Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе (СИ) - Удалова Юлия
В общей комнате, где жили двадцать доярок, царила промозглость холодного осеннего утра. Над щелями меж досок деревянного пола вились струйки тумана, а на узких подоконниках кое-где даже была видна изморозь.
Остальные девушки надели темные теплые шерстяные платья, а сверху повязали пуховые платки.
У меня же на грубо сколоченной прикроватной тумбочке лежало…
Шелковое платье. Хотя, может, и не настоящего шелка вовсе.
Главное, что оно было из тонкого шелковистого материала и очень открытое – рукавчик три четверти с кружавчиками, а про низкое декольте и пышную, но совершенно бесполезную юбку я вообще молчу.
Ткань заледенила кожу, и я вся покрылась мурашками.
Как же холодно!
И как хотелось мне сейчас накинуть такой же тёплый платок, как и у остальных!
Одетая в это безвкусное, вычурное платье, я подошла к умывальне и выдавила из рукомойника чуть воды, чтобы ополоснуть лицо.
Как и следовало ожидать, она тоже была ледяной, и ее было так мало.
Будь у меня магия, тут же бы наколдовала горячую воду. Много, много горячей воды!
Но моя магия у Агнесс.
Интересно, где сама сестричка, где Эдриан и вообще, все придворные?
Может Сэй Дзен выкинул меня в какую-то параллельную реальность, где все они отправились в ад, где им самое и место?
А работницы фермы, с которыми мы раньше дружили, дико меня ненавидят…
– Что, любуешься на красавицу-баронеску? – послышался за спиной ехидный голосок Чичи, моей подруги-доярки.
Но из маленького мутного зеркала над рукомойником на меня смотрела все та же Фиона с неровной кожей, щелью меж передних зубов и волосами, напоминающими воронье гнездо.
С этими угольно-черными, жесткими, как проволока, волосами, не могла справиться ни одна расческа.
В этой обстановке и в этом наряде среди остальных я смотрелась попросту нелепо, даже комично.
– Может, у тебя есть запасная шаль? – спросила я, поежившись.
Холод, уже кажется, пробрался в каждую мою косточку.
– Нет уж, не пристало баронессе ходить в простолюдинских обносках, – прошипела Чичи, и плотнее запахнула на груди свой теплый платок.
Плюнув на все, я решила использовать в качестве накидки свое одеяло, но Липа Шиппи налетела на меня коршуном и заставила оставить его в общежитии.
Раннее осеннее утро было таким промозглым и холодным, что меня в моем открытом «баронском» платье судорогой сводило.
Подойник, который я держала в правой руке, оглушительно гремел при каждом моем шаге, значительно громче, чем у других доярок, что шли рядом со мной.
Женщины искоса посматривали на меня, переговаривались и отпускали обидные шуточки, вроде «Не тяжело ли ее баронесскому господству нести подойник, не оттягивает ли белы рученьки?».
Не реагируя на насмешки, я лихорадочно разбирала память Фионы, чтобы понять, в какой момент ее прошлого я попала.
ГЛАВА 9
К сожалению, в ней было намешано так много всего, что я как будто погрузилась в огромный поток. В основном он состоял из ее грез, наивных и детских мечтаний о любви Эдриана Сальваторе, а еще слащавых картинок «искренней сестринской» любви Агнесс.
С безграничным ужасом я поняла, что не владею своим новым телом.
Владею, но не до конца.
В сознании как будто образовалось пятно, напоминающее паутину, и связано оно было с образом мерзкой наигранной паучихи Арахнесс – чужое, светлое, бесконтрольное.
Повинуясь этому чужому и бесконтрольному, я с гордостью выпалила:
– Вы не смеете надо мной смеяться, простолюдинки! Я теперь важная особа и занимаю очень высокое положение в обществе.
Совершенно не собиралась говорить ничего подобного.
Наоборот, я хотела не высовываться, тихонько осмотреться, и понять, что вообще происходит.
Мое самодовольное заявление, разумеется, было встречено дружным взрывом хохота других доярок, а Липа Шиппи, которая следовала за нами, тут же заявила:
– Раз ты у нас теперь такая важная особа, то будешь доить не Снежинку, а Беску!
– Правильно, Беска с Финьки всю спесь собьет, чтоб нос не задирала! – поддержали другие доярки, неодобрительно глядя на меня.
Коровник был огромным помещением с высоченным потолком. Впрочем, здесь содержались не только коровы, но и свиньи. В самом конце было в кучу свалено сено, которое в этот момент ворошили и собирали в большие стога батраки.
В качестве наемных хозяйственных рабочих в основном на ферме Паперрино работали молодые парни. Мое появление в помпезном сатиновом наряде было встречено продолжительным свистом, и не менее ехидными насмешками.
– А вот и наша баранесса!
– Эй, Финька, тебе эта блескучая тряпочка кой-где не жмет?
– Финька у нас нынче баронова дочка, генеральша! А ну замолчите, иначе прискачет ее муженек, да живо своим алым мечом вам языки укоротит!
– А где ж он, Алый генерал? Что-то нет его, а Финька тут – явилась коров за титьки дергать!
– Видать, не больно-то генерал в нашу Финьку втюхался, раз обратно на ферму сослал!
– У Алого там, поди, в городе настоящая генеральша есть, по его породе. Не то, что наша рябая!
Что-то чужеродное во мне живо отреагировало, и я зашлась в крике.
– Эдриан меня любит, муж от меня без ума! Я видела самого императора Валериана! Меня приняли в высшем свете! А вы все никто! Заткните немедленно свои поганые рты!
Разумеется, такая истерическая и высокомерная реакция спровоцировала новый град насмешек – мол, коли генерал тебя любит, что ж ты не на балу, а в коровнике прохлаждаешься?
Я постаралась взять свою волю в кулак и вспомнить, что мне сказал Сэй Дзен.
Он сказал, что я должна вернуть контроль над своим телом и отделить свою личность от личности Фионы.
Что я должна вспомнить, как меня звали в моем мире.
О, теперь я понимала, что он имел ввиду!
В гомоне неодобрительных и насмешливых голосов я никак не могла сосредоточиться и нащупать эту точку контроля.
Бойкие на язык девки и парни долго бы еще соревновались в остроумии на мой счет, если б Липа Шиппи не велела живо приступать к дойке.
Обычно Фиона доила Снежину – спокойную буренку молочного окраса. Но Чичи уже присела рядом с ней на маленький стульчик, с превосходством зыркнув в мою сторону.
Мне же досталась Беска – она была как далматинец, только наоборот – много-много белых пятен на черном. В ухе коровы красовалась большая золотистая серьга.
Из памяти Фионы я поняла, что такое имя эта корова получила не зря – она была чрезвычайно бодлива и имела буйный нрав. Никто из доярок в здравом уме с Беской предпочитал не связываться.
Сейчас я на все сто процентов ощущала себя попаданкой, потому что даже не знала, как подступиться к этому чудовищу.
И корова это чувствовала – тревожилась, мычала, мотала головой с развесистыми рогами.
В моем мире я была исключительно городской девушкой, которая видела коров только по телевизору.
Да, это я помнила. А вот, как меня звали – нет!
Благо, память Фионы выдала что-то вроде инструкции.
Нужно погладить и успокоить корову, затем привязать ее хвост к ноге, вымыть вымя и приступить к дойке.
Задачка на миллион долларов!
Я с опаской подошла к Беске сбоку и протянула руку.
Чувства были, словно в мультфильме про приручение дракона с аналогичной сценой.
Я хотела успокоить корову, сказать, какая она красавица, умница, а модница какая с этой своей серьгой…
Но вместо этого выпалила совсем иное.
– Ты – уродливая тварь, почему я, аристократка, вообще должна доить какую-то там корову? Не пристало такой особе, как я, с тобой возиться!
Беска злобно заревела и сделала выпад вперед, резко мотнув своими развесистыми рогами.
Я шарахнулась назад, споткнулась и шлепнулась прямо в тачку с навозом, которую вез мимо один из батраков – крепкий и довольно симпатичный парень с волосами, подстриженными в кружок.
Звали его Тинт. Вроде бы.
Я с трудом выкарабкалась из этой тачки.
