Юлия Григорьева - Искупление. Часть вторая (СИ)
— Доброго вечера, достопочтенные мастера, — заговорил он, приветливо улыбаясь.
Мужчины взглянули на него, хотели отвернуться, но пронзительные синие глаза излучали такое дружелюбие и открытость, что они невольно улыбнулись в ответ и кивнули. Бывший правитель Таргара подсел к ним, пожелал удачи в делах и меньше убытков, неожиданные собеседники приняли пожелания, и беседа потекла. Сначала ни о чем, но Найяр не спешил. Он давал мужчинам развязать языки, похвалиться, восхитился ими, окончательно обаял и приступил к нужной ему теме.
— А бываете ли в Ледигьорде, уважаемые мастера? — поинтересовался Найяр.
— Бываем, знатные шкуры обратно везем, — ответил мастер Грив. — Только в этом году торговля не заладилась. Мы-то сами не были в этот раз, а с цеха нашего мастера уже побывали.
— Были? — растерянно переспросил Дракон.
— Да, в конце весны. — Важно кивнул мастер.
— А еще пойдут туда купеческие корабли? — как можно более беззаботно поинтересовался Найяр.
— Да, зачем же? — ответил второй мастер Каерг. — Мы туда раз в год ходим, чаще делать нечего. Шкур за год дикари накопят, мы их за одно плавание собираем и до следующего года. Правда, в этот раз убыток вышел, — покачал головой уважаемый купец.
Найяр уже не слушал, обдумывая, что ему теперь делать, и как добраться до цели, а когда опомнился, говорил по-прежнему мастер Каерг, и то, что он говорил…
— Дикарь разбирается в мечах, это кто бы такое мог подумать?! — возмущался мужчина с широкой окладистой головой. — Он как нос сунул, так в несколько шатров вообще перестали заходить. Лишь наконечники для стрел только и продали. Еще и драку затеял и охранника ранил. Может, и убил бы, да, говорят, с его бабой что-то случилось. Он охранника ранил по быстрому и убежал.
— Это ту, что в ткани нос свой длинный запустила? — подхватил мастер Грив. — Слышал-слышал. Там-то дикарь и взбеленился.
Таргарский Дракон превратился в слух, жадно ловя каждое слово.
— Знаешь, что почтенный Ларбус заметил? — произнес мастер Каерг. — У дикаря были сапоги, как в наших государствах носят.
— Может, снял с кого? — пожал плечами Грив.
— Не знаете, как выглядел этот дикарь? — спросил Найяр и затаил дыхание. — Любопытно, какие они.
Мужчины переглянулись и пожали плечами, но тут мастер Грив, сидевший лицом к дверям, радостно улыбнулся.
— А вот и сам Ларбус, он сейчас расскажет, — и замахал рукой. — Баг, иди к нам!
Мастер Ларбус подошел к их столику, окинул внимательным взглядом троицу собутыльников, но незнакомец внушал доверие, даже располагал к себе с первых же минут, и мастер присел, сразу заказав себе стаканчик вина. Обменявшись любезностями, обговорив новости и сегодняшнюю торговлю, мастер Грив, наконец, задал вопрос, который не давал покоя Найяру.
— Помнишь, ты говорил про дикаря из Ледигьорда? — Ларбус важно кивнул. — Неил спрашивает, как он выглядел.
— Да, как выглядел, обыкновенно, тварь дикая, — поморщился купец. — Ростом с тебя где-то, — он тыкнул пальцем в Найяра. — Да и в летах тех же. Глазищи почти черные, как и волосы. Выправка знатная, правда. Статью молодец. Мечом махал так, словно в гвардии короля не один год отслужил. Да и осматривал оружие, как опытный воин. Все барахло, которое мы сбыть хотели запорол. Еще баба его…
— Как? Как выглядела женщина?! — воскликнул Найяр, хватая купца за руку.
— Да ты не в себе, братец, — Ларбус отпрянул, глядя в лихорадочно сверкающие синие глаза.
— Говори! — рыкнул бывший герцог.
Трое купцов замолчали, но Найяр не отступил. Скрипнув зубами, он выдавил:
— Прошу, умоляю, скажи, как она выглядела?
— Как-как, — ворчливо ответил Ларбус. — Пигалица. Ну… хорошенькая, даже красавица. Глазищи серые, черты тонкие, как у аристократки, совсем не похожа на других дикарок. Темноволосая. Хрупкая такая, а живот на нос уже лез. Вроде рожать начала, пока мужик ее мечом махал. Говорили, что ее другой дикарь на руки подхватил, да потащил куда-то. После этого ее муж закончил бой и умчался следом.
— Рожать? — почти шепотом переспросил Таргарский Дракон, сильнее стискивая руку купца. — Ты сказал — рожать?
— Ну, да, беременная же, я же говорю — пузо на нос лезло. На сносях уж была, видать, — ответил Ларбус, пытаясь отодрать пальцы, вцепившиеся в него стальной хваткой. — Да отпусти ты меня!
— Эта? — Найяр сунул руку за пазуху и вытащил миниатюрный портрет. Изображение женщины было немного попорчено, но узнать ее было можно.
— Она, ей-ей, она! — воскликнул купец. Грив и Каерг с любопытством взглянули на портрет.
— Красавица, — одобрительно кивнул Грив.
И они перевели взгляд на Найяра.
— Беременная, — прошептал тот, забрал портрет и поднялся из-за стола.
— Ты куда, Неил? — Каерг протянул руку, но Ларбус дернул его:
— Пускай идет, не в себе мужик. Ты его глаза видел?
И больше таргарца никто не останавливал. Покачиваясь, он вышел на улицу и закрыл глаза, подставляя лицо прохладному морскому ветру. На улице уже было темно. Мужчина оперся рукой о стену и глухо застонал.
— А я говорил, забудь уже о ней, — Руэри Тиган прижался к стене спиной и скрестил руки на груди. — Больно? Вот и мне больно было, но кого это волновало.
Найяр поднял на призрачного мужчину глаза, в которых блеснула, влага, зло смахнул неожиданные слезы и произнес:
— Это ничего не меняет. Ничего.
Оттолкнулся от стены и, чеканя быстрые шаги, направился вперед, не имея никакой цели. Но душу жгло огнем боли, ревности, злости и разочарования, и мужчине нужно было хоть чем-то успокоить себя.
— Ты же уничтожишь ее! Най!
— Там видно будет, — бросил бывший герцог, не оборачиваясь.
Казалось, уже целую вечность он не ощущал в крови этот яростный поток лавы, сжигающей душу дотла. Беременная… Беременная от грязного дикаря, от этой мстительной твари! Сука, подлая мерзкая сука! Готова была сдохнуть, чтобы не быть с ним…
— Да, лучше бы ты сдохла на самом деле! — воскликнул Найяр в черноту ночного неба. — Поганая тварь!
Кого он хотел просить о прощении? Кому он хотел пойти на любые уступки? О ком он грезил дни и ночи? Об этой лицемерной гадине, вползшей в сердце коварной змеей, отравившей сладким ядом, обвившей кольцами душу, лишив возможности делать вдох полной грудью? Каждый новый глоток воздух отзывался болезненным спазмом, и Найяр метался по улицам Олкана, моля богов, бесов, мерзких тварей из Огненной Бездны, чтобы они дали ему возможность забыть, выкинуть из головы и из сердца эту лживую суку, посмевшую презреть его любовь, но так быстро отдавшую свое тело другому мужчине, словно последняя площадная девка.
