Марина Суржевская - Я тебя рисую
— О, Арвиэль боится, что я сбегу? — насмешничала я.
— Это для безопасности, — бросил Люк.
— Конечно, Ваше Величество, — язвила я. — Смотрите, скоро Арвиэль будет указывать вам, что есть на завтрак, и с кем из фрейлин общаться. По-дружески, конечно! Вы ведь так цените его мнение!
— Ева, прекрати! — побледнел брат, а я развернулась и ушла.
И еще через пару дней я все же вынуждена была отправиться в Оэр. Приглашение прибыло с послом, и было облачено в такую форму, что мы не смогли отказаться. Да и смысла не было: решение принято, так к чему тянуть?
Я покидала Идегоррию с грустью, не зная, как буду жить без любимых зеленых холмов. И в то же время понимала, что и здесь мне уже нет места.
Накануне ко мне пришел Люк. Я уже привычно смотрела в окно, и на его появление не отреагировала.
— Ева, сестренка, — он присел на корточки рядом с креслом, в котором я устроилась с книгой, взял мою ладонь. — Хочешь, мы разорвем эту помолвку, и не будет никакой свадьбы? Я вижу, что ты несчастна, и мне больно смотреть на это. Это я во всем виноват… Хочешь?
Я растрепала его темные волосы со вздохом. Брат сильно осунулся за эти дни — увы, бремя власти оказалось слишком тяжелым для того, кто всего лишь хотел быть поэтом.
— Очень хочу, братец, — я убрала руку. — Но мы не станем этого делать. Ты прав, Идегоррии нужны сильные союзники, а не враги, и это всегда было моим предназначением. Так почему не Арвиэль… Он, или кто-то другой… Уже не важно.
Люк поднялся и отошел к окну.
— Я не хотел тебе говорить, — неуверенно начал он, а я замерла от предчувствия. — Возле Стены наши сторожевые видели черного дракона. Того самого. Он улетел на сторону арманцев и больше не возвращался.
— Это ведь не все, Люк? — догадалась я.
— Да… Наши наблюдатели доложили, что за Стеной собирается армия. Объединенная армия пяти долин. Если Стена не устоит… Не знаю, что ждет нас дальше. Войска уже стоят на подходах к Стене, и мы пытаемся укрепить границы.
— Скажи, Люк… — я тронула его за плечо, и брат повернул голову. — Скажи, Идегоррия действительно принадлежала арманцам?
— Это наша земля, Ева, — он упрямо мотнул головой. — Наша. И если будет нужно, мы снова заточим этих демонов за Стеной.
— Они не демоны, Люк. Они потомки драконов, — я пошла к двери, понимая, что у меня не получается достучаться до брата.
***В Ранххар я прибыл ночью. Прилетел. С некоторых пор этот способ передвижения мне удобнее всего. Единственный недостаток, что после оборота я оказываюсь без одежды и оружия, зато так значительно быстрее.
Опуститься пришлось за границей города, не хотел пугать жителей. Дождался стражей и во дворец прибыл уже на вирххаре.
Несколько бессонных ночей меня все-таки вымотали, так что, быстро переговорив с Варлением и отдав распоряжения, пошел в свои покои.
И замер, едва переступив порог.
Запах.
Легкий, почти неуловимый. Только не для меня… Я ощущал его везде: на простынях, на светлой обивке кресла, на шкурах… Запах моей дикарки, моей Евы. И стоило уловить его, внутри все свернулось жгутом, и мне захотелось выть от тоски по ней.
Я собирал этот запах, как помешанный, прижимался лицом, жадно втягивал эту иллюзию ее присутствия. Носился по комнатам, принюхиваясь, как дикий зверь, трогал, прикасался, втягивал воздух, не в силах успокоиться. Потребность ощутить ее, почувствовать, прикоснуться сводила меня с ума. Мне казалось, что я умираю — настолько сильна была эта боль, это невыносимое чувство, словно у меня отобрали самое дорогое, отодрали с мясом.
А потом я увидел отражение в зеркале. Стою на коленях, сжимая в руках ее тунику, и скулю, словно щенок. А на моей спине раскинул крылья черно-красный дракон, будто кровь впечаталась в рисунок, став несмываемой.
Ярость вспыхнула внутри жгучим пламенем, выжигая тоску. Зеркало треснуло и осыпалось осколками, когда я метнул в него что-то тяжелое, первое, что подвернулось. Поднялся, упорно считая свои вдохи и выдохи, заставляя сердце стучать ровнее, а не рваться из груди.
— Варлений. Я буду в гостевых комнатах. Мои покои полностью переделать. Сменить все. Чтобы здесь не осталось … и намека на прошлое. Это сжечь. — швырнул тунику на пол и, перешагнув, ушел.
***… ее губы скользят по моей коже, делая то, о чем я мечтал… трогают, облизывают, чуть прикусывают… какие у нее губы. Моя Ева… Она лежит на мне, и я чувствую сквозь сон эти прикосновения, шелк ее волос, уверенные настойчивые поцелуи. Она опускается все ниже, и я не хочу открывать глаза, чтобы не нарушать эту игру… моя дикарка…
Дикарка?
Перевернулся одним движением, прижав ее к постели, дернул за волосы. Золотистые пряди, глаза, словно пепел на лепестках розы.
— Аярна! — отшвырнул ее так, что та слетела с кровати, но меня это ничуть не обеспокоило. Она вскочила, уставилась на меня гневно. Ее платье валялось у двери, и на самой принцессе сейчас была лишь шелковая сорочка, почти не скрывающая тело.
— Убирайся, — зевнул, отворачиваясь.
Она встала на колени у постели, положила руку мне на бедро.
— Линтар, зачем ты так? Мы можем все начать сначала, правда? Ты все еще мой муж… И я люблю тебя… сильно люблю… — ее ладонь двигалась по моей ноге, а сама Аярна легла грудью на постель, демонстрируя свои прелести. Я лениво проследил движение ее руки. — У нас были разногласия, понимаю, ты злишься, но я докажу тебе свою… преданность. Вот увидишь, я смогу искупить свою вину…
— Вы с братом удивительно настойчивы, — перехватил ее руку, поднимаясь. — И живучи. Даже дикие звери, которых я спустил, вами побрезговали. И надо же, теперь ты здесь, стоишь на коленях, так призывно улыбаешься, — покачал головой. — У тебя странная любовь, дорогая. Только, боюсь, ты понятия не имеешь, что это вообще такое. Варлений, — позвал я. Дух возник в комнате и Аярна, возмущенно вскрикнув, завернулась в покрывало. — Перемести Светлейшую в подземелье, — приказал я. — В стороне от Хрома, этой парочке совсем ни к чему общаться.
— Ты сошел с ума! — закричала Аярна, пятясь к двери. — Ты не посмеешь! Я чистокровная!
— Так же, как и твой брат, что уже сидит там. И Рам с Архом. — я любезно улыбнулся в ее вытянувшееся от ужаса лицо. — Посмею и сделаю, дорогая. Мне совсем не нужны предатели за спиной. И вся эта милая компания чистокровных трусов все еще жива лишь потому, что пригодятся мне у Стены. А потом… Если смогут — докажут свою преданность на войне, нет — лишатся голов. Ну да не будем сейчас об этом. И кстати, я совсем забыл о тебе, представляешь? — взял со столика сочный фрукт, с удовольствием откусил. — Спасибо, что напомнила. В подземелье, Варлений.
