Я твоя (не) желанная истинная, дракон! (СИ) - Ларк Юна

Единственная ясная мысль крутилась в голове, как заевшая виниловая пластинка. И звучала она устало и безнадёжно: я хочу убежать отсюда и от всей этой передряги как можно подальше.

Глава 3

Получив артефакты от лекаря, я, как и подразумевалось, оставила одну ленту в шкатулке, а вторую забрала. Лорель бережно унесла коробочку прочь из моей комнаты, собираясь спрятать её.

Я осталась одна.

Лента приятно холодила пальцы. Белая, простая, именно такая, какая и должна быть у племянницы строгого главы семьи, не баловавшего её дорогими подарками.

Повязать её на пояс или собрать волосы? Вряд ли это имеет значение, раз лекарь не уточнил этот момент.

Я аккуратно завела её за голову, убирая волосы в простой хвост. Завязав ленту бантиком, я оглянулась на зеркало. Такая причёска оголила тонкую белую шею, добавила образу женственности, и… что и говорить, Эмилия была очень красивой девушкой.

И тут я вспомнила бал, ужасное платье, причёску. Надо узнать, кто так приодел Эмилию… подобных платьев больше в её гардеробе не было, а период подготовки к балу был одним из многих белых пятен, скрывающих её память.

Кто бы это ни был, этот человек подложил Эмилии свинью. Розовую и в рюшах.

Пока я предавалась размышлениям, в комнату вернулась Лорель:

— Как вы себя чувствуете, госпожа? Что-нибудь изменилось?

Я прислушалась к себе и поняла, что мне как будто стало проще расправлять плечи и легче дышать. То ли я себе это надумала, потому что ждала эффекта, то ли лента действительно так быстро подействовала.

— Да, я чувствую себя лучше, — сказала я. — И… — коснувшись проклятого кулона, добавила, — кулон потеплел. Он всегда оставался холодным, как лёд, когда отнимал мои силы.

— Это же прекрасно, госпожа! — воскликнула Лорель, радостно хлопнув в ладоши. — Значит, «лекарство» действует, — и заговорщически подмигнула.

Я рассмеялась:

— Да, точно! Отличное лекарство!

Теперь мы будем называть артефакт только так. Хороший способ замаскировать наши разговоры.

Ощущая лёгкость в сердце, я решила ложиться спать и взглянула на часы. Десятый час вечера — это значит, в десять часов утра надо будет менять ленту. Сказав об этом Лорель, я забралась в постель, завязала ленту на волосах потуже и, дождавшись, пока няня потушит свет и тихонько выйдет, почти сразу провалилась в сон.

-

Коридор с сотней дверей тянулся далеко вперёд, так, что не было видно его конца, и стены, пол и потолок сходились в одной точке. Двери были разными: от причудливых, странной формы, с завитками и рисунками, до скучных, неприметных настолько, что я бы их и не заметила, если бы не яркая масляная лампа над каждой из них.

Я шла медленно по этому коридору, двигаясь будто в толще воды. Голову заполняли обрывки мыслей, не имеющие ни начала, ни конца, ни контекста. Я касалась кончиками пальцев стен и поверхностей дверей, ощущая шероховатости, царапины, выбоины, гладкость лака и неровности красок.

Надо ли мне куда-то? Я не знаю.

Для чего я здесь? Я не знаю.

Вдруг за одной из дверей послышался детский плач. Вернее, младенческий. Я остановилась, борясь с подступающей тревогой. Это не мои двери. Я не должна никуда заходить.

Но неизвестный малыш пронзительно и безутешно звал на помощь, и я не могла сопротивляться человеческой природе, в которой заложено желание спасти ребёнка и прекратить этот тревожащий душу плач.

Я схватилась за ручку двери, одну из самых незаметных и старых. Потянув на себя изо всех сил, я наконец открыла дверь и ворвалась внутрь.

— Тише, тише, — невысокая женщина уже стояла у колыбели и укачивала дитя, ласково воркуя над ним. — Не бойся, Мими, я рядом.

Младенец ещё хныкал, но мать приложила его к груди, и тот сразу успокоился, причмокивая и засыпая.

Я видела женщину со спины: светлые волосы, собранные заколкой на затылке, простое бежевое домашнее платье. От неё веяло каким-то умиротворением, будто она способна спасти меня от чего угодно, и мне хотелось остаться рядом с ней, свернуться на кровати калачиком и крепко уснуть.

В комнату бесшумно вошёл мужчина. Его мягкие шаги напоминали поступь пантеры, идеально выверенный баланс силы и лёгкости, равновесия и стремительности. Он произнёс одними губами:

— Спит?

Женщина кивнула.

Он подобрался поближе и осторожно обнял женщину со спины, стараясь не тревожить ребёнка. Они оба смотрели, как малыш спит.

— И эта хрупкая малышка, — едва слышно прошептал мужчина, — будет боевым магом? Не могу представить.

— И магом сознаний, — добавила женщина так же тихо, а потом заглянула в глаза своему мужу, обернувшись к нему, и я увидела всполох синего огня вокруг её радужек.

Мужчина несколько секунд молчал, а потом неслышно засмеялся, будто она только что сказала какую-то шутку. Их неслышный и незримый диалог продолжался вплоть до того момента, когда громкий стук по входной двери не заставил их обоих взглянуть туда.

Стоило мужчине отпустить жену, меня вытянуло из комнаты в ту самую дверь, через которую я туда зашла, и когда я оказалась в коридоре, дверь захлопнулась перед моим носом.

Эти люди… Мими — это Эмилия? А они — её отец и мать?

Бесконечный коридор дверей показался мне потускневшим. Я бы сказала — грустным. Или это мои чувства сделали его таким?

— Где девчонка? — вдруг отовсюду послышался мерзкий голос. Мурашки отвращения покрыли руки и спину, дошли до загривка. Это…

— Она ещё спит, господин, — ответил подобострастно второй голос.

— Я слышал, что приходил лекарь. Из-за чего?

— Юной госпоже нездоровилось.

— И? Что сделал Аллен?

— Господин… боюсь, приходил не подмастерье. В этот раз пришёл господин старший лекарь.

— Кто?.. — недобро произнёс дядя. — И?! Что он сделал? Отвечай!

— Он сказал, что у юной госпожи мигрень на почве нервного потрясения, и прислал снадобье. Позже госпожа Янир спустилась и передала, что воспитанница крепко спит.

Коридор стал изгибаться, словно я находилась внутри ползущей змеи, а следом я резко провалилась в темноту, и в груди ухнула пустота, и…

…я проснулась.

Однако голоса, ведущие разговор, никуда не делись.

— Она ещё носит передатчик? — спросил дядя, и его голос прозвучал так громко и ясно, словно он находился в комнате. Я испуганно вскочила с постели и зажгла свет, заполошно оглядываясь.

Но комната была пуста.

А разговор продолжался:

— Когда она спустилась с госпожой Янир за снадобьем, кулон был на ней.

— Как проснётся, проверь. Я чувствую, что он работает, но надо убедиться. Этот Вереск… хитрый пронырливый лис, он всё везде вынюхивает… — голос стал тише, некоторые слова как будто размывались и таяли в воздухе. — Он способен… что угодно… как живое проклятие…

И дядин голос окончательно стих.

Я ошарашенно смотрела в пустоту, не понимая, что только что произошло. Не до конца проснулась?

Вспомнились слова матери из сна, её неслышный разговор с мужем: маг сознания…

Что если… мой второй поток магии раскрылся за одну ночь?

Я слушала своё быстрое сердцебиение, постепенно его успокаивая, и думала, что делать дальше. Так как я не имею ни малейшего представления, как работает магия в этом мире, а уж тем более магия сознания, то я, во-первых, рискую попасться дяде, а во-вторых, наделать глупостей, не умея контролировать силы.

Я ещё не знаю точно, верна ли моя догадка, но я знаю, кто поможет разобраться.

За окном ещё висела предутренняя синяя дымка. Дом был погружён в плотную тишину, только часы мерно отсчитывали секунды. Было достаточно рано, чтобы даже прислуга не проснулась, и я выскользнула из своей комнаты, стараясь двигаться как можно тише.

По памяти тела я нашла комнату Лорель. Крохотная коморка няни находилась за несколько метров от моей двери. Я не стучала, боясь разбудить кого-нибудь в других комнатах, и попросту прошмыгнула внутрь, надеясь, что не слишком испугаю Лорель.