Редгрейн Лебовски - Принося Свет, мы остаемся во Тьме (СИ)
И если сейчас Софи не отдавала себе отчета в том, что делает, то это должен сделать я за нас двоих.
– Софи, – прошептал я, надеясь, что она еще не уснула. – Патрик еще здесь?
– Не знаю, – простонала девушка, и в ее интонации сквозило крайнее недовольство тем, что ее потревожили.
– Ладно… – Я вздохнул и потер лицо. – Ты спи, а я пойду посмотрю, что там происходит.
– Не-е-ет, – теперь в ее голосе прорезались нотки возмущения. – Не уходи!
Если Патрик найдет ее здесь в таком состоянии, то может понять все абсолютно не так. Вернее, он поймет все именно так, как оно сбоку и выглядит. Проклятье! Обдумав сложившуюся ситуацию, я осторожно отцепил ее от себя и немножко отодвинул на свободную половину кровати. По крайней мере, со мной она в безопасности и я буду точно знать, что против ее воли к ней никто не прикоснется. Укрыв девушку одеялом, я встал и запер дверь на ключ, чтобы сюда больше никто не вломился. Конечно, ближе к утру придется открыть, но пока что у нас есть время, чтоб отдохнуть.
Достав из шкафа еще одно одеяло, я почти бесшумно улегся на свое прежнее место. Софи мирно посапывала рядом, не имея представления о том, какой мукой для меня есть ее присутствие здесь по ошибке. Будучи Светом, я всегда видел в Огне то, чего она сама не могла видеть. В этом бушующем пламенном шторме я видел часть себя. Она была совсем другая, и в то же время невероятно похожа на меня, такая близкая и родная. Я видел свет, который она несла… Сама того не зная, она была продолжением меня. Она существовала для меня. Она была моей.
Оставив между нами довольно целомудренное расстояние, я опустился на подушку, чувствуя, что еще не скоро смогу уснуть.
* * *
Я не чувствовал под собой земли. Тьма комнаты, казалось, стала материальной и полностью поглотила меня. Ее холод струился по моей коже, заползая под одежду, обвивая и затуманивая мои затравленные мысли. Я вдыхал тьму, позволяя ей растекаться по венам голодной пустотой, готовой сожрать меня в любой момент. Страха я не испытывал… Я видел Огонь в небесах… Я – Свет, обратная сторона Тьмы. Мне нечего бояться, кроме самого себя.
Мне казалось, что я застыл в невесомости, без способности к малейшему движению. Когда в жизни происходит что-то ужасное, время замедляется, и ты не замечаешь, как оказываешься в ловушке. Предательское время создает вокруг купол, отгораживающий тебя от остального мира, где все идет в привычном ритме… Но только не здесь, не в твоем персональном аду.
Мой друг погиб. Мой друг спас мне жизнь, взамен отдав свою. Мой друг даже не подозревал, что уходя, забрал с собою часть меня. Я умер вместе с ним. Флин больше не вернется, никогда. И только я тому виной…
Лежа на полу посреди гостевой комнаты Орфея, я попытался найти хоть несколько причин, которые бы заставили меня не пролежать здесь до конца своих дней. Должен признать, что через десять минут я уже был твердо уверен, что вполне впишусь в эту комнату как деталь интерьера. Помню, когда погиб мой отец, я почти неделю пролежал на полу, игнорируя кровать… Согласен, это выглядит очень странно. Но когда в моей душе разверзается пропасть, мне жизненно необходимо, чтоб мое тело ощущало под собой твердую поверхность. Мне необходимо знать, что ощущение падения является призрачным и что я все еще здесь.
Мой дом разрушен демонами, которые несколько дней назад заполонили город. Мой лучший друг, который был рядом столько лет, ушел туда, куда мне не суждено попасть… Когда мое земное время истечет, я, равно как Патрик и Софи, вернусь туда, откуда пришел – к Сумеречным Вратам. Я глубоко вдохнул, чувствуя, как холод пробирает до костей, игнорируя то, что в комнате тепло.
Софи… Наверное, она злится, что ушел, так и не дождавшись ее. Но я не мог… Ее слова о том, что когда-то она была влюблена в Патрика, заставляли мою душу корчиться от боли. Ее слова были неумолимо безжалостны и абсолютно не своевременны. Можно подумать, что я об этом не знал. Или не видел. Иначе быть просто не могло. Тяжелые мысли раздирали голову, наливая ее свинцом. Плотную тишину нарушал только мерный шорох колес автомобилей, катящихся по мокрой дороге, и постукивание дождевых капель о стекло окна.
Последний раз я видел Орфея, когда вернулся. Парень лежал на диване в гостиной и отстраненно рассматривал потолок. Похоже, Эстель таки удалось уговорить его хоть ненадолго оставить Иву и отдохнуть самому. Но понимала ли она, что это невозможно? Как можно обрести покой, когда ты балансируешь на лезвии судьбы? Упадешь ли ты и разобьешься или удержишься и продолжишь путь – твоя душа не будет знать мира, пока не окончиться война.
Стоило проверить, как там охотник, потому я, собравшись в призрачную копию прежнего себя, вышел из комнаты и направился в гостиную.
Орфей лежал в той же позе, и я был готов поспорить, что за несколько часов он не сдвинулся ни на сантиметр. Полная бутылка виски стояла возле дивана, дожидаясь финального хруста, который сообщит о том, что парень сломлен. Окончательно. Пока этого не произошло, я взял бутылку и, повертев ее в руках, сказал:
– Ты знаешь, это плохая идея.
– Именно поэтому она до сих пор полная, – ответил парень безжизненным голосом. Он даже не взглянул на меня, продолжая пялиться в пустое пространство перед собой. Орфей был весьма истощен, а болезненная бледность его лица резко контрастировала с темными кругами под глазами. Впрочем, думаю, я сейчас выглядел не лучше. Горе делает всех на одно лицо.
Поставив бутылку в бар, я опустился на пушистый ковер посреди гостиной. Для того чтоб помочь кому-то пройти тяжелый период в жизни, иногда достаточно просто быть рядом, без слов и ненужной болтовни. И оказалось, что это чувство знакомо мне больше, чем я мог бы подумать… Веками Тьма и Свет безмолвно существовали, и на самом деле в этом сосуществовании было сказано больше, чем всеми жившими на планете людьми, за все времена, на всех языках…
Не знаю, сколько прошло времени, пока мы тонули каждый в своем шторме. За окном вечер плавно сменил день, и комнату заполонили густые сумерки. Я даже начал проваливаться в какое-то жалкое подобие сна, с которой прежде меня все время выбрасывало, но тут Орфей тихо произнес:
– Она придет...
– Что? – Не поняв, переспросил я.
– Бенсон, – он вздохнул и продолжил. – Она придет.
Его слова были столь неожиданными и невероятными, что я рассмеялся. Вернее попытался, потому что этот смех можно было сравнить с подгнившим лимоном – такой же горький и кислый.
– Я знаю Софи уже очень давно, – охотник пожал плечами. – Она словно ураган – сначала снесет все вокруг себя, а потом обдумает все, что натворила, вернется и восстановит. Только дай ей немного времени.
