Наталья Мазуркевич - Право на свободу, право на любовь
— И он ответил?
— Да, он ответил. Только я не хотела знать и не простила.
Пол вновь сотрясся. Дерево начало тлеть. То же самое происходило и с общей обстановкой комнаты. Все, что не было разрушено до сих пор, стремительно старилось.
— Тебе пора уходить.
— Уходить? Куда?
— Вниз по лестнице, — призрак махнула на двери. — Эйнак проигрывает. А как только он уйдет из этого мира, все здесь станет таким, каким должно. Ты не видишь, но там, где ты сейчас, уже прогнили все доски и только чары удерживают их, но стоит им исчезнуть… Тебе нужно уходить.
Она помогла мне подняться, подав руку и вздернув вверх. Я удивленно взглянула на ту, что еще мгновение назад была неосязаема.
— Вы…
— Все возвращается к началу. И кровь, наконец, перестанет течь.
Девушка с грустью взглянула на истончающуюся струйку, которая все же текла вниз.
— И сила императора?..
— Сила останется с вами, — пообещала она. — Я не могу отменить то, что сделано. Но теперь ритуал будет бесполезен. Ты не умерла, а духи не любят шуток. Второй раз они не примут ту же жертву, а больше в роду нет девочек, с кровью Эйнака, с его благословением.
— А если у императора родится дочь?
— Убей ее, история не должна повториться. Иди уже. — Она подтолкнула меня к выходу.
На пороге я обернулась: стены уже обветшали, еще чуть-чуть и начнет меняться пол. Я побежала вниз по ступенькам. Туда, где умирал навсегда первый император из рода Таргелеев, где проливалась проклятая кровь.
Я не добежала до конца лестницы: проломилось перекрытие. Ирония судьбы: выжить с пробитым сердцем, и умереть от простого падения. Это казалось настолько нелепым, что я перестала падать. До земли было не меньше трех метров, но я больше не падала.
Без необходимости идти выбраться оказалось несложно. Я скользнула в окно с выбитой рамой и оказалась за пределами проклятой части дворца.
Северная башня рухнула за моей спиной.
Я хотела найти его величество, узнать, где сейчас мой сероглазый страж, но они нашли меня сами. Как я оказалась на руках у Эйстона, представить было сложно, ведь мое тело продолжало висеть над землей. Но, видимо, это было слишком малой преградой для человека с такой силой, сжавшего мои плечи, что я возмущенно ойкнула.
— Все хорошо, хватит, — недовольно уперла кулачки ему в грудь.
Мужчина ослабил хватку, но на землю не отпустил, держа меня в объятиях.
— Никогда не оставлю тебя одну!
— Это я никуда не уйду, — поежившись, от недавних воспоминаний, проговорила я.
— Вот славно. — Император как и всегда был немногословен. Он стряхивал с рук чужую кровь, которая превращалась в льдинки и легко слетала с его пальцев. — Кирин, браслет.
Эйвор Таргелей протянул мне тонкий обруч из какого-то светлого металла. Молча защелкнула на запястье: даже мыслей не возникло отказаться от этого подарка. Мнимая свобода? В моем случае — это была безопасность. Тем более, если меня нашли даже без браслета, то неужели обреченное на провал сопротивление стоит сил?
— Арье?.. — я вспомнила, что меня смущало во всей сложившейся ситуации: я нигде не могла найти старшего принца. Я видела как за спиной императора к нам приближаются гвардейцы, как устало опускаются на землю в ожидании приказа те из магов, кто шел сам. Но старшего принца не было нигде.
— Это имя вычеркнуто из списка семьи, — холодно ответил император. — Титул кронпринца перейдет другому моему сыну.
— Вы его убили? — почему-то судьба кузена волновала меня больше, смерти бывшей подруги. Что-то во мне надломилось от ее предательства и теперь я не знала, смогу ли поверить кому-нибудь настолько, как верила ей. Впрочем, ответ был передо мной. Я уже верила ему как себе. Единственному, кто мне не врал. Моему лорду Эйстону?.. Нет, Андану. Теперь, именно Андану. И как я хотела сказать ему это вчера (вчера ли?), но выйдет только сегодня. Не сейчас — когда уйдет император, когда я смогу обнять его и наконец-то забыться.
— Он мой сын, — усмехнулся Эйвор, оборачиваясь к гвардии. — Возвращаемся во дворец. Здесь больше не требуется наше вмешательство.
И император ушел. Не так быстро и прямо как обычно — его все же ощутимо шатало после недавней схватки, но уверенно и жестко, не отступая и не останавливаясь ни на миг. Они ушли в замок, оставляя нас наедине. И только сейчас я позволила себя вцепиться в державшего меня на руках мужчину и разрыдаться. Все пережитое накануне, весь страх, что я испытала, все дурные мысли, вся пережитая боль, уходила со слезами. Я возвращалась к жизни. К настоящей жизни. К жизни, а не стерильному существованию.
Сколько ему пришлось держать меня на руках, я не знала. Время не поддавалось счету, не поддавалось измерению, но ничего не продолжается вечно и мы ушли по уже остывшим следам в замок. На землю меня так и не опустили.
Я не хотела спать, не хотела пить горькое зелье, не хотела оставаться в неведении о том, что произошло. Но разве я могла не подчиниться целителю? Могла, но его поддержал не только император, зашедший ко мне, но и Андан. Теперь я не звала его иначе. Только так. Только по имени. Возможно, это было глупо, помолвка еще не состоялась, мы не были представлены двору, как пара, и он мог отказаться — я могла передумать, но стоило мне подумать о разрыве и в груди становилось пусто. И я надеялась, я отчаянно верила, что император не передумает. Несмотря ни на что, позволит нам остаться вдвоем. Позволит мне быть с ним.
Мне снилась школа. Не искусств, а моя первая, родная школа, где я училась целых три года до очередного переезда, на этот раз в столицу. Маленькое здание, куда утром приходило всего двадцать учеников. Разных возрастов, разного сословия. Мы тогда жили слишком далеко от города, чтобы кто-то кичился происхождением. Все были равны и все жили мирно.
Переезд с окраины региона в столицу принес много разочарований. Я видела угрюмые лица одноклассников, видела, как они смотрят на беззаботно гуляющих аристократов, как зло встречают каждого новенького, не считая его достойным своего, столичного внимания. И я видела Сведригу. Как в первый день нашего знакомства. Одну, сидящую на скамейке и поедающую свой обед. Мало кто брал в школу обед — но она брала. И я стояла и смотрела, как она ест. Хотела подойти к ней и сесть рядом. Я так и сделала тогда, в день нашего знакомства. Но сейчас — я прошла мимо.
Сон ушел. Я открыла глаза.
В комнате было темно, как будто я проспала сутки. Едва слышалось чужое дыхание где-то в углу. И запах, терпкий запах принятого мной лекарства. Я скосила глаза вбок и тихо простонала. Еще одна порция отвратительная на вкус. А мне и так было горько после просмотренного сна. Горько и даже обидно, что та я, оказалась умнее, не пойдя на поводу у глупого порыва подружиться хоть с кем-то. Друзей нужно выбирать. Тщательно, так, чтобы они не предали. Но будут ли это друзья?
