Марина Суржевская - Отражение не меня. Сердце Оххарона
— Помоги… — шепнула я.
И она помогла! Безмолвно, конечно, но подсказала! Я вдруг поняла, кем она приходилась темнейшей королеве. Выбеленные тьмой волосы изменили облик повелительницы, но лицо осталось прежним — зеркальной копией той, что меня родила.
Они были не просто сестрами — близнецами! Отражением друг друга. Когда-то — одним целым.
Отражение меня. Вот что мне было нужно! Отражение меня, моей души и света. Отражение Искры.
Я не желала разорвать душу. Я хотела создать ее отражение. И тогда два мира смогут существовать в своих реальностях, больше не соприкасаясь. Две Искры отделят Оххарон и Пятиземелье друг от друга и положат конец этой ужасающей войне!
И в каждом из миров останется своя Лея.
И, наверное, у каждой дальше будет своя история.
Сейчас, держа в руках нити времен и пространств, я видела совершенно ясно, что в реальности Пятиземелья мне был предназначен мужчина с красными волосами и зелеными глазами, Алларис Райден. Он был словно весеннее солнечное утро, нежное и ласковое, словно пробуждение и рассвет, словно шоколад. Мудрый, ироничный, терпеливый соблазнитель-инкуб, с которым у меня ничего не случилось, но могла бы произойти целая жизнь. Прекрасная. Наполненная теплом и любовью.
Но из другого мира пришел тот, кто изменил судьбу, и в реальности Оххарона меня ждал именно он. Шариссар, с его глазами ночной синевы и темными волосами — моя ночь и тьма. Моя страсть и боль, любовь и ненависть со вкусом ягоды красницы, искушение и прощение. Дикий зверь, что отдал мне свое сердце. Тот, с кем все случилось, но оборвалось так скоро, оставив на губах горечь.
И уже не думая дальше, я соткала из ткани двух наших столкнувшихся миров зеркало. Большое, чтобы отразиться в нем целиком.
Я посмотрела на себя: в моих черно — белых волосах застыли травинки и веточки, одежда рваная и грязная, на рукаве — кровь. Но разноцветные глаза сияют чистым светом любви. Я протянула ладонь своему отражению. И отражение протянуло ладонь мне.
Наши пальцы соприкоснулись, и мы ойкнули, отдернули ладони одновременно и вместе рассмеялись. Она вышла из стекла — Отражение меня, вторая Лея.
Мы обе сохраним воспоминания, но что произойдет дальше — у каждой из нас будет свое. В каждом мире — своя Элея. И свои чувства к каждому из двух мужчин. Это единственное, что стоит разделить между двумя Отражениями.
Одна часть меня всегда будет принадлежать Шариссару, и эта Лея уйдет в Оххарон. Другая — с зарождающимся доверием к магистру останется в Пятиземелье. И лишь время покажет, что за любовь и судьба ожидает нас обеих. Мы были одинаковые, лишь наши глаза отличались, словно я по-прежнему смотрела не на живое воплощение себя, а в зеркало.
Мы сняли с шей медальоны — теперь их тоже было два. И вложили в полупрозрачный камень всю силу Искры.
Больше не будет живой души, заключенной в стенах Белой Башни.
Больше не будет Сердца, истекающего кровью.
Будет два медальона. Два камня. Два Отражения — Хранительницы. И две Искры.
И разные судьбы.
* * *Год спустя
Хандраш
— Ну скажи!
— Я сплю.
— Ты не спишь! Я же знаю, что не спишь! Скажи!
— Нет.
Я посмотрела в лицо мужчины, на животе которого сидела.
— Алларис Райден, ты лежишь привязанный к столбикам кровати, если ты не заметил! И ты по-прежнему отказываешься мне отвечать?
Он открыл глаза, с картинным удивлением осмотрел свои запястья и лодыжки, что я надежно привязала веревкой. И снова откинулся на подушку.
— Ты все поняла совершенно правильно, дорогая жена.
— То есть ты отказываешься признаться, какие у тебя ещё есть имена помимо уже известных мне? — в моем голосе появились угрожающие нотки.
Этот разговор повторяется уже в который раз, и я снова укорила себя, что не просмотрела некоторые факты биографии этого упрямого инкуба, когда была Искрой! Ну что мне стоило заглянуть? А теперь я мучаюсь от любопытства, а этот нахал, за которого меня угораздило выйти замуж — не признается!
— У тебя пять попыток, — лениво протянул Райден.
Я поерзала, устраиваясь удобнее на его животе.
— Ну, ладно. Однажды я все-таки угадаю! Итак… — я скосила глаза на его лицо. Но маг усиленно изображал равнодушие. — Эээ, может, твои имена Сладкий Соблазнитель?
Уголки мужских губ дрогнули.
— Нет.
— Похотливый инкуб?
— Нет.
— Сладкоежка и гроза женщин?
Райден открыл глаза и приподнял одну бровь.
— А что? — развеселилась я. — Тебе такие имена пойдут.
— У тебя осталось две попытки.
— Эмм, — я вновь поерзала и закусила губу, поняв, что мои движения вызывают однозначную реакцию в теле моего мужа. Я посмотрела на ту его часть, что явно оживилась в ожидании.
— Может… Неутомимый и… Великий?
Маг фыркнул.
— Ну скажи! — завопила я, устав придумывать имена. Это была такая игра — раз в день мне разрешалось назвать лишь пять вариантов.
— Последний шанс, — Алларис снова прикрыл глаза.
— Вредный и Невыносимый Гад, которого я однажды прибью, потому что сил нет уже угадывать эти проклятущие имена! — выдала я на одном дыхании.
Магистр откинул голову и расхохотался. Отсмеявшись, посмотрел на меня и облизнулся, предвкушающе.
— Ты не угадала, Лея. А значит, снова будешь исполнять мое желание.
— А вот и не буду! Я тебя что, зря привязала?
— А ты меня привязала? — бровь насмешливо поднялась, а я открыла рот. Веревки бесследно испарились.
— Ты использовал магию! Это не честно! — Я попыталась вырваться, но мужское тело уже придавило меня к кровати. Алларис коснулся губами моего уха.
— А кто сказал, что я буду играть честно? — провел языком по моей губе. — Ты проиграла!
Мое сердце подскочило и забилось. От предвкушения. А тело уже наполнилось сладкой истомой и выгнулось. Я едва сдержала стон, зная по опыту, насколько богатая фантазия у этого инкуба!
— Непристойные фантазии! — заорала я в последней надежде. — Несносный развратник! Совратитель, наглец и интриган!
— Мне очень лестно, любовь моя, но твои попытки закончились. К тому же ты вновь не угадала, — сообщил Алларис, проводя ладонью по моей коже, заставляя меня выгибаться и закусывать губу. Он легонько и нежно дотронулся до внутренней стороны бедра, потом выше. Еще выше…
— Любимый мучитель, — выдохнула я ему в губы, когда пальцы коснулись точки между моих ног.
— Я почти готов сказать «да». Но нет…
Боги! Какие у него губы и язык! И что он ими вытворяет… Доводит меня до умопомрачения! Кстати, как раз начал — опустил голову, лаская мне шею, ямочку у горла, грудь… Мучительно медленно, дразнящее томительно… Значит, сегодня мой супруг настроен на длительную и неспешную игру, от которой я расплавлюсь и растекусь, уже не в силах сопротивляться.
