовить то интересное кушанье, что подавали сегодня?
— Это было последнее, из того что я захватила с собой, — мстительно ответила я. — И приготовить я его смогу не раньше, чем поспеет новый урожай помидор!
— Жаль, — разочарованно протянул Себастьян, но тут же вновь воодушевился. — Но помнится мне, когда я был у вас в усадьбе, вы радовали нас невероятнейшими по вкусноте блюдами…
Но я лишь дернула плечом и буркнула:
— Не подлизывайтесь, вам это не поможет.
— А что поможет? — кажется, вполне искренне спросил мужчина. — Что мне сможет помочь, чтобы путь к его величеству не был для вас таким печальным?
— Забудьте, где именно я нахожусь, — озвучила я первую же пришедшую на ум мысль.
— А помимо этого? — сразу же поскучнел Себастьян.
— Помимо?! — неожиданно разъярилась я. — Помимо этого забудьте, что я вообще существую! Представьте, что меня нет, и никогда не было!
Лицо мужчины застыло. Несколько минут он справлялся с собой, а потом ни к кому не обращаясь, ответил.
— Я бы рад был исполнить ваше желание, но уже не властен что-либо изменить, — и, тряхнув головой, словно отгоняя непрошенные мысли, завершил разговор в ином ключе: — Готовьтесь, завтра выезжаем.
Вот так закончилась моя свобода — даже не начавшись. Теперь я надутая на весь белый свет, как мышь на крупу, ехала в санях обратно в столицу. Такие же невеселые, прижавшись по бокам, ехали мои девушки. Меган и Агна поддерживали меня, хотя злиться на маркиза им было не за что.
Поначалу Себастьян еще пытался подступиться ко мне, как-то развеселить, но после пары особо желчных пикировок, когда я за словом в карман не лезла, он отстал, и лишь внимательно продолжал изучать меня издали. На мои вопросы, наполненные скрытого сарказма и ядовитого подтекста, он не отвечал, просто переводил разговор в другую сторону, или вообще игнорировал. На третий день пути я даже начала себя корить за подобное поведение (Меган молчала, из Агны тоже — слова не вытянуть, а ехать было необычайно скучно), однако стоило мне открыть рот, как гадость произносилась сама собой. И от этого атмосфера становилась еще более напряженной. Меня уже начала одолевать паранойя — казалось, я всей кожей чувствовала взгляд Себастьяна, которым тот провожал меня каждый раз. Или это только мне казалось, а на самом деле он вовсе не смотрел на меня, и даже стоял спиной, а я при этом безошибочно могла сказать, в какой стороне он находится, за какой стенкой, в каком помещении (если мы, например, остановились в трактире). Меня это уже откровенно начало бесить, и на вечер четвертого дня, когда мы в очередной раз остановились на ночлег, я была зла на весь мир, а еще больше на саму себя. Ну что это за дурь?! Что за сумасшествие?! Вела себя как… Да я не знаю как кто! Наверное, как неврастеничка. Дергалась беспрестанно, вздрагивала, оборачивалась, при этом меня постоянно преследовала навязчивая идея…
