Филис Каст - Богиня света
— Змеиный яд не угрожает моей жизни; даже вот эти люди признают, что все мои жизненные показатели в порядке, то есть в норме. Мне просто необходимо отдохнуть, а это гораздо лучше сделать здесь, чем в каком-то месте, где меня будут окружать чужаки.
Артемида посмотрела на брата, как смущенное дитя.
— Так ты не… пострадаешь? — Она произнесла это слово так, как будто оно оставило мерзкий привкус на языке.
Памела видела, что Аполлон продолжает прижимать руку к телу, и знала, что он испытывает ужасную боль, — и все же он покачал головой и успокаивающе улыбнулся сестре.
— Со мной ничего не случится.
Артемида сумела справиться с рыданиями на некоторое время, чтобы взять Эдди за руку.
— Ох, прошу! Не отсылай его отсюда! — умоляюще произнесла она.
— Мне бы и в голову не пришло, — ответил большой мужчина, ласково гладя руку богини.
— Доставьте все необходимое оборудование в его комнату. Я сейчас позвоню моему личному врачу, он займется Фебусом, — сказал Эдди медикам.
Памела с благоговением наблюдала, как медики со всех ног бросились выполнять распоряжение Эдди, а он отвел в сторонку неусыпного Джеймса, чтобы объяснить, кому следует немедленно позвонить и что, как и зачем нужно сделать. Памела, Артемида и Аполлон, словно очутившись в центре торнадо, получили минутку уединения.
— Гермес? — шепотом спросила Артемида.
Памела ответила таким же шепотом:
— Он появился, когда Аполлон… — Она замялась, посмотрела на Аполлона, и тот едва заметно качнул головой. — Когда Аполлона укусила змея. Гермес спас его от яда, но оставил боль — благодаря вашему чертову папочке.
— Мы должны появиться перед Зевсом после заката в пятницу. Он решил закрыть портал. Навсегда.
Памела увидела сначала удивление на лице богини, а потом, когда к ним поспешно вернулся Эдди, и что-то еще… Памела была почти уверена в этом. Что-то очень похожее на печаль.
— Все подготовлено, друг мой, — сказал Эдди Аполлону.
— Спасибо, Эдди. Я не забуду твою доброту, — серьезно ответил бог света.
Эдди обнял Аполлона за плечи.
— Для меня удовольствие — следовать древним путям. В моем доме связь между гостем и хозяином все так же священна.
Аполлон признательно склонил голову.
— Если бы боги до сих пор прислушивались к миру людей, они бы вознаградили вас.
— Я и так уже вознагражден сверх всякой меры, — ответил Эдди, беря руку Артемиды и поднося к губам.
Глава тридцатая
— Итак, окончательное решение таково: змея выпустила в рану слишком мало яда, — сказала Памела, сидя рядом с Аполлоном на кровати. — Поздравляю. Ты всех одурачил.
Аполлон беспокойно повернулся.
— Я уж думал, они никогда не уйдут.
— Ну, мне понравился личный врач Эдди.
— Доктор Кевин Гленн слишком молод и слишком умен. Он готов был сказать, что я скрываю что-то от его внимательных глаз; он только не знал, что именно.
— Это потому, что ты не такой хороший актер, как твоя сестра.
Аполлон скривился.
— Я думал, и она тоже никогда не уйдет.
— Артемида просто беспокоится за тебя.
Аполлон вздохнул и попытался найти более удобное положение для перевязанной руки.
— Мне никогда не нравились змеи. Я знаю, Деметра огорчилась бы, услышав такое, но с тех самых пор, как я сражался с Пифоном, я как-то неуверенно чувствую себя рядом с ними.
— А Пифон был ядовитым?
Теперь, когда они наконец остались одни, Памела принялась рыться в своей дорожной аптечке.
— Нет, но он был достаточно большим, чтобы проглотить человека.
— Ты шутишь, да?
— Ничуть.
Памела передернула плечами.
— Это уж слишком… — Она достала из аптечки две большие белые таблетки и протянула их Аполлону. — Держи. Это поможет.
Памела встала, подошла к маленькому бару и извлекла оттуда ужасно дорогую бутылку охлажденного «Пино Гриджио», ничего общего не имевшую с маленькими дешевыми бутылочками, которые подавались гостям Э. Д. Фоста. Открыв ее, она наполнила два бокала. Подождав, пока Аполлон положит таблетки в рот, она подала ему вино.
— Пожалуй, лучше принести сюда всю бутылку, — сказал Аполлон, в три глотка осушив бокал.
Памела выполнила его просьбу и снова наполнила бокал. Теперь, когда в комнате осталась только Памела, Аполлону незачем было скрывать боль, и каждый раз, когда он стискивал зубы или потирал плечо, Памеле хотелось в ярости заорать, обращаясь к небесам. Еще разок.
— Он не должен был оставлять тебе такую боль, — сказала она.
Аполлон сделал еще один основательный глоток вина, а потом похлопал по кровати рядом с собой.
— Посиди со мной, и я попытаюсь объяснить тебе, что такое мой отец. Зевс — наш верховный правитель. Он щедр и сострадателен, добр и всегда защищает своих детей. Он никогда не станет помогать лжецу или нарушителю клятвы. Его голос можно услышать в шелесте листьев древних дубов. Но он еще и повелитель небес, бог дождя и облаков, и он управляет ужасающими молниями. Он страстный, завистливый бог и когда впадает в гнев, это очень трудно вынести.
— Похоже, он сплошное противоречие!
— Он такой же, как все, никто ведь не представляет собой что-то простое и однозначное. Во всех нас смешано многое.
— Ну, это как-то не похоже на бога всех богов; это больше напоминает обычного человека.
— Именно так, — согласился Аполлон. — В Древнем мире боги вовсе не творили миры, не создавали Вселенную. Как раз наоборот: Вселенная создала богов. Подумай о Вселенной — в нее входят небо и земля, солнце и луна… Это одно и то же или это разные вещи? Все это похоже на сегодняшнего змея. Он разгневал меня — так, что я его убил; но на самом деле он отнюдь не истинное зло, хотя его яд и жжет, как огонь ада, придуманного в вашем мире.
— Так ты хочешь сказать, что Зевс не зол, а просто несовершенен?
Аполлон улыбнулся и вместо ответа поднял бокал. Памела молча наблюдала, как он осушил его. Да, за этот день его временно смертное тело понесло кое-какие потери. Хотя ему уже и не грозила смерть, все же темные круги под глазами, бледность и морщинки, возникшие от внутреннего напряжения, весьма ее тревожили.
Пока личный врач Эдди обследовал Аполлона, он переоделся в трикотажную пижаму. Куртку он оставил расстегнутой, чтобы медицинская бригада, маячившая у постели последние несколько часов, могла без помех следить за его жизненными показателями. К счастью, медики наконец ушли и забрали с собой кислородные трубки, мониторы, недовольные лица и специфический больничный запах. И теперь Аполлон выглядел как обычный красивый мужчина, у которого просто был за плечами длинный и трудный день.
