Марина Суржевская - Лекс Раут. Чернокнижник
— Из тебя выйдет отличная девчонка, не нервничай, — схохмил я, — вернее, целых три девчонки. Только клыки спрячь, а то через иллюзию торчат.
Скалиться Армон перестал, и вовремя, в дверь как раз заколотили с удвоенной силой.
И вот теперь мы стояли перед ловцами, всеми способами изображая возмущение и испуг.
— По какому праву вы врываетесь в мой дом среди ночи? — я огладил бороду, с изумлением ощущая ее гладкость. Даже на ощупь иллюзия была совершенной. Одри оказалась настоящим мастером, вот только как долго она сможет удержать изменение? Даже дом преобразился: на стенах появились портреты предков — седовласых служителей Богини, а в углу — домашний алтарь, на котором клубилась чаша и качался маятник.
— Меня зовут Вангер Дройт, старший ловец круга розыска и незаконных проникновений в наш мир. Ваше имя! — потребовал один из коричневых.
— Руфус Ларион, — возмутился я. — Я почтенный член гильдии жрецов, что вы себе позволяете!
Ищейка всмотрелся в кристалл и коротко кивнул остальным:
— Руфус Ларион зарегистрирован в гильдии семь лет назад.
— За выдающиеся заслуги на ниве служения Богине, заметьте! — я поднял вверх толстый палец и сдвинул брови. Вторая рука лежала на мягком плече Одри, незаметно вливая в нее силу.
— Знаем мы ваши заслуги, — хмыкнул ищейка. И отдал команду: — Проверить дом!
— Да что происходит? — я даже ногой топнул, изображая праведный гнев.
— Папа, мама, нам страшно! — в голос взвыли тройняшки и ударились в рев.
Ищейки так же слаженно скривились.
— Вы пугаете девочек!! — громогласно негодовал я. — На дворе ночь, господа, если вы не заметили! Вы ворвались в мой дом, я подам на вас жалобу гильдии!
Ищейки застыли, покосившись на своего командира. Тот бросил хмурый взгляд на две молчаливые хмурые фигуры в сером. Но они молчали, и лиц в провалах капюшонов видно не было. Конечно, трудно говорить и колдовать одновременно. Серые ментально бомбили пространство, пока без заклинаний, лишь прощупывали. Я не зря выбрал иллюзию знакомого служителя, с гильдией Богини Равновесия никто не хотел связываться — хлопот не оберешься. К тому же, ее адепты не могли быть магами по определению, Богиня магию запрещала и активно не одобряла. А так как ловцы тоже пользовались Силой, между ними и служителями всегда шла борьба, но от открытого противостояния и те, и другие удерживались.
И потому сейчас ищейка колебался, не зная, что предпринять. Детишки активно орали, в их плаче порой пробивались рычащие нотки, и я покосился на Армона, чтобы не увлекался.
— Где ваши слуги? — сообразил коричневый.
— Вы издеваетесь? — я даже глазами повращал для устрашения. — Сегодня день равновесия! Никто не должен работать в этот благостный день! Лишь услаждать слух Богини песнями и молитвами! — окинул взглядом ищеек. Армон надрывался, переходя на визг. — Вот вы очень плохо выглядите, господин Дройт! А все потому, что занимаетесь в такой день не угодными Богине делами! Врываетесь к почтенным людям, детей пугаете, жену мою вот до слез довели! Ищейки ваши грязными сапожищами шастают, а ведь моя ненаглядная с утра все ручками, ручками мыла, сама, на карачках! И до обеда! На карачках! Попой кверху! — Одри бросила на меня убийственный взгляд, детишки поперхнулись. Ищейки тоскливо осмотрели грязные следы на ковре. Кажется, это я оставил, уже и подсохнуть успели… — Да-да! — снова завелся я. — Целый день сама! А ваши души в грехе погрязли, в смраде, я прямо чую, как они смердят!
— Что вы несете? — слегка опешил Вангер Дройт.
— Истину! — завыл я, выпучив глаза. Одри дрожала, ее фигура слегка поплыла, и я заорал еще громче: — Истину Равновесия вашим заблудшим во мраке душам! Приникните к ней и успокойте мечущееся сердце!
Ловец скривился, а я прижал его к необъятному животу и чмокнул в лоб. Попутно прощупывая ауру.
— Да отпустите меня, идиот!
— Это поцелуй Богини! Она одарила меня правом божественного поцелуя!
— Жену целуй, — прошипел ловец, лихорадочно осматриваясь. «Серые» покачивались, значит, перешли на глубокий осмотр пространства.
— И жену тоже, а как же, — согласился я и впился в губы Одри. Она пискнула и попыталась вырваться, я сжал сильнее. А потом ощутила поток силы и чуть расслабилась. Целовать и отдавать энергию — та еще задачка, тем более для меня. Я через прикосновения ее забираю, отдавать в общем претит моей природе.
Но я старался, хоть и чувствовал, что меня уже мутит от усталости. Рана на ноге болела и, кажется, снова открылась…
Отстранился и только хотел снова завыть о Богине, как отмер один из «серых».
— Проверьте второй этаж, — приказал он.
— Папочка, а когда дяди уйдут? Я спать хочу! — заорала доченька.
— Папочка, мамочка, пусть дяди уйдут, плохие дяди! А почему нас не пускают на второй этаж? Ты говорил, там доски прогнили, а дядям можно?! — вторили две другие. Я выдохнул и сжал плечо Одри. Пока она справлялась неплохо, но уже дрожала, и на висках выступила испарина. Я слизал ее языком, делая вид, что целую.
— Не нервничай, дорогая, если господа ловцы провалятся в подпол, то не заденут твои соленья. Они левее! — сильно ущипнул ее за объемистый зад и заслужил взгляд полный ненависти. Вот так-то лучше, а то совсем раскисла. Злость — это тоже источник силы, хоть и кратковременный.
— Командор, тут дыра на лестнице, — крикнул один из ловцов. — Огромная, не перелезть!
— Мы не успели отремонтировать дом, — с достоинством пояснил я. — И не ожидали столь почтенных гостей. Вы так и не объяснили причину своего визита!
— Это засекречено! Есть другой ход на второй этаж?
— Нет!
Вангер Дройт снова посмотрел на «серых». Теперь они прощупывали нас, и я напрягся, поддерживая Одри.
— Я чувствую магию, но не вижу источник, — равнодушно протянул один из них. Я сжал зубы. Раз ловец смог почуять магию, значит, не успокоится, пока не найдет, откуда она исходит. А Одри уже вся мокрая от измождения. Держать так долго столь объемную иллюзию — да девчонка настоящий клад! Жаль, что недолговечный, потому что глаза ищеек загорелись, почуяв добычу.
— Отдай, это мое!!! — заорала одна из тройняшек, и девчонки покатились по полу клубком бантиков и розовых платьишек.
