Дженнифер Л. Арментраут - Опал
– Да чепуха это все.
Я уставилась на него. Только Дэймон мог считать, что не сделал ничего особенного. И тут я забеспокоилась о другом. Повернувшись на бок, посмотрела на часы: зеленые светящиеся цифры показывали час ночи. Значит, я провела без сознания около шести часов.
– Мне надо домой! – воскликнула я, заворачиваясь в одеяло. – Там же везде кровь, и когда мама вернется утром, то…
– Мы все уже убрали, – улыбнулся Дэймон. – Позаботились и об Уилле, и о доме. Твоя мама совершенно ничего не заметит.
Я облегченно вздохнула и тут вспомнила, как стояла на кухне и издевалась над Уиллом. Мне стало неприятно. В комнате повисла гнетущая тишина. Я смотрела в темноту и никак не могла избавиться от образов прошедшего вечера. С каким хладнокровием я приняла решение убить беднягу Уилла! И убила.
Мне стало горько. Я уже убивала, конечно, в том числе аэрумов. Жизнь есть жизнь, так, кажется, говорил Дэймон? Скольких же существ я лишила жизни? Троих? Нет, четверых. Мое дыхание участилось, в горле запершило. Хуже всего был не сам факт убийства, а то, с какой легкостью я на него пошла. Ведь у меня не возникало ни малейших сомнений в правильности такого выбора. Нет, это, наверное, была не я, не могла я так поступить.
– Кэт, – мягко произнес Дэймон, – Котенок, о чем ты задумалась?
– Я его убила. – Слезы потекли у меня по щекам. – Я убила его, и мне было абсолютно все равно.
– Ты сделала то, что должна была, Кэти. – Он приобнял меня за обнаженные плечи.
– Нет, ты не понимаешь. Мне было все равно, но так же нельзя! – я всхлипнула, а потом хрипло расхохоталась. – Господи…
– Кэт! – В глазах Дэймона мелькнула боль.
– Что со мной не так? Ведь со мной что-то не так. Я могла просто разоружить его, остановить, а вместо этого…
– Он пытался тебя убить. Он в тебя выстрелил. Ты просто защищалась.
Дэймон, конечно, хотел так думать, но могла ли я поддаться на его убеждения? Уилл был слаб как младенец. Вместо того чтобы издеваться над ним, нужно было просто выбить пистолет у него из руки, а я его взяла и убила.
Больше сдерживаться я не могла. Во мне все так перепуталось, завязалось множеством узлов, и мне казалось, я никогда уже больше не распрямлюсь. Все это время я считала, что делаю только то, что действительно необходимо, и убить живое существо – это просто, но Дэймон был прав, утверждая, что убийство – не самое страшное. Самое страшное – это чувство вины. Внезапно меня окружили призраки тех, кто погиб от моей руки, и образы тех, кто избежал этой участи. Они злобно теснили и душили меня, из моего горла вырвался хрип.
Дэймон издал гортанный вопль и обхватил меня руками вместе с моим одеялом. Я громко разревелась, слезы текли и текли, а Дэймон баюкал меня в объятиях, крепко прижимая к себе. Было что-то стыдное в том, что ему приходится меня утешать. Он ведь просто не знал, как легко я делаюсь совершенно другим человеком. Я – иная. Я уже не та маленькая Кэти, которая заставила измениться самого Дэймона. Я уже не она.
Попыталась высвободиться из его рук, но он удержал меня, а я не могла смириться с тем, что он не замечал очевидного.
– Дэймон, я – чудовище, я такая же, как Блейк.
– Что-что? – недоверчиво переспросил он. – Поверь, у тебя с ним нет ничего общего. Как тебе вообще пришла в голову подобная идея?
– Нет, это правда! – Слезы текли по моим щекам. – Блейк убил потому, что пришел в отчаяние. Ну, и в чем же разница? Ее нет!
– Это не одно и то же, – покачал головой Дэймон.
– И я сделала бы это снова, – я всхлипнула. – Клянусь, если кто-то будет угрожать маме или тебе, я опять сделаю то же самое. После того, что случилось с Блейком и Адамом, я это поняла. А это неправильно, люди не должны так поступать.
– Нет ничего неправильного в том, чтобы защитить того, кого любишь, – запротестовал он. – Ты думаешь, мне нравилось убивать? Нет! Но я не могу вернуться в прошлое и изменить его.
– Дэймон, со мной все по-другому. – Я вытерла щеки, мои плечи сотрясала дрожь.
– Это еще почему? – Он сжал мое лицо в ладонях, заставляя посмотреть ему в глаза. – Помнишь, когда я убил на складе тех двух офицеров Минобороны? Я тогда возненавидел себя, но у меня не было выбора. Если бы они подняли тревогу, все было бы кончено, а я не мог допустить, чтобы тебя схватили.
Он вытер слезинки на моих щеках и поймал взгляд, не давая мне отвести глаз.
– Я ненавижу то, что пришлось сделать, Кэти, ненавижу всем сердцем, что пришлось забрать чьи-то жизни, неважно – аэрумов или людей, но выбора не было. Ты тоже не должна слепо принимать случившееся, не должна радоваться, но понять, почему так поступила.
– А если… Если я все-таки радуюсь? – я вцепилась в его запястья, такие широкие, что мои пальцы не сходились.
– Вовсе ты не радуешься, Кэт, – уверенно произнес Дэймон, и я удивилась такой непоколебимой вере в меня. – Я знаю.
– Почему ты так думаешь? – прошептала я.
Он слегка улыбнулся. Это была не та улыбка, которая сводила меня с ума, но она все равно тронула мое сердце.
– Потому что я знаю, в глубине души ты – хорошая. Ты – воплощение тепла и света, которых я недостоин, однако ты почему-то считаешь, что я тебя заслуживаю, несмотря на все мои дурные качества. Знаешь о них, но веришь, несмотря ни на что.
– Я…
– Именно потому, что по своей сути ты добрая, ты всегда такой останешься. – Его руки скользнули по моей шее и плечам. – И никакие твои слова или поступки не могут этого изменить. Горюй, Кэти, плачь, если хочешь, но никогда не упрекай себя за то, что вне твоей власти.
Я не знала, что на это ответить. Между тем его улыбка превратилась в усмешку, которая всегда злила и, вместе с тем, возбуждала меня.
– В общем, ты – лучше Блейка, и точка. А сейчас выкинь всю эту гадость из головы.
Не то чтобы его слова совершенно меня успокоили. Они не могли уже изменить ту темную часть моей души, которую Дэймон, несмотря ни на что продолжал считать совершенной. Однако меня словно укрыло мягким теплым пледом, и этого оказалось достаточно, чтобы я осознала и то, что сделал, и то, что было по-настоящему важно. Я не могла выразить, как благодарна Дэймону. Простым «спасибо» тут явно было не отделаться.
По-прежнему дрожа и не в силах разжать кулаки, я наклонилась вперед и прижалась губами к его губам. Пальцы Дэймона вцепились в мои плечи, он тяжело задышал. Я почувствовала соленый привкус своих собственных слез у него на губах, привкус моего ужаса. Однако было и еще что-то.
Наша любовь, вера в то, что мы преодолеем черную полосу, наша надежда на будущее, готовность принимать друг друга такими, какие мы есть, со всем хорошим и плохим, наша тоска по несбывшемуся.
