Елена Кароль - Джинн на полставки
К сожалению, их оказалось немало…
Но и казнь заслужили далеко не все и я пока думала, да советовалась с будущими богами, какое из наказаний будет адекватно, но при этом максимально показательно и назидательно.
Наутро одиннадцатого дня, когда на планету прилетела сияющая Валенсия (в отличие от богов корабли имели доступ на пленету), до сих пор не желающая до конца поверить в наше предложение, мы отправились на открытие храма.
Пылающие буквы заранее предупредили жителей столицы, что завтра их всех ждут на невероятное торжество, да и монарх постарался и оповестил всех, кто не имел права пропустить столь феерическое зрелище, так что шоу предстояло грандиозное. Как по мировой значимости, так и по количеству присутствующих.
На текущий момент в Арданаше, так называлась столица мира, проживало около полумиллиона жителей, так что даже увеличенная по сравнению с предыдущей площадь перед храмом сейчас была забита под завязку. Мужчины и женщины, старики и дети, крестьяне и вельможи — все они начали стекаться на площадь с раннего утра, хотя открытие храма было запланировано на десять. Туман, закрывающий стройку, пропал ночью, так что сейчас народ перешептывался и насторожено озирался, не веря в то, что всего за десять дней мрачная гранитная громада превратилась в белоснежное ажурное великолепие с позолоченными круглыми куполами и стройными башнями, вздымающимися в безмятежное голубое небо. Сама площадь была покрыта белоснежным камнем и лишь дорога к центральным дверям храма была выделена иным цветом. Этакая «красная ковровая дорожка», выполненная в мозаичном стиле из красного и синего камня и золоченым бортиком шириной в шесть метров.
Не знаю, как другим, но мне нравилось.
И вот… две минуты до десяти, минута…
Десять.
— Удачи, ты справишься, — шепнул мне мой мужчина, и я шагнула из тени на центральный балкон, откуда открывался панорамный вид на площадь и моих будущих прихожан.
Осмотрела, кивнула, улыбнулась… И усилив голос магически, чтобы меня услышали даже те, кто не пришел, заговорила:
— Доброе утро, жители славного города Арданаш. Рада приветствовать вас этим прекрасным утром. Не удивляйтесь, вы больше не увидите и не услышите Тарага. Он ушел (да-да, именно «ушел»), уступив мне своё место по праву сильного…
Этот день войдет в хроники мира, как день новой эры. Эры Сиятельной и Милосердной Ксении. Богини, изменившей мир и приведшей его к такому процветанию, которое не снилось даже самым отчаянным мечтателям и мудрецам. Богиня Ксения говорила уверенно, красиво и правильно. Мало того, совсем скоро она начала воплощать свои обещания уже не на словах, а на деле. Начали ремонтироваться дороги, развивалась медицина и образование, торговля, общение с иными мирами и осознание, что серая полоса жизни планеты ушла в далекое прошлое и впереди её ждет лишь процветающее будущее.
Статуэтка Ксении стояла в каждом доме и даже самый несмышленый ребенок знал, что Богиня всегда защитит и поможет, воодушевит и подскажет.
Многие художники любили изображать Богиню, но редко у кого получалось передать её улыбку, которую каждый понимал по-своему. Кому-то она казалась самой «мудростью», кому-то «невинностью», кому-то «знанием».
А ещё на всех картинах за её левым плечом стоял могущественный Бог Огня, которого Милосердная называла своим мужем.
Торжественная речь, объяснения предстоящих изменений и знакомство жителей с младшими богами затянулись на несколько часов, так что пришлось прилагать усилия, чтобы не нервничать самой, да и слушателям было не очень тяжело. Мне-то в принципе помогала манна, которой в хранилищах Тарага оказалось столько, что я долго не могла поверить — этот жлобяра запасся на тысячелетия вперед, и всё ему было мало. А вот горожанам под обеденным жарким солнцем было уже не очень, так что я нагнала облачка и ветерок, а затем и вовсе закруглилась, объявив напоследок, что в течение следующего месяца отстроятся и остальные центральные храмы, а чуть позже изменятся и прочие постройки божественного характера.
— Однако двери моего храма уже открыты для вас.
Под конец я улыбнулась и ниспослала на город божественную благодать, которая завершила мою речь лучше всяких громких обещаний. Так например вылечила все легкие болезни от насморка до близорукости, от хромоты до недержания. Кому-то прибавила ума, кому-то уверенности в своих силах. Убедила сомневающихся, успокоила переживающих.
А затем я сделала всего шаг назад под защиту тени и буквально рухнула на руки своему мужчине, попутно пробормотав:
— Черт, есть хочу! Я когда нервничаю — всегда хочу есть. Ничего не знаю, пока не пообедаем, никаких больше мероприятий.
— Божественная моя, ты почему не питаешься манной, как все нормальные боги?
— Потому что мясо вкуснее!
— Довод. — Хмыкнув, Фэрри без лишних просьб подхватил меня на руки и отправился вглубь храма, где через час должен будет состояться ритуал по частичной передаче сил и обязанностей младшим богам. Мы не стали проводить его раньше, потому что ждали Валенсию. К тому же следовало завершить строительство храма и тайных помещений, которые как раз будут использоваться под различные ритуалы, да и время ещё не поджимало. Но сначала обед!
За обедом нас не отвлекали, хотя я уже слышала, как восхищенно и возбужденно общаются между собой прихожане в основном и малых залах, расположенных под нами. Сами мы сидели на третьем, божественном этаже, но мой слух и внимание было настроено так, что воспринимало даже дыхание людей, не говоря уже о словах. К моему безбрежному счастью удалось в кратчайшие сроки обучить десяток самых гибких в мышлении жриц и теперь уже они взяли на себя довольно тяжелое бремя ознакомления людей с новыми правилами. В принципе они мало отличались от прежних, и единственное существенное отличие состояло в содержании подношений и жертв. Никаких кровавых ритуалов, никаких неподъемных даров. Цветы, фрукты, искреннее желание — оптимально. Деньги, драгоценности, прочие уже более ценные дары — по желанию и личному осознанию, что обращение и просьба того стоит.
И кстати уже к концу обеда я едва не расплакалась от умиления, когда у моей статуи какая-то кроха лет пяти оставила лично сплетенный венок из одуванчиков и васильков.
Черт побери, это было так приятно!
— Ксю, что с тобой? — Фэрри моментально заметил, что моё настроение стало чуть иным и я, шмыгнув, призналась:
