Меделайн Монтегю - Вульфен
– Как хорошо, что ты всё-таки нашла время показать их мне, – хлопотала бабушка, пока Даника толкала инвалидную коляску к выходу из здания.
– Они были очень маленькими, бабуля. Мы забрали их домой только несколько дней назад, я не могла приехать раньше.
Старушка глянула на неё через плечо, но только они зашли в сад, тут же наклонилась вперед от нетерпения.
– Дай мне посмотреть милых малюток, – потребовала она, когда они добрались до места.
Бросив на Данику ласковый взгляд, Блейн поднёс и положил правнучку старушке на колени. Он немного нахмурился, когда та взяла малышку и стала баюкать одной рукой.
– Девочка! – воскликнула бабушка с гордостью и удовольствием. – Боже, она прекрасна! – женщина приподняла голову и посмотрела на Блейна. – Вы не часто их видите, так ведь?
– Я никогда не видел ни одну из них, – сказал он, усмехаясь. – Я Блейн… её отец.
Она улыбнулась ему, протягивая руку.
– Принц Блейн.
Парень перевёл взгляд на Данику, которая пожала плечами и покачала головой.
– Она не говорила мне, – сказала бабушка раздражённо. – Я узнала тебя. Ты произошёл... – пожилая женщина остановилась, нахмурившись. – Трудно понять, это было много лет назад. Твой прадед, я полагаю – или, возможно, прапрадед – навещал моего дедушку, когда я была маленькой девочкой. Ты похож на него.
Блейн был поражён и снова посмотрел на Данику.
– Вы это помните?
Она фыркнула:
– Я помню это лучше чем то, что было вчера. Вот так получается. Во всяком случае, его тоже звали Блейн.
Он нахмурился:
– Вы помните, почему он навещал вашего дедушку?
Женщина пожала плечами:
– Они были братьями. Я была маленькой девочкой. Не знаю, рассказывали ли они мне когда-нибудь об этом. Можно мне посмотреть на других.
Блейн забрал свою дочь и отошёл в сторону, чтобы дать Кону возможность похвастаться сыном.
Пока принц шёл к ней и почти на автомате отдавал малышку, Даника смотрела на него и недоумевала:
– Что такое?
Он нахмурился:
– Я думаю о том, что сказала твоя бабушка.
Девушка покачала головой, склоняясь к нему.
– У неё проблемы с памятью.
– Я всё слышу, Даника Мэри Уитни! Я может и старая, но не глухая!
– Извини, бабуля.
Блейн взял её за руку, отводя немного дальше от остальных:
– Она частично вулфен.
– Правда?
– Ты не знала?
Она задумалась.
– Вообще-то, – шептала девушка, – она говорила мне об этом, но с возрастом её память становиться всё хуже. Я не была уверена, можно ли ей верить.
– Когда она сказала тебе? – спросил он резко.
Даника посмотрела на него с интересом.
– Когда вернулась с севера. Я приехала, чтобы проведать её, и она, в общем, сказала, что знает, что я была с вами. Бабушка действительно знала о вулфенах. Я не рассказывала ей… ничего. У неё всегда было чутьё на подобные вещи, но я не знала, можно ли ей верить. Все говорили, что он был индейцем.
– Ты – часть вулфен.
Она кивнула.
– Может бабушка, но я не совсем, – Даника видела, что парень расстроился. – Это очень важно для тебя?
Он, казалось, заметил некую растерянность в её голосе. Подняв руку, Блейн погладил девушку по шее.
– Я не знаю, когда дал тебе повод так считать. Что ты об этом думаешь? – Его рука скользнула вниз к малышке на её руках, и он погладил мягкую щечку дочери. – Это только… Я думаю, что это объясняет многие вещи, которые я не понимал прежде. Интересно, сколько правды в рассказе о моём и её дедушке?
– Ты думаешь, мы слишком близкие родственники? – спросила она насмешливо.
Он взглянул на неё, прищурившись.
– Мы никогда не были так близки, как бы мне хотелось. Мне просто интересно. Отец говорил, что меня назвали в честь моего прапрадеда.
– Тот, который бросил стаю ради любви к человеческой женщине? – она покачала головой, когда Блейн посмотрел на старуху. – У неё в голове всё перемешалось. Это грустно, потому что у бабушки есть дар – ведь она поняла, что я была с вулфеном, и что беременна, даже ещё до того, как я сама узнала. Но ты не должен относиться к ней слишком серьёзно, она теряется в своих воспоминаниях. Бабушка могла перепутать то, что когда-то слышала или видела, даже с тем, что читала или узнала в кино.
– Или это правда, – сказал Блейн. – Я знаю, что это была некая сказка без счастливого конца.
Он присел, чтобы поговорить с бабушкой вновь, перед тем как уехать.
– Как звали вашего дедушку?
Бабуля улыбнулась ему немного рассеяно.
– Дедушка!
Даника отвела глаза, когда он посмотрел на неё.
– Я отвезу тебя в твою комнату, бабушка. Мы должны идти, но я вернусь, чтобы повидать тебя снова. Хорошо?
Бабуля, нахмурившись, посмотрела вокруг, и наконец кивнула ей.
Глаза Даники помутнели от усталости, когда она зашла в гостиную, где мужчины собрались у телевизора, и вручила Блейну его плачущую дочь, Джессику. Он посмотрел на ребёнка, а затем на удаляющуюся мать, которая направилась в кладовую, ставшую теперь детской. Вернулась она через несколько минут с плачущими младенцами номер два и три, отдавая Кону и Дакоте сыновей.
– Я испробовала всё, чтобы уложить их спать. Прокатите их.
Вздрогнув от визга, который издал его сын, Джейк, Кон нахмурился.
– Детка! Ты шутишь!
Даника скрестила руки на груди, воинственно притопывая ногой.
– Ты сказала, что не хочешь, чтобы они и близко подходили к мотоциклам! – возразил Блейн.
– Но вы всё равно решили прокатить их, и теперь они хотят проехаться перед сном! Так покатайте их, чёрт побери!
Бросив на неё мрачный взгляд, Кон, Блейн и Дакота схватили свои куртки и двинулись всей толпой наружу. Джессика всё ещё плакала, когда отец прижимал её к груди, застегивая молнию на куртке, делая для неё колыбельку, такую же, как Кон и Дакота для Джейка и Тайлера. Через секунду верхняя одежда уже была на них, и парни услышали, что крики прекращаются и переходят в икоту, которую мужчины слышали даже сквозь рев двигателей.
Издав мучительный вздох, Блейн стал отпускать сцепление, плавно двигаясь вперед.
– Не слишком быстро! – предупредила их Даника.
Кон и Дакота обменялись раздражёнными взглядами, пока ехали за Блейном.
– Чёрт побери, Дани! Я не могу ехать на мотоцикле с такой скоростью. Смотри! Даже спидометр не шелохнулся!
– Это достаточно быстро. Держите свои ноги на земле.
– Думаю, это сработало бы, даже если просто завести мотор и никуда не двигаться! – пожаловался Кон.
– Если ты прекратишь жаловаться, они уснут, и вы сможете вернуться к игре, – сказал Блейн, хитро посмотрев на него и отдавая ребёнка матери.
