Мэррилэнд: выбор королевы (СИ) - Красовская Марианна

— Есть немного. Астория умом не блещет. Точнее, она сообразительная и память у нее отличная, но учиться не любила никогда. Ее даже понять можно: школа там, где мы жили — дерьмо. Район для бедноты.

— Ты — и среди бедноты? Почему?

— Мир такой. У меня ничего с собой не было, только то, что на мне, да мешочек с золотом. Но оказалось, что золотом там не так уж и просто расплатиться. Вот серьги в ломбард можно сдать. Повезло, что вообще милостыню не пришлось просить. Пока была в больнице с Астрой, слышала разговор женщин-беженок. Как они без денег и документов здесь начинали жизнь. Ну, я же смелая. Пошла в эту самую их полицию, сказала, что беженка. Попросила о помощи. Сначала меня допрашивали несколько часов, а я на все их вопросы качала головой и отвечала на древнем барсельском наречии. В конце концов на меня махнули рукой и выдали какие-то бумаги. Повезло, в общем. И золото пригодилось. Сережки, кольца, заколки — я все отдала.

— Забавно.

— Очень. Нашла очень дешевое жилье, расплатилась за медицинскую помощь племяннице, сдав в ломбард пару монет. Из украшений только браслет и остался. Наш, фамильный.

Ренгар усмехнулся, покопался среди бумаг на столе и попросил:

— Дай мне свою руку. Правую.

Андреа протянула руку, и он ловко надел на нее что-то блестящее. Не веря своим глазам она разглядывала тот самый браслет.

— Ты ограбил Асторию? — взвизгнула она возмущенно.

— Ага. Я же разбойник.

— Это ужасно! Как ты вообще докатился до такой жизни?

— Ну, я не умею ни пахать, ни сеять. Торговать пробовал, но мой драгоценный брат пару раз вмешивался. Он думал, что если мне не давать жить честно, то я вернусь под его кров с повинной головой. Ошибся, я могу быть не менее упрямым, чем он.

— Боги, я собираюсь замуж за разбойника, — тоскливо пробормотала Андреа.

— Скажи спасибо, что не за убийцу или насильника, хотя все возможности у меня были.

— Спасибо, — вздохнула женщина. — А если кто узнает?

— То промолчит или лишится языка. Не думай об этом. Не твоя забота.

От холода в голосе Ренгара Андреа поежилась, поняв, что он давно не тот задиристый мальчишка, которого она раньше знала. Он теперь хищный зверь. Но и она изменилась. Стала жестче, циничнее и безжалостнее. От прежней принцессы осталась лишь оболочка, сосуд. Молодое и легкое вино в нем загустело и сделалось куда коварнее.

Выбора у нее все равно не было. Отступать поздно. Ренгар будет ее союзником, это куда лучше, чем становиться врагами.

— Андреа, не смотри на меня так, — попросил он с печалью в голосе. — Прошу.

— Как — так?

— Со страхом. Кем бы я ни был, тебя я никогда не обижу. Мне за многое сейчас стыдно, но прошлого все равно не изменить.

— За многое? — криво улыбнулась она, вдруг вспоминая, как он однажды пробрался в ее спальню через окно. Ей было семнадцать. Ему на год младше.

— Не за то, о чем ты подумала. Не смотри на меня так, я же вижу, что ты покраснела.

— Я не… Ладно. Чтоб ты знал — мне тоже не стыдно.

Ренгар кивнул, быстро раздеваясь. Андреа бессовестно на него уставилась, разглядывая не мальчишечье уже, а мужское тело: худощавое, подтянутое, с застарелыми и свежими шрамами. Он ей всегда нравился, а теперь — еще больше. Хотелось потрогать, поцеловать… и даже укусить. К ее разочарованию, долго полюбоваться не вышло. Ренгар вытащил из сундука роскошный халат павлиньей расцветки: из синего с изумрудным отливом парчи, расшитой золотом.

— Уроженцев Патры ты тоже грабил? — не удержалась Андреа.

— Не попадались. Халат купил на базаре за деньги честных мэррилэндцев. Впрочем, вряд ли честных. Откуда у простых землепашцев золото? Вероятно, я тогда ограбил купца или мытаря.

— Я хочу тебя придушить. Совершенно не смешно.

— А мне смешно. Не дуйся. Не хочешь переодеться?

— Нет. Я не готова носить одежду, которую ты снимал с других женщин.

— Совершенно напрасно. Она ничуть не хуже твоих тряпок. Ну да ладно. Подожди здесь. Мне нужно обсудить кое-что с друзьями.

— И большая у тебя… банда?

— А вот этого не твоего ума дела, моя королева. Забудь. Ты никогда их больше не увидишь.

Андреа хотела было возразить, но передумала. Действительно, не стоит лезть в его дела. Меньше знает — крепче спит.

Кстати, о последнем — уже темнело. Она очень устала. День был таким насыщенным, что, казалось, длился не меньше недели. Да и активные физические упражнения на свежем воздухе ее вымотали. А тюфяк Ренгара выглядел весьма привлекательно. Она села и потрогала его: довольно мягкий, набитый свежей соломой, укрытый чистым одеялом. Очень-очень заманчивый.

Когда Ренгар вернулся с двумя мисками жаркого, Андреа крепко спала поверх одеяла прямо в одежде, только сапоги и сняла.

Будить ее было особенным удовольствием. Ренгар расстегивал жилет, потом обнажал нежную шею, убирая завитки коротких волос от лица. Потянул за шнурок штанов. С любопытством ученого наблюдал, как дрогнули черные ресницы, как сморщился носик. У Андреа были веснушки, это так мило! Он поцеловал в нос, потом в скулу, в висок…

Голубые (фамильные) глаза вдруг широко распахнулись, женщина отпрянула в волнении. Ну, и что это невозможная себе выдумала?

— Я потная и грязная, — выпалила Андреа. — Не надо меня облизывать!

— Да мне плевать, — развеселился Ренгар. — Хоть в дегте и в перьях, я буду тебя хотеть любую!

— Нет-нет, я должна помыться! Есть тут ручей? А чем пахнет?

— Жаркое. Вчерашнее. Ты бессовестно продрыхла вечер, ночь и утро. Почти полдень, душенька.

— Эй! Мне надо в Барсу! — Андреа подскочила, обнаруживая, что все, что можно было расстегнуть и развязать на ней — расстегнуто и развязано. — Рене!

— Не нужно тебе в Барсу. Там скучно. Останься со мной.

— Там Астория.

— Ну да. С Дэймоном. Поверь, он ее не обидит. Это же Дэймон.

— Ты плохо знаешь Асторию, — Андреа оглядывалась в смятении. — Где мои сапоги? Она и святого может вывести из себя. Сущий демоненок!

— Хотел бы я поглядеть на девушку, которая одолеет Дэймона. Положи сапоги. У нас другие планы.

— Какие?

— Для начала — ты позавтракаешь. Точнее, уже пообедаешь. А пока ты ешь, я принесу воды для ванны.

— Ты ненормальный, — заявила Андреа, вырывая у него из рук деревянную миску с мясным рагу. — Какая ванна в лесу? Проще искупаться в ручье или речке.

— Вода холодная. Ты можешь простудиться. А тебе сейчас нужно себя беречь.

— С чего бы это? А. Точно. И что, ты будешь теперь носиться со мной, как с хрустальной вазой?

— Буду. Моя женщина беременна. Я хочу, чтобы дитя родилось в срок и здоровеньким.

Андреа вдруг помрачнела. Дурой она не была и прекрасно знала, что роды — процесс сложный и опасный. Что угодно может пойти не так. Но на этот раз некому будет отвести ее в нормальную больницу. В этом мире нет ни аппаратов УЗИ, ни акушерок, ни роддомов. Только повитухи и, может быть, отвары целебных трав.

— Ты о чем думаешь?

— О том, что все это неважно. Может случиться всякое.

— Не с тобой.

— Конечно, да. Жена Рональда так и не оправилась от последних родов. Умерла через полгода.

— Трое детей подряд в таком юном возрасте — это риск, — пожал плечами Рене совершенно равнодушно. — А рядом с тобой будут лучшие целители, я обещаю.

Она вздохнула, пряча глаза. Ну да ладно. Рано пока волноваться. Все потом.

— Так что насчет речки?

— Я нагрею воды.

— Упрямец! Все равно я не буду мыться в лагере. Мало ли…

— А лагеря больше нет. Мы тут одни. Я вчера всех отпустил.

— Разбойников? Отпустил? Чтобы они пошли на дороги Мэррилэнда? — вскипела Андреа, подскакивая.

— Ну не убивать же их мне. Раздал денег и отпустил. У некоторых семьи есть, между прочим.

— Я выловлю их по одному.

— Нет, милая, ты их пальцем не тронешь. Ты не знаешь, через что они прошли. Это мои люди и всегда будут моими. И если ты хочешь, чтобы у нас с тобой все было хорошо, ты будешь считаться с моими словами.