Кресли Коул - Макрив
Если уж он начал дарить ей семейные реликвии, значит, пытается перебороть свою ненависть. Пальцами она пробежала по гравировке:
— Они прекрасны. — Потом поставила коробочку на прикроватный столик, поближе к себе.
— Терпение, Хлоя. — Костяшками пальцев он погладил её по щеке. — Я старая собака, а это всё — сплошь новые трюки. Я не говорю, что не смогу измениться — дай лишь время. Можешь сделать это?
Сколько дать времени? Может, если подождать достаточно долго, он полюбит её? Может, если любовь окажется сильнее его ненависти к другим суккубам, он придёт к мысли о детях.
К тому времени он, вероятно, уничтожит всё, что она к нему испытывает. Ей нужно об этом подумать.
— Я устала. — Она снова легла. — Я хочу поспать.
МакРив поднял брови. Было ясно, что он ожидал другой реакции.
Когда он сбросил футболку и тоже залез в кровать, у неё уже не осталось сил протестовать.
— Иди сюда, мо хриа. — Он притянул её к своей тёплой груди. — Спи спокойно и отдыхай. Завтра всё будет по-другому.
Жар его тела усиливал сонливость. Перед тем, как провалиться в сон, она пробормотала:
— Скажу откровенно. Возможно, время уже истекло, МакРив.
Всё его тело напряглось. Но Хлое было уже всё равно, потому что её окутал сладкий сон…
* * *Посреди ночи Хлоя проснулась от мигрени и боли в животе.
МакРив беспокойно спал рядом, его грудь была мокрой от выступившего пота. Они ведь впервые спали вместе с момента прибытия? Или даже с момента её превращения?
Его глазные яблоки под закрытыми веками метались, он стонал, очевидно охваченный кошмаром. Прямо на глазах его клыки и когти стали удлиняться, лицо приобрело волчьи черты. Зверь поднимался, даже когда МакРив спал.
Какие ужасы он вновь переживал этой ночью, гадала Хлоя. Изнасилование суккубом? Битвы в Мрачном лесу?
Шок от её трансформации?
Потом его руки взметнулись к груди, когти вонзились в кожу — вокруг того места, которое она однажды с нежностью целовала.
Ему снились пытки, которые проводились по приказу её отца.
Между нами всё кончено. Это признание её ужасно огорчило. Если Хлоя останется, МакРив станет её постоянно наказывать, а если уйдёт — её накажет собственное сердце.
Потому что она, кажется, в него влюбилась.
Глава сорок третья
Уилл беспокойно расхаживал из стороны в сторону. Уже давно наступил полдень, но Хлоя до сих пор не проснулась.
Комната была слабо освещена. Солнце скрывала бушующая снаружи буря. Ветер разбивался о стены особняка Коналл, забрасывая окна мусором.
Он присел к ней на кровать, чтобы погладить её волосы:
— Хлоя, любимая? — Откуда опять взялась эта усталость? Наверное вчера, в агонии, он сделал ей больно. Чтобы исцелиться, ей надо отдохнуть.
Хлоя может и бессмертна, но сила и выносливость приходят с возрастом, а она ещё так молода.
Наверное, ему следовало подумать об этом прежде, чем трахать её изо всех сил.
Во сне её брови сошлись на переносице. Раздражённо выдохнув, она отвернулась.
Он хотел поговорить с ней, понять степень её гнева. Чем больше он думал о событиях вчерашнего дня, тем больше понимал, что был с ней резок.
Да, Хлоя, я буду отказываться от отцовства из-за твоего происхождения. Мысль о том, что он использовал колдовство для контроля фертильности Хлои, ничего ей не сообщив — внушала ему отвращение.
Она сказала, что их отношения обречены, и, вспоминая своё поведение за прошедшую неделю, он опасался, что она была права. Какая-то часть её наверняка должна была его ненавидеть. На её месте Уилл точно бы ненавидел.
Он потряс Хлою за плечо:
— Просыпайся, ласс, мне надо с тобой поговорить.
Она застонала, закрывая лицо подушкой.
— Иисусе, МакРив, это не может подождать? — буркнула она.
Он отпрянул.
— Ладно.
Вскоре её дыхание вновь стало ровным, она уснула.
Никс предсказывала, что прошлое его похоронит. Она сказала, что он потеряет Хлою, если не изменится.
Он не похоронил своё прошлое, не изменился и всё равно ожидал, что Хлоя его примет. Он надеялся, что непогрешимая провидица ошиблась.
Бред.
На прикроватном столике Хлои лежали подаренные им гребни. Едва увидев их на чердаке, он понял, что они подойдут ей идеально. Прошлой ночью она водила по ним пальцами, словно он вручил ей бесценное сокровище. Но это было несоизмеримо с тем, какой подарок она ему сделала Без неё он бы уже сгорел в огненном жерле. Так почему же не сделать её полностью своей.
Потому что я не могу. Потому что я неправильный.
Встав, чтобы вновь начать расхоживать, он более чётко вспомнил последние мамины слова. Она не сказала "никогда это не будет суккуб", она произнесла "никогда это не будет она".
Руэлла. Больная, соблазняющая детей злодейка.
Его дыхание вдруг резко ускорилось. Хлоя на Руэллу была совсем не похожа, однако он обращался с ней так, словно она была её копией. Он вёл себя с ней недостойно, оскорблял, лгал. А потом ещё и удивился, когда она высказала сомнения относительно их общего будущего.
Уилл пытался отомстить проклятой мёртвой женщине, причиняя боль своей второй половинке!
Словно в повторном воспроизведении он заново пересмотрел все свои поступки. Один лишь случай на стене… он назвал её семяпожирательницей, сказал, что она мусор. Он поверг её в ужас угрозами, унижая перед толпой врагов.
Последующие дни ничего не изменили. Уилл сказал, что она, наверное, жаждала группового изнасилования мужчинами Правуса. Он практически сообщил ей, что она недостаточно хороша для того, чтобы родить ему детей. Он уклонился от главного укуса, полагая, что для Хлои достаточно и всего остального.
Его вырвало после того, как он взял её девственность
А она всё это вынесла, даже отдалась ему вчера. Хотя и этот момент он умудрился испортить. Слофир. Злодей. Вспомнив о своих поступках, он замер, как столб, не в силах сдвинуться с места.
Неправильно. Всё неправильно. Всё — моя вина.
Скорбь, вина, ужас, ненависть — внутри него эти чувства боролись друг с другом. Первые три касались Хлои, последнее — относилось к Руэлле.
И к самому себе. Когда Уилл посмотрел на Хлою, его взгляд рассеялся.
Со своей ни в чём неповинной Подругой я обращался также, как Руэлла обращалась со мной. С этой мыслью он треснул себя кулаком по голове, лицо искривилось. Да что со мной такое? Больной, больной!
Его зверь пытался взять верх, чтобы оградить Уилла от боли. Но Уиллу нужна была эта агония, он ждал её.
