Карен Монинг - В оковах льда
— Какого фига тут собрались ЖЗЛ?
Вся крыша «КСБ» покрыта Жрущими Зомби Личами. Неуклюжие анорексичные стервятники с жутковато сгорбленными телами излучают мрачность, которую даже не описать, кутаются в свои тяжелые мантии, покрытые грязью и паутиной, и не двигаются. Собрались там плечом к плечу и застыли неподвижно, как плакальщики на кладбище. Я могла бы их и не заметить, если бы Кристиан не показал. Они не чирикают, и отчего-то мне кажется, что тишина становится хуже.
— Почему это они зависают у Мак на крыше?
— С какого хрена мне знать? Прости, милая. Я хотел сказать, откуда мне знать?
— Да можешь при мне ругаться. Все так делают. А знать ты можешь, потому что ты Невидимый.
— Не совсем, не до конца и не изначально. Очень много разных «не». И если остальные мужчины в этом городе свиньи, это не значит, что я такой же. Вот тебе еще одно «не». Сегодня они у меня чертовски хорошо получаются. И сегодня не я тот монстр, на которого мы охотимся.
Я смотрю на него Глаза у него бешеные. Этот чувак реально на взводе — шатается и размахивает руками.
— Тогда что мы тут делаем? — Я пытаюсь вернуть его к нормальному разговору.
Он мне не отвечает. Просто идет вперед, прямо к магазину, и, как только я собираюсь стоп-кадрировать отсюда, потому что ни за что не пойду внутрь, даже если там никого нет, он резко поворачивает и шагает в проулок между «КСБ» и соседней Темной Зоной.
— Если ты хочешь остановить Короля Белого Инея, тебе придется пойти со мной, милая. Я отведу тебя в библиотеку Короля Невидимых. Если ответы вообще существуют, мы найдем их там.
Библиотека Короля Невидимых!
— Святые воры-библиофилы, пошли читать! — Я последний раз смотрю вверх, на ЖЗЛ, и стоп-кадрирую за ним. Если Мак в магазине, она не заметит размытого пятна, которое пронеслось мимо. Я дрожу, догоняя его. Сегодня зверски холодно. И я очень хочу остановить Короля Белого Инея. Я просто должна это сделать. В Дублине становится невероятно холодно, и у меня жуткое ощущение, что будет гораздо хуже.
Когда Кристиан входит в кирпичную стену дома напротив черного хода в «КСБ» — первого слева со стороны Темной Зоны — и исчезает, меня разбирает нервный смех. Я бросаю камешек в точку, в которой он исчез. Камешек отскакивает и щелкает по мостовой. Я чувствую себя так, словно попала на станцию Гарри Поттера, особенно когда Кристиан высовывает из стены голову и нетерпеливо говорит:
— Пойдем, милая. Мне тут не слишком нравится.
Я приближаюсь к стене и рассматриваю ее, пытаясь определить, как найти это место, если не знаешь, где оно. Его голова исчезает. Я не понимаю. Мне хочется отметить это место мелом, нарисовать большую «X» на случай, если оно мне снова понадобится, но это сразу выдаст его всем остальным, так что я пячусь немного на улицу и просто запоминаю это место, фиксируя на мысленной решетке навсегда. Да, у меня такая память. Если я сознательно что-то запоминаю, я всегда могу мысленно вернуть модель. Но запоминать все таким образом сложно. Я обычно так наслаждаюсь жизнью, что забываю делать фотографии.
А потом я иду за ним. Чуваки! Я вхожу в кирпичную стену! Это самая странная штука из всех, что мне удавались. Ощущается оно как губка, и я на секунду тоже становлюсь губчатой, мы превращаемся в единое целое, и все вокруг губчатое, не хватает только квадратных штанов. А потом я снова становлюсь собой, и стена вроде как выплевывает меня по другую сторону, в совершенно белую комнату.
Белый пол, белый потолок, белые стены. Внутри белой комнаты десять зеркал. Висят в воздухе. Просто так. Насколько я вижу, их ничего не держит. Все они разного размера и разной формы, в разных рамах. У некоторых поверхность стекла полностью черная, и в них ничего не видно. В некоторых вращается серебряный туман, в котором движутся клубящиеся тени, слишком быстрые и странные, чтобы можно было определить, что же это.
— Отлично, — говорит он. — Там же, где я их оставил.
— А куда бы они делись?
— Раньше они висели на стене. Я перемешал их, чтобы те, кто знает, куда они вели раньше, запутались. То, через которое мы прошли, было четвертым слева. Теперь оно второе справа.
Я еще раз оглядываюсь, не зная зачем, может, ищу усталых скворцов[44], но тут их нет, и я вхожу вслед за ним в зеркало. Я снова становлюсь губчатой и на этот раз словно прохожу сквозь множество разных вещей, но как только начинаю немного напрягаться, размышляя, все ли части моего тела смогут вернуться в норму, врезаюсь в спину Кристиана.
— Ой! Ты что делаешь, зачем загораживаешь зеркало?
— Тише, кажется, я что-то услышал.
Напрягаю свой суперслух.
— Я ничего не слышу, а я могу услышать все на свете.
— Тут много чего бывает, — говорит он. — Никогда не знаешь, на что наткнешься.
— Что-то плохое?
— Зависит от того, что ты вкладываешь в это слово. И кто ты сама. У принцев тут свои преимущества.
Я оглядываюсь.
— Где мы?
— В Белом Особняке.
— Ха, а то я не догадалась, — говорю я, потому что мы очутились в такой же белой комнате. — Тут все такое скучное? Феи что, никогда не пользуются краской и не знают про обои?
Он мягко звенит в ответ.
— Чувак, ты звенишь, как колокольчик.
Он резко прекращает, и я понимаю, что это был смех. Начинаю постигать особенности общения с принцем Невидимых.
— Белый Особняк совершенно не скучный, Дэни. Здесь не бывает скучно. Это огромное поместье, которое Король Невидимых создал для своей фаворитки. Это живая, дышащая любовью история, свидетельство ярчайшей страсти, которая когда-либо соединяла наши расы. Можно пройти ее насквозь, если у тебя достаточно времени и ты готова рискнуть потеряться здесь на пару веков.
Я узнала о Белом Особняке, подслушивая, но никогда особо не обращала внимания на такие разговоры. Меня тогда больше интересовала Синсар Дабх.
— Что значит «пройти ее насквозь»?
— Их память все еще живет здесь. Они любили так сильно, что мгновения их жизни вплелись в саму ткань особняка. Некоторые считают, что король специально создал его таким, чтобы в случае, если однажды потеряет ее, иметь возможность вернуться и жить с ее отблеском. Некоторые говорят, что особняк был выполнен из ткани воспоминаний и что он живое существо, с великим разумом и сердцем, которое скрыто где-то в доме. Не хочу в это верить, потому что если это правда, то Белый Особняк можно убить, а этого не должно быть. Запись величайшей истории любви будет потеряна вместе с бесчисленными артефактами мириада вселенных, которые никогда больше не получится собрать. Это место — история любви и музей в одном флаконе.
