Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна
— Не волнуйся, — пренебрежительно фыркнул свежеиспечённый камердинер, — такие женщины меня никогда не интересовали.
— Прекратите спор, — строго прикрикнула Лиарена, — Берт, иди, переоденься. Потом выяснишь, во сколько тут приносят завтрак. А ты, Джена, начинай убирать детскую, о том, как вас разместить, я подумаю сама.
— Я няня, а не горничная, — мгновенно нашла повод показать характер Джена, — моё дело — следить за наследником.
— Но ты же не собираешься следить за ним в том свинарнике, который развела прежняя няня? — начиная терять терпение, подозрительно кротко осведомилась донна, — Там негде даже перепеленать ребёнка и нет ни одного чистого рожка. Или ты намерена сидеть и отдыхать, пока ребёнок спит?
— Для этого есть другие служанки, — упрямо пробормотала Джена, — няни не убирают и не стирают.
— А бонны не спорят с ленивыми слугами, — заключила Лиарена, — так вот отправляйся и ищи тех, кто должен тут убирать, стирать и мыть. А если не приведёшь — я лично прослежу за тем, чтобы за эту луну ты получила вполовину меньшее жалованье.
А ведь я надеялась договориться с ними по-хорошему! — Вздыхала Лиарена, возвращаясь в свою комнату. Но Тайдир, похоже, не держит в доме покладистых служанок. Или наоборот, они слишком преданы своему господину? В таком случае им с Бертом придётся намного труднее, чем казалось девушке оттуда, из такого родного и привычного дома.
Вот только выбора у неё не было уже тогда. Олирна на два года моложе, и кроме того она родная дочь дорины Майрены. Было бы слишком безжалостно отнять ее у матери и без того слёгшей на два дня после письма Тайдира, к которому была приложена прощальная записка Дильяны. Подлинная, в этом мать беглянки убедилась первым делом, сравнив все буквы и проверив лист шёлковой бумаги семейным амулетом. Тем самым, который меньше года назад раскрыл Лиарене тайну её приёмных родителей.
Раздумывая над свалившимися на неё неразрешимыми задачками, девушка направилась в умывальню и обнаружила появление горячей воды. На радостях донна искупнулась сама и помыла парочку рожков. В быстрый приход служанок ей не верилось, им и в обычные дни хватает своей работы, а тем более сейчас, когда в замке гостит куча невест дорина.
По сложившимся издревне правилам объединённых пределов вдовец или холостяк не должен слишком долго править своим дорантом в одиночку, а брошенный муж всегда приравнивался к вдовцу. Оттого-то правители окрестных дорантов и выразили желание прислать в гости к Тайдиру своих дочерей, надеясь породниться с богатым дорином. И вовсе не случайно теперь все внимание прислуги направлено на этих невест, ведь какая-то из юных донн станет новой хозяйкой замка Варгейз и дориной богатого доранта.
Вернувшись в спальню, Лиарена проверила сладко спящего Карика, оделась в тёмное платье и, заколов волосы в простой, скромный узел, отправилась в столовую, оставив двери раскрытыми настежь, чтобы не прозевать пробуждения племянника.
Однако не успела она дойти до стола с остатками вчерашнего ужина, как в дверь уверенно постучали.
— Донна Лиарена? — раздался мужской голос, и бонна сразу опознала Ниверта.
— Доброе утро, — приветствовала Лиарена мужчину, отпирая засов и впуская раннего гостя в столовую.
Свое раздражение слишком частым появлением советника девушка постаралась скрыть, возможно, Берт ошибается, и Тайдир вовсе не желает навечно привязать её к своему дому подобным образом?!
— Я пришёл узнать, есть ли у донны какие-то вопросы, требующие моего срочного вмешательства? — деловито заявил Ниверт, проходя к столу.
— Берите бумагу и перо, — так же серьезно кивнула девушка, — этих вопросов у меня целая куча.
— Вас не устраивает спальня или плохо кормят? — заботливо поинтересовался советник, но Лиарене почудилось, будто в его голосе проскользнула едва заметная усмешка.
— Меня всё устраивает… кроме отношения слуг к наследнику, — почти грубо огрызнулась донна, — если в ваших силах это изменить, то пишите список, если нет — не занимайте моё время.
— Вы же знаете… слуги всегда переносят отношение к неверной женщине на её детей, — строго сообщил Ниверт, — и с этим мы ничего поделать не сможем. Они слишком преданы Тайдиру и слишком за него переживают… как можно наказать людей за чрезмерную преданность?!
— Тогда нужно было подумать об этом заранее, — устало вздохнула Лиарена, признавая справедливость его доводов, — я взяла бы служанку из дома родителей. Впрочем, я отправлю матери послание немедленно. Но во всех случаях молча смотреть, как страдает невинное дитя, не стану, даже не надейтесь.
— Вы можете жаловаться дорине Майрене… — помолчав, пожал он плечами, и в его голосе снова скользнуло нечто неуловимое, то ли досада, то ли огорчение, — а пока давайте вернёмся к вашим просьбам. Какие именно вещи вам нужны прямо сейчас?
— Чтобы вы встали и проследовали за мной, — поднялась со стула Лиарена и направилась в детскую, кусая губы, чтобы не залиться слезами от вскипевшей в сердце обиды. И только принятое еще дома твёрдое решение ни перед кем в этом доме не плакать и ни у кого ничего не просить, помогло девушке сдержаться.
— Вот постель наследника, — сухо процедила донна, выхватывая из колыбели промокшие постилки и вручая их Ниверту, — потрогайте, не стесняйтесь, ведь это тюфячки вашего будущего дорина. Чувствуете, какие они ледяные? На такой постели ребёнок застудит лёгкие либо почки, и будет мочить кровать до пятнадцати лет. Вам не жаль юношу? А вот этой грязной посуде, в которой скоро черви заведутся, по-вашему место в детской комнате? А о том, что малыш спит в неглаженых пелёнках и те скоро кончатся, а стирать никто не собирается, я и вспоминать не хочу. Как только их не станет, я просто принесу Карика в вашу спальню и заверну в белье из вашего сундука.
— Буду ждать, — расплылся в хитрой ухмылке Ниверт, но рассвирепевшая донна подарила ему уничтожающий взгляд.
— Зря радуетесь, теперь я буду ходить по этому дому только в сопровождении камердинера Каринда.
— А это еще кто такой? — непонимающе нахмурился советник.
— Это я, Берт, дон Ниверт, — с достоинством поклонился камердинер, входя в детскую из комнаты кормилицы, и замер перед донной, делая вид, будто не замечает её округлившихся от удивления глаз.
— Берт?! — ошарашенно переспросил советник, и стиснул зубы, начиная понимать, что своим изумлением доставляет собеседнице подлинное удовольствие.
— Именно он, — подтвердила Лиарена, успевшая нацепить на лицо маску невозмутимости.
Хотя на самом деле возница, где-то потерявший за последние полчаса не только усы и бороду, но и часть седой гривы и переодетый в строгий темный колет и свежую рубашку с серебряным кружевом помолодел лет на двадцать. И теперь его не сразу узнали бы даже домочадцы доранта Гардеро.
