Кери Артур - Греховная услада
Один охранник последовал за мной внутрь и нажал кнопку лифта. Когда двери открылись, он заглянул внутрь лифта и нажал кнопку шестого этажа, затем скользнул ключ-картой в пазе электронного замка и улыбнулся мне.
— Лифт доставит вас прямо на этаж. Офис мистера Роллинса — последний слева от вас.
Я благодарно кивнула и зашла в лифт. Как только двери закрылись, я сняла рюкзак, собрала винтовку. После чего засунула ее обратно в рюкзак и одела его на спину. Береженного Бог бережет.
Лифт остановился и двери открылись. Я вышла из него. Коридор был длинным и изобиловал тенями. Свет от лифта рассек мрак яркой вспышкой, которая быстро померкла, словно полумрак был плотным туманом, сквозь который свет не мог пробиться.
В дальнем конце коридора виднелась стальная дверь. Из-под двери не исходило света. Словно там не было щелей. Да и тени рядом с ней казались более густыми.
Меня обуяло чувство тревоги. Я потянулась к рюкзаку на спине и достала винтовку. Может быть, это нервы, а может и нет, но у меня возникло ощущение, что я не одна в этом коридоре.
Однако я ничего не видела. Только тени и собственный силуэт.
Двери лифта начали закрываться, и как только яркое пятно света стало уменьшаться, моя тревога возросла. Затем свет исчез, в темноте осталась я и все, что скрывалось в ней. Держа оружие стволом в пол, но сняв его с предохранителя, я направилась к офису Миши.
Тени зашевелились вокруг меня. Темная дымка коснулась моей кожи — лента шелковистого дыма, вызвавшая у меня мурашки. Если бы призраки могли ласкать живых, то, скорее всего, это ощущалось бы именно так. Едва ощутимое дуновение смертоносного тепла. Что бы ни пряталось в тени, оно не было мертвым в том смысле, в каком были мертвы призраки, потому что оно было теплым наощупь. Теплым и несущим смутное предчувствие беды.
Мне начало казаться, что предчувствие беды обострится и станет опасней, если прямо сейчас я смалодушничаю и поверну назад.
— Положи оружие, Райли.
Мишин голос, казалось, исходит из стен. Я огляделась, но не заметила ничего похожего на динамик.
— Только после того, как ты скажешь отступить тому, что есть в коридоре.
— Ты можешь их видеть? — В его голосе прозвучало явное удивление.
— Нет, но могу чувствовать.
— Любопытно.
— Я не уберу оружие, пока ты не прикажешь им уйти. — Я выжидающе остановилась возле двери.
Миша фыркнул от смеха.
— Тити, отступить.
Тени рассеялись, и коридор внезапно стал менее угнетающим и более светлым. Я выполнила свою часть сделки, засунув винтовку обратно в рюкзак. Стальная дверь скользнула в сторону, открывая проход.
Мишин офис оказался меньше, чем я ожидала — не с футбольное поле, как большинство административных учреждений в наши дни, — скорее, он был размером с баскетбольную площадку. Все равно большой, но по крайне мере его размеры были вполне обоснованы.
Миша окинул меня пристальным взглядом, ненадолго задержавшись на окровавленных прорехах на блузке и на штанине джинс. Когда его взгляд снова встретился с моим, в нем читалось уважение или же настороженность, которой я не замечала прежде за ним.
— Ты сразилась с «решительной ящерицей»?
— Сразилась и одолела. — Не помешает лишний раз напомнить ему, что я не просто волк. Может, он начнет обращаться со мной получше, чем с племенной кобылой, хотя почему-то, мне не верилось в это. Я прошлась по комнате и посмотрела в окно. И не увидела ничего подозрительного, но с другой стороны, с такой дальнобойностью как у оптических винтовок в наши дни, убийца мог находиться в полумиле отсюда или того дальше.
Конечно, стоя вот так нарочито перед окном, я подвергала себя опасности, но только в том случае, если убийце наверняка известно, что смуглокожая женщина с каштановыми волосами и зелеными контактными линзами — это я.
Слева от арочного окна находилась колонна. Я подошла к ней, скрестила руки на груди и облокотилась на нее.
— Почему ты удивлен?
С задумчивым выражением лица он откинулся на спинку кресла, в котором сидел.
— Потому, что «решительные ящерицы» — лучшие из лучших лабораторных созданий. Они являются величайшими и сильнейшими воинами.
— В таком случае тот, с кем я схлестнулась, произошел из бракованной смеси, потому что я, не являясь обученным бойцом, все-таки повергла его. Что это за существо в коридоре?
— Существа, — поправил он, изогнув тонкие губы в насмешке. — Они — моя система безопасности.
— Я, безусловно, рада, что это не те двое внизу, возле парадного входа. Они бы даже не задержали решительно настроенного комара, захоти тот влететь.
— Так и было задумано. — Какую-то минуту он рассматривал меня, выражение его лица все еще представляло странную смесь радостного удивления и настороженности. — Существа в коридоре не лабораторно-созданные, если ты об этом подумала. Они — разновидность существ, известных как Фравардин, что на персидском языке означает — духи-хранители. Я натолкнулся на них недавно, когда путешествовал по Ближнему Востоку.
Я задалась вопросом, ради чего он путешествовал по Ближнему Востоку? За все то время, что я знала Мишу, он показался мне натурой не склонной покидать австралийские берега. Если он побывал на Ближнем Востоке, значит ему приказали отправиться туда.
— Это на поиски тех существ, — я махнула рукою на дверь, — тебя туда послали?
Он улыбнулся.
— Нет.
Что, очевидно, означало — его послали за тем, чего мне не полагалось знать. Ну и ладно, все, что мне на самом деле требовалось знать, так это имя человека, стоящего за всем этим безумием.
— Были ли эти твари здесь, когда Роан и Джек обыскивали твой офис несколько месяцев назад?
— Да.
— Выходит, ты ожидал обыска и позволил им проникнуть сюда? — А еще это означало, что он мог стереть существенно важные доказательства до проникновения.
— Все это, часть большого плана, Райли.
Я подняла бровь.
— И в чем же состоит этот великий план? Занять место твоего так называемого ненавистного собрата? Захватить контроль над империей уродов?
Он тихо хмыкнул.
— А я-то думал, что ты лучше знаешь меня.
— Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять — ты можешь быть безжалостным, когда тебе это требуется.
Его губы изогнулись в усмешке.
— Я не хочу управлять ничьей империей, кроме своей. Я не соврал тебе, когда говорил, что моим единственным желанием является желание выжить, и полагаю, гибель Насьи подтверждает, что я не безосновательно беспокоился.
Если это все о чем он беспокоился, тогда он избрал странный способ, чтобы продемонстрировать это. По крайней мере, он не сидел бы в такой небрежной позе за столом, у окна, где был как на ладони у снайпера.
