Ольга Резниченко - Друзья
— Что-то типа того.
— Ну, Патти! Так не прикольно!
(пожала плечами)
— Простите…
— Гарсон, счет нам! Пока мы еще не сбежали!
(га-га-га)
— Юрек, ну ты даешь!
— А что я?
(и снова смех)
Я ничего…
Да уж, не зря я брала с собой "про запас" деньги.
И это тааакая сумма, при условии, что даже и капли спиртного в рот не брала?
Пару стаканов сока и салатик… Всего-то…
Ну-ну…
Спешной походкой на выход.
И тут, совсем уже у самой двери, когда, казалось, вечер больше не мог принести мне сюрпризов, взгляд невольно уткнулся в него…
у окна, в уединенном месте, сидел мой Лимон… с какой-то важной дамочкой…
* * *— Эльза, говорите, что вчера видели, как Лимон покупал шикарный букет белых роз?
— Да. Ох, какой же он — лапочка! Я просто в неописуемом восторге. Повезло же какой-то…
— Лахудре.
— Ну, чего так сразу, лахудре?
(нервно рассмеялась я,
едко скривилась)
— Видела я это "нелепое существо". Вылитая мечта каждого мужчины. Фигуристая дамочка, одетая с иголочки. Просто вся такая из себя… светская львица.
— Где? Где видела?
— В ресторане. Фу, ненавижу! Ненавижу! Теперь еще больше этот Лимон меня бесит! Ведется на таких…, прости Господи….
— Вообще-то, это была моя сестра, Оливия. —
(от неожиданности я чуть не поперхнулась собственной слюной —
вмиг залилась краской стыда и желчью позора), -
Мы праздновали ее День рождения…
Черт! И чего это я так себя виду? Перед КЕМ??? Перед кем в стыд впадаю???
Да не родился еще тот, чтобы меня, чтобы я…
— Вообще-то, — (набиралась последней наглости), — неприлично подслушивать чужие разговоры.
(мило хмыкнул, улыбнулся)
— Как и обсуждать человека… за его спиной.
Три лимончика… свесьте, пожалуйста…. если не сложно.
Глава Девятая
Не знаю, злополучная та авария, сотрясение мозга (как твердит-повторяет Лимон), или отравление алкоголем — но уже несколько дней меня не покидает жуткая тошнота.
Бог мой, сигаретный дым, запах спиртного — это прям яд какой-то… — так сразу и выворачивает желудок наизнанку.
Неужели, все же придется топать в больницу?
Чееерт! НЕ ХОЧУ!
…
Вот и теперь, не успела утолить голод, как тошнота стала давить горло, сознание, разум. Разрывать все тело. А, может, все намного банальней? И мой гастрит (заработанный постоянными стрессами) снова разбушевался?
… тогда понятно, почему мне так стало плохо от пяти порций мартини…
— Мужчина, пожалуйста, не давите фрукты. Их же потом никто не купит.
— Да кому они нужны? Все гнилые!
— Как гнилые? Я лично с утра всё перебрала, так что…
— Ты хочешь сказать мне, что я вру?
— А Вы мне не тыкайте. И ничего я не хочу сказать. Просто…
— Слышишь, девочка, может ты попустишься? А то…
— А то что?
— Сразу вылетишь отсюда.
— Это чего же? Я что… Вам нагрубила? Что-то продала не то? Обважила?
Что?
— Так, кто тут твоя хозяйка? Зови ее сюда. Быстро.
— Мужчина, Вы чего?
— Я ничего. А ты научишься разговаривать с покупателем.
— Хм. Так…. а что я не так сделала?
— Что? Что? Хозяйку, говорю, сюда зови. Я с тобой разговаривать больше не хочу.
— Никого я звать не буду.
(черт, и Эльзы, как назло, нет —
где ее только черти носят???)
— Мне что… в администрацию рынка идти? В "защиту прав потребителя"??
— Да куда хотите идите! Я тут причем? Что я не так сказала?
— ХОЗЯЙКУ МНЕ СЮДА, быстро! Если не хочешь еще больших проблем.
— Ну, я хозяйка. Говорите, что не так?
— Ах ты — хозяйка?
— Да, я.
— Ты — Эльза Смит?
(прочел имя на патенте)
— Да, я. Дальше-то что?
— Значит так, дорогуша. Я забираю эти апельсины в счет урока, как общаться с людьми.
— Никуда Вы их не заберете, иначе я вызову полицию!
— Даже так?
— Даже так.
— Тогда подавись ими, сука. Но больше… ты… не будешь здесь торговать!
Резкое движение — и швырнул пакет на землю. Еще рывок — и пнул с ноги ящик, (подставку для витрины) — рассыпались, рассыпались все мои фрукты по земле, покатились в стороны, как шары бильярдные.
— Придурок!!!
(ловкое движение — нырнула я под прилавок, на карачки — и вовсе вылезла из палатки)
Да что же ты себе позволяешь!
Едва что соображая, кинулась на ублюдка с кулаками. По спине, по плечам, по лицу — куда попадала… била со всего отчаяния и обиды.
Резкий удар, отрезвляющий и цепенящий, — гневно пнул меня от себя, как какую больную тварь.
Попятилась, попятилась я назад — не удержала равновесие и тут же шлепнулась на асфальт.
Как того и ждал: рывок — немедля подскочил ко мне. Четкий, продуманный удар с ноги в живот — и невольно я сжалась от боли.
Еще удар… — и застонала, завыла, давясь слезами… заныла, как малое дитя.
… а люди,
люди… просто смотрят на все это, на этот беспредел;
смотрят и молчат.
Целая толпа зевак — и ни один…
(очередной скандал — новый спектакль для скучающих, да и только…)
— Вот тебе, мразь. Чтобы знала… свое место, и не рыпалась…
собака вонючая… Больше духа твоего здесь не будет. Поняла??!
С-сука недорезанная!
Иначе вообще всё спалю к чертям собачим!
(жесткий удар ботинком по пальцам, по руке, на которую я опиралась, заставил тут же дико завыть от боли, теряя всякий срам)
Вдруг зашипела, заволновалась толпа… Еще, еще секунды — и вдруг… Стук, грюк заставил меня обернуться на звуки.
Мужик, этот целый двухметровый шкаф, что сейчас меня избивал,
… уже лежал на земле без сознания…
Рядом с ним стоял… Лимон, мой, наш Лимон, и злобно потирал свой окровавленный кулак (будто жалея, что слабо вмазал).
Резкий шаг вперед — и тут же присел рядом со мной.
— Ты как?
(немая каменная статуя…
лишь изредка содрогаются губы — пропуская в рот слезы…)
Молчу.
— Патриция. Тебя нужно отвезти к врачу.
— Да не нужно меня никуда везти!
(нервно рявкнула я, дернулась в сторону, убегая от его рук)
— У тебя кровь…
— Не надо… ничего… прошу.
(попытка встать, но как куль… тело бесконтрольное —
