Жизнь на двоих (СИ) - Шнайдер Анна
– Но это теория, не проверенная практикой, – хмыкнула Эн, и Арен невольно поморщился. Если бы хоть кто-то из его предшественников разрешил аристократам признавать бастардов через храм без заключения брака, никакой проблемы давно не было бы. Но нет, аристократия так боялась потери своей исключительности – ведь бастарды-то все как один рождались без родовой магии, – что собственному незаконному отпрыску можно было назначить только отличное содержание, признать его наследником состояния и вообще всячески обеспечивать, но не передать фамилию. Бред, многовековая дурь, которая чуть не вылилась в гражданскую войну!
– Мне интересно, до какого колена это работает… – пробормотал Рон, и Арен, оставив досаду на прежних императоров, уточнил:
– Вы о чем?
– О себе, допустим, – фыркнул Янг. – И своих детях. Сейчас, конечно, крайне сложно установить, какой именно род повлиял на мой магический дар – бастардом был не я, а мой дед, но он родился немагом. Однако, если я найду своих родственников-аристократов, есть ли шанс, что мой ребенок будет обладать кровной магией?
– Вот уж не знаю, – пожал плечами Арен. – Но этот вопрос крайне просто решить, если вы женитесь на аристократке.
Рона передернуло, и Эн расхохоталась, да так заливисто, что император тоже улыбнулся.
– Ни за что в жизни! – почти рявкнул артефактор, протестующе помотав головой.
София немного ругала себя за малодушие, потому что на самом деле она обрадовалась, когда Арен не разрешил Виктории и детям уйти из дворца вместе с ней. Иначе она была бы вынуждена полдня стараться держать лицо, а так смогла расслабиться и провела отличный вечер с мамой, сестрами и Вано. Мама, правда, была слегка не в духе – оказалось, что Вагариус накануне осторожно заговорил с Синтией на тему переезда в его дом, и это вызвало волну негодования и протестов. Вано сник, но, судя по блеску в глазах, сдаваться не собирался. А София решила во все это не вмешиваться и предоставить возможность матери и деду самим разбираться и принимать решение.
Вернувшись во дворец ближе к ночи, она села за рисование, и с помощью быстрых движений простого карандаша на листке бумаги появились родные лица – улыбающиеся Вано, Синтия, Элиза и Рози, а затем мордашки Агаты и Александра, и наконец – руки Арена.
Она уже не первый раз рисовала его руки, которые ей безумно нравились – впрочем, в Арене Софии нравилось абсолютно все, но руки особенно. Сильные и в то же время нежные, крепкие и надежные, с длинными подвижными пальцами и маленькой родинкой возле большого пальца на правой ладони…
София так замечталась и зарисовалась, что вспыхнувшего в камине огня даже не заметила. И когда эти самые руки, которые она рисовала, обняли ее, замерла от неожиданности и через секунду засмеялась, ощутив горячие губы Арена на своей шее.
– Ты пришел!..
– Да, счастье мое, – ответил он, улыбаясь. – Сегодня я твой. Это чьи руки ты рисуешь?
– Ты не узнаешь? Это же твои руки.
– Серьезно? – Арен присмотрелся и хмыкнул. – Да, теперь узнал.
– И вот, – София перелистнула альбом. – Еще тут эскизы…
Император с удовольствием разглядывал рисунки, поглаживая девушку по плечам и спине, и от него к Софии шли волны покоя. Как замечательно, что он больше не переживает!
– Насчет моего запрета, Софи…
– Я поняла, почему ты не разрешил, не беспокойся.
– Я знаю, что ты поняла. – Арен ласково потерся носом о ее щеку. – Ты всегда все понимаешь, мое счастье. Поговори с мамой и Вано, пусть выберут день. И, возможно, лучше не в гости, а отправиться на море. Я думаю, эта перспектива обрадует и Агату с Александром, и твоих сестер. Но не переусердствуй, пожалуйста, тебе тоже нужно отдыхать.
– И тебе.
Он усмехнулся и, подняв Софию на руки, понес к постели. Сел и, усадив девушку к себе на колени, произнес:
– Помнишь, я говорил, что все мои родственники-эмпаты с недавних пор ощущают твои эмоции менее четко? Все, кроме Агаты.
– Да, помню. – София подняла руки и начала расстегивать рубашку Арена.
– Я сегодня спросил у Эн, отчего так получилось, и ответ оказался очевидным. «Потому что ваша аньян отдала Агате свою жизнь».
– Ясно. – София вздохнула, думая о том, как бы намекнуть Арену, чего ей сейчас хочется. – Вроде как я принадлежу вам обоим, поэтому вы оба меня слышите нормально, а другие слышат будто через подушку. – Она, достигнув последней пуговицы, запустила ладонь под ткань, погладила грудь и твердый живот и улыбнулась, когда император вспыхнул пламенем. – Арен…
– Что? – Он лукаво поднял брови. Губы его дрожали.
– Мм… Ну…
– Будем спать, да? – И голос невинный. – Ты же устала? И я устал.
София фыркнула и попыталась встать с его коленей, но он не дал, крепче прижав к себе.
– Ты же устал, – передразнила она его и тихо охнула, когда Арен опустил ее на постель и лег сверху, задрав ей юбку.
– Ничего, Софи, – усмехнулся он, склоняясь к ее губам. – Я найду силы.
Глава восемнадцатая
Пробуждение Геенны всегда похоже на взрыв, особенно когда оно случается ночью, что происходит чаще, нежели днем. Но взрыв не снаружи, а изнутри – все органы внезапно сжимаются, а затем разжимаются, и ни о каком сне не может быть и речи.
Арен сел на постели и потер кончиками пальцев занывшие веки. Защитник, он и раньше понимал, что в этот раз пробуждение будет мощнее, чем в предыдущий, но насколько, стало понятно лишь сейчас.
– Что это? – простонала София, тоже садясь, и уткнулась лбом Арену в спину. – Меня как будто только что вырвало…
– Это Геенна, – ответил император кратко. – Скорее всего, ты почувствовала не только мои эмоции, но и ее пробуждение.
– Из-за того, что я к тебе пришита?
– Вероятно. Это сейчас пройдет, так остро чувствуешь только в первые полчаса, не дольше.
София обняла Арена обеими руками, тихо вздохнула и сказала:
– Арчибальд вчера приходил, играл с Агатой и Алексом, и я подумала… Арен, почему он? Ты ведь любишь его. Неужели не боишься?
– Люблю, – подтвердил мужчина спокойно, перехватил руки девушки и, повернувшись к ней лицом, продолжил: – И боюсь. Но любовь – это прежде всего свобода, Софи. Я никогда не заставлял Арчи становиться охранителем, он сам это выбрал, и я не собираюсь лишать его этого права только потому что беспокоюсь.
– Сам… – протянула София. – Тогда я понимаю.
– Ты думала, это приказ? – удивился Арен. – Нет. Арчи, так же как и я, учился на охранителя. Но ему повезло больше. – Император усмехнулся, вспомнив ощущение разбитой мечты в тот миг, когда на него опустился Венец. – Он может позволить себе заниматься тем, что выбрал сам, а не тем, что само свалилось на голову, и это благо, Софи, несмотря на риск.
Она улыбнулась и погладила его по щеке.
– Я уже говорила, что люблю тебя?
Арен засмеялся и легко поцеловал ее в губы.
Чуть позже, когда София уже уснула, на браслет связи пришел отчет от Арчибальда.
«Пространственные координаты… размер квадрата около трех километров… Демоны класса «А», огненного вида, очень много».
Что ж, раз «очень много» – значит, на севере сейчас горячо и брату не до отчетов. Но то, что Арчи смог определить класс и вид демонов – хорошо, значит, нечто подобное уже происходило, и как их уничтожить, в целом известно. Проблема может заключаться лишь в количестве, но в любом случае брат знает, что делать.
Арен вновь лег рядом с Софией, закрыл глаза и тут же провалился в сон, не обращая внимания на тяжесть в сердце, появляющуюся каждый раз после пробуждения Геенны и давно ставшую привычкой.
Домашним заданием Силвана на этот раз стало нечто настолько интересное, что Виктория не сразу поняла, как к этому подойти.
– Нарисуйте себя, – попросил психотерапевт, прежде чем уйти, назначив следующую встречу на вторник. – Себя до и после начала нашей с вами терапии. А во время сеанса обсудим, что получилось.
