Людмила Сурская - Шумеры
— А как же относиться к тому, что сжигают трупы?
— Когда начинали это в глубине веков делать, давали возможность душе покинуть тело, то есть сжигали после 9 дней.
Он прокрутил услышанное в голове и оторопел:
— Но получается, что сейчас…
— А сейчас жгут вместе с душой и ещё удивляются, производя эксперименты, что тело перед топкой реагирует, это благополучно фиксируют датчики. Поэтому многим родственникам кремированных снятся сны, что они жалуются, будто находятся в совершенно другом месте. — Она зябко пожала плечами. — Хватит вопросов, погрей меня. Когда ты думаешь, становишься далёким и холодным.
— Самый, самый последний…
— Уговорил.
— Вот рассказывают люди, испытавшие клиническую смерть, что видели, как тысячи умерших людей бредут по коридору…
— Ерунда. Тело остаётся тут. Оно никуда идти не может. Уходит душа. А душа — это биоэнергетический сгусток. Он сгустком и уходит с земли, ни во что ни трансформируясь. Да по существующему тоннелю, но через сорок дней после смерти. А не сразу, бегом после клинического транса. И пока она на земле, то ни по каким переходам времени не бегает. Девять дней она находится в энергетическом поле тела. А потом может передвигаться только в пределах энергетического поля земли. На тело своё, она может посмотреть только при сроке выхода, то есть через девять дней. Так что все эти душещипательные рассказы — сказки. Я смотрела на свою ладонь через призму этого сгустка. Её почти не видно, одни размытые контуры и ничего внутри. А сам сгусток напоминает капельку с искрящимися всеми цветами радуги краями. Размером от трёх до пяти миллиметров. Вот так! Но в ней, вернее в её памяти, заложен код её человеческого тела. Вот он, как и обыкновенный компьютер может выдавать картинку на земле. Если она по какой-то причине не ушла через сорок дней с земного поля эту картинку можно засечь.
Привстал он на локтях нависнув горой над ней.
— Тогда что?
— Надо помочь ей. Для человека, код такого неординарного ухода души закодирован в специальных молитвах. Так проще и понятнее.
Она улыбнулась: «Вот разошёлся, не остановить». А он задавал уже новый вопрос:
— А что Землю ждёт в будущем?
— Тебя что интересует?
— Я на многое не замахиваюсь, хотя бы погода.
— Погода? — засмеялась она его горячности.
— Ну?
— Мы идём по спирали, повторяя то, что уже было. То есть: потепление и похолодание. Только в меньших размерах. Более слабых и не таких продолжительных.
Её слова вызвали у него уныние.
— Получается, нас сначала подкалит и подтопит, а потом напрочь заморозит? Ну и дела!
— Потопа страшного не будет, а потепление пройдёт. Правда, не долго радоваться. После чего годочкам к 10 наступит похолодание. Вот холода придут намного дольше, но по сравнению с ледниковым периодом это ерунда.
Его шея опять отлепилась от подушки и выгнулась гусём.
— На сколько?
— Лет на 40–50,- удовлетворила она его любопытство.
Её ответ возбудил его.
— Вот это обрадовала. Ты ничего не перепутала? — принялся уточнять он.
Ей вспомнилась дорога к храму знаний. Верховный жрец и то чему её учили.
— Нет. Жизнь Ра тоже проходит по спирали. Немного перестарался, будет отдыхая остывать. Но такой катастрофы, как с мамонтами не случится. Всё мягче.
— Я поражён. Не хотелось бы опять жутких морозов. Полетят к чертям отопительные системы и коммуникации. Я даже представить не могу, в какую трагедию это выльется. Тем более к тому времени почти всё устареет, и будет требовать замены.
Она фыркнула смехом.
— Тогда будет иная система нагрева и другие материалы в ходу.
— А что будет… ну например с Евросоюзом?
— Он распадётся быстрее нежели все думают. Без особых трагедий.
— И всё?…
— Образуется новый союз крепкий и надолго.
— Кого с кем?
— Сначала Германии, Франции с Россией… Потом к ним присоединиться Италия, Испания и так далее… А вообще-то, спи давай… Не то я сотру из твоей памяти всё лишнюю информацию, раз это не даёт тебе отдыхать.
Вспомнив, как это ловко получилось с его секретарём, он принялся горячо возражать. Обняв её крепко, крепко, чтоб проконтролировать во сне её уход в полёт с Ангелом, он поймал этот момент. Тело дёрнулось, дыхание сделалось почти не заметным, сердце же наоборот бешено заколотилось, и Лю сделалась холодной, как ледышка, не смотря на то, что он её грел жаром своего тела. Эдик лежал, боясь пошевелиться и спугнуть. Сон улетучился. Через три часа он почувствовал, как высоко, вздохом, поднялась её грудь. Потеплели руки и ноги, умерило свой бешеный бег сердце. «Интересно, где она была сейчас, какое время бороздила?» — пронеслось в его голове и он уснул.
36
Утром они, выкроив у работы время, отправились в то место с крутым холмом, что показала ему Лю. Добрались на место только к вечеру. Переночевали у старушки в маленьком домике с цветами на окне и кружевными занавесочками. С утра пошли в совет, но голову сельского совета пришлось порядком ждать. Она уехала в район по неотложным делам. Так, по крайней мере, им сказали. Приехавшая к концу рабочего дня женщина долго не соглашалась, ссылаясь на законы, запрещающую дать им ту бросовую землю. И ни какие доказательства и уговоры того, что та земля не пригодна ни на что, не помогли. Как всегда перемогла магия доллара. Отсчитав требуемую сумму, Эдик получил желаемое. Вписали и в протокол выделения земли и справки все дали…
— На, держи, — протянул он Лю сертификат. — Обрадуй своих «сынов неба». К, сожалению, на наших чиновников действует только одно волшебство, — это зелёненькие. Как ты себя чувствуешь, малыш?
— Нормально.
Ночевали опять в том же домике, а рано утром выехали в дорогу. Люда, наблюдая за тем, как укладывает в машину вещи муж, улыбнулась ему:
— Поторопимся. Эдик, ловко у тебя получилось, но ты мне должен помочь ещё в одном.
— Я догадываюсь — это наверняка «машина времени»?
— Угадал, — засмеялась она, садясь в машину рядом с ним.
Они возвращались по сумеркам. Пока ехали, слушая музыку, по трассе побежала ночь. При въезде в город на обочине просигналила огнями машина. Лю попросила объехать её и встать впереди. Эдик подчинился. Она, погасив его предостережения, вышла из машины и нырнула в чужой салон. Вернувшись, через минут десять сказала спокойно:
— Поехали.
— Так просто, — удивился он. — Ты говорила и видела необычных, скажем так, «людей» и ничего?
— А что должно произойти?
— Ну, я не знаю, — изрёк он, пожимая плечом.
— Ты смешной. Смотри лучше за дорогой. Для них это работа.
