Адептка Эмили - Жданова Алиса
Генри устало кивнул, и я села, довольно глядя на Хэйвуда.
– А название у этого острова есть? – вкрадчиво спросил тот, и я снова покосилась на Генри. Друг, закатив глаза от настырности моего однокурсника, снова взял в руки вилку – но вместо того чтобы чертить на столе, указал на жареную рыбу на своей тарелке.
– Э-э-э… остров Рыб, – сказала я, но Генри едва заметно качнул головой. – То есть не рыб, просто название похоже, а… – вилка все так же указывала на рыбу, скорбно вытаращившую глаза, и я рискнула предположить: – остров Трески! То есть не трески, ваш язык такой сложный… остров Селедки… остров Кильки… неужели Палтуса? – выкрикнула я, вконец раздраконенная этими рыбными названиями. Тут наконец действие заклинания закончилось, и Генри, облегченно выдохнув, ответил за меня:
– Остров Сардиния. Он из Сардинского королевства, – и вонзил вилку в рыбу.
Я, выдохнув одновременно с ним, принялась за свой обед. И, только посмотрев на Эйдена Хэйвуда, поняла, что он вперил в меня прищуренный взгляд, так и не притронувшись к своей еде, и взгляд этот исполнен подозрения.
После обеда у меня еще осталось время до начала следующего занятия, и я решила зайти в комнату. Шагая по длинным коридорам, я вновь и вновь прокручивала в голове недавний разговор за столом. Похоже, Хэйвуд решил, что я – совершенная дурочка. То есть дурачок. Который даже не знает, откуда он приехал. Я сокрушенно вздохнула – как-то я не привыкла к такому, в пансионе у меня всегда были отличные оценки, и чувствовать себя глупо мне не нравилось. Однако, оказалось, Эйден Хэйвуд не подумал, что мне недостает мозгов, – он подумал кое-что другое.
– Вилар, – раздалось неожиданно близко, и рука, вдруг схватившая мое плечо, прижала меня к стене коридора. Вздрогнув, я недоумевающе подняла глаза на стоящего передо мной Хэйвуда. – Какой-то ты подозрительный, Вилар, – задумчиво сказал он, окидывая меня долгим взглядом. У меня вдруг пересохло в горле: он понял, что я девушка! Однако он, не ослабляя хватки, продолжил: – Не шпион ли ты? Хотя разве такого идиота возьмут в шпионы…
– Я? Конечно нет! – возмутилась я. – Я просто приехал учиться!
Шпионаж – это же совершенно недостойное занятие, которым воспитанная молодая леди не должна заниматься. Конечно, в учебниках по этикету про шпионов ничего не писали, но мне подумалось, что мадам Фоббс со мной согласилась бы. И поэтому нечего меня в таком подозревать!
– Назови мне столицу Сардинского королевства? – вкрадчиво поинтересовался Хэйвуд.
Он все еще стоял так близко, что, если бы не темень коридора, я разглядела бы каждую его ресничку, и это меня жутко нервировало. До меня доносился легкий морозный запах, а воздух вокруг Хэйвуда еле заметно искрился от окутывающей парня ледяной магии. Да он сильный маг…
– Сардино… полис, – с заминкой ответила я. Хэйвуд нахмурился, но, вероятно, он и сам не знал названия, потому что продолжил допрос:
– А скажи что-нибудь по-сардински?
– Бла блю бли бла бла плю, – дрожащим голосом отозвалась я, но вдруг сообразила, что не обязана ничего ему говорить, и дернулась: – Отпусти меня!
– Что это значит? – спросил он, снова вжимая меня в стену.
– Как поживаете, – недовольно пояснила я.
– А теперь повтори еще раз, – приказал Хэйвуд почти с нежностью, и я поняла, что тут уж точно попалась. Поскольку не запомнила, что сейчас сказала. Сколько там было «бла» и «блю»?
– Да хватит меня допрашивать! – возмутилась я и, собрав все силы, оттолкнула его. – Мне некогда учить тебя языкам, – договаривая, я спешно свернула из коридора в какой-то холл. Нужно побыстрее сбежать отсюда.
Однако Хэйвуд догнал меня в два шага и цепко схватил за локоть. Открыв рот, он уже собрался сказать что-то еще, но его слова перекрыл вопль, напоминающий рев раненого носорога:
– Наших бьют! Эмиль! Держись, я иду!
Вздрогнув, я обернулась – и увидела в конце коридора бегущего к нам Томаса, на ходу творящего какое-то заклинание. «Ему же нельзя колдовать», – щелкнуло у меня в голове.
Хэйвуд чертыхнулся, а затем вдруг отпустил меня и резко поднял руки вверх – туда, откуда на нас уже летела сплошная стена бушующего огня. Из его ладоней вырвались сияющие серебряные искры, которые в метре от наших голов превратились в ледяную глыбу. Огненный поток, падающий вниз, наткнулся на эту преграду, и послышалось шипение тающего льда. Томас невнятно стенал вдали, не в силах развеять собственное заклинание, а я оцепенела от ужаса. В голове вдруг промелькнула мысль, что мы умрем.
Огонь вверху стремительно прожигал ледяную преграду, но из рук Хэйвуда непрерывным потоком лилась магия, намораживая новый слой. Его лицо было спокойно, однако я все сильнее паниковала. Похоже, Томас оказался чрезвычайно сильным магом.
«Нужно помочь», – пронеслось у меня в голове.
Не думая, я прижала обе ладони к груди Хэйвуда, напротив сердца, и направила в него чистый магический поток. Он смотрел вверх, на голубую прослойку льда, за которой бушевало море огня, но дернулся, ощутив чужую энергию. Опустив на меня взгляд, Эйден что-то прокричал. Я даже не услышала что – в ушах у меня стоял звон, напоминающий противный комариный писк.
Глыба льда над нашими головами начала стремительно истончаться. Я уже приготовилась к тому, что сейчас на нас обрушится огонь, как вдруг из рук Хэйвуда вырвался новый поток искр. Ледяной щит вмиг стал толще и, достигнув высоты потолка, полностью вобрал в себя огонь, чтобы тут же рассыпаться крупными снежинками.
Звуки вернулись в один миг. Я услышала громко ругающегося ректора Филлипса и вопящего, что все умерли, Томаса. А еще – судорожно вдыхающего воздух Эйдена. Последний стоял всего в нескольких сантиметрах от меня, и на его лице было написано неверие, граничащее с шоком.
Мои ладони все еще лежали на его груди, а на наши головы падал крупный, пушистый снег. Словно очнувшись от сна, Хэйвуд одним резким ударом отбросил мои руки, и я отшатнулась. Шок на его лице медленно сменился ужасом и отвращением, словно я только что убила всю его семью, сварила из них супчик и предложила ему перекусить. Да что это с ним?
Глава 7
– Что тут произошло? – отвлек меня голос ректора. Подбежав к нам, он нацелил свои очки-лупы на засыпанного снегом Эйдена Хэйвуда и вдруг побелел так, что сравнялся цветом со стеной. – Хэйвуд? Вы целы?
В мою сторону он едва взглянул, зато Хэйвуд все еще таращился на меня с тем же выражением ужаса на лице, от которого мне стало как-то не по себе.
С трудом отведя взгляд, он холодно заверил профессора, что все в порядке, отчего ректор облегченно выдохнул. Я же только судорожно кивнула, показывая, что тоже цела. Теперь, когда опасность миновала, я смогла оглядеться по сторонам и оценить масштаб разрушений.
Собственно, говорить о том, что ректор побелел, как стена, было неправильно, потому что стены стали неравномерно-черными, покрытыми пятнами копоти и сажи. Все дипломы и грамоты, развешанные в холле, сгорели дотла. Разглядев рамочку от какой-то грамоты, закопченную, с частично оплавленным и частично лопнувшим стеклом, я с трудом удержалась от того, чтобы не хлопнуться в обморок. Если бы не Хэйвуд, то я сейчас была бы такая же обугленная.
Ректор Филлипс, похоже, тоже подумал об этом, потому что белый цвет его лица сменился красным, и он обернулся к Томасу.
– Альбертсон! – рявкнул ректор. – Я говорил вам не колдовать вне аудиторий?
– Профессор Филлипс! – Томас, подбежав к нам, встал рядом со мной. На его носу и щеках красовались пятна сажи, а галстук оказался прожжен в нескольких местах – наверное, до него долетели копоть и искры, когда тут все горело. – Вилара били, и я побежал на помощь! Я хотел сделать заклинание дождя, но что-то пошло не так, и вместо этого… ну, сами видите, – неловко закончил он.
– Меня не били, мы просто разговаривали… – пискнула было я, но тут профессор Филлипс перебил меня:
– Все, мое терпение кончилось! – Он рассвирепел настолько, что его глаза, казалось, вот-вот начнут метать молнии. Мне вдруг представилось, как эти молнии, усиливаясь очками, жалят провинившихся студентов, и я поежилась. – Вы своими стихийными выбросами уже испортили две аудитории, а теперь чуть не сожгли других адептов! До конца года будете у меня ходить в антимагических браслетах! Нет, не до конца года, а пока не научитесь себя контролировать!
