Крылья любви (СИ) - Боброва Екатерина Александровна
– Послушай… те, – перешла она для солидности на «вы», и Креостарх от неожиданности отступил на шаг, удивленно смотря в гневное лицо девушки, – меня мало волнуют ваши правила, потому что они – ваши. Если я под арестом, скажите об этом прямо. Если ваши леди – что-то вроде заключенных высокого уровня, а вот это, – она потрясла браслетом, – наручники, то я желаю, нет, я просто требую, чтобы меня отправили обратно.
Голубые глаза предупреждающе полыхнули гневом, но Ксению уже понесло. К тому же спина горела огнем, и надо было срочно отвлечься от боли.
– Пугаете вампирами? Откуда мне знать, как бы они отнеслись ко мне. – Она вспомнила зеленоглазого. – И в городе есть не только вампиры и оборотни.
Креостарх помрачнел, но ход пропустил, давая ей выговориться.
– Вы упорно твердите, что мне повезло быть похищенной именно вами, только я не нахожу никакого везения. Корабль, где и шагу нельзя ступить, чтобы не напороться на запрет. Обряды с надеванием наручника. Эллиана какая-то. Вы даже не объяснили, что это значит, а обращаетесь со мной так, словно я на все согласна. И кстати, почему я практически не помню вчерашний день? Что вы подсыпали мне в вино?
– Ничего, – оскорбился вдруг Креостарх. – Это сильнодействующее тонизирующее средство, настоянное на мхах горы Сибудан. Я решил, вам будет полезен один бокал после пережитого, но вы настаивали на добавке.
– Могли бы и не давать, – поддела она его.
– Мог, – согласился он, – но вышло даже лучше, чем я мог надеяться, – и он кинул на девушку настолько изучающий взгляд, что ей срочно захотелось посмотреться в зеркало – не выросло ли там чего лишнего. А вдруг она здесь ради опытов? От этой ужасной мысли Ксения стремительно побледнела. Креостарх истолковал её испуг по-своему.
– Моя леди, давайте забудем об этой глупой размолвке. Вы – чудная женщина, милая, красивая, воспитанная, – Ксения нервно сглотнула, не понимая, с чего этого на маньяка нашло подобное красноречие, – и я понимаю, вам тяжело принять наш образ жизни, но поверьте, через пару лет вы с ужасом будете думать о том, что жили иначе. А пока, для вашей безопасности, вам запрещено покидать пределы каюты.
Для ясности он указал на дверь, за порог которой отныне ей запрещено заходить. Ксения открыла было рот, чтобы высказаться, но гордость взяла вверх.
Хотят запереть, как собачонку? Хорошо, пусть будет клетка. Временная клетка. И ничто не помешает ей сбежать, как только подвернется случай.
Мысль о побеге молнией промелькнула в голове, и вместо ответа Ксения высоко вздернула подбородок и уверенной походкой от бедра зашагала в указанном направлении. Войдя, не смогла отказать себе в удовольствии, громко хлопнув дверью перед носом тюремщика. Вот так! Для надежности еще и стулом подперла.
Если клетка, так её собственная, без всяких маньяков.
И пусть она не выяснила ни кто такая эллиана, ни почему болит спина, зато гордость осталась в полном удовлетворении.
Оставшись в одиночестве, Ксения немного попинала кровать, вымещая на ней злость. Перестаралась. К больной спине прибавилась ушибленная нога.
Вот спрашивается, за что ей подобное «счастье»? Чем она так нагрешила, что сейчас пожинает столь ужасающие в своей несправедливости плоды? Ох, не зря родня поговаривала о прабабке-колдунье. Неужели наследство дало о себе знать?
Ксения хлюпнула носом и принялась себя жалеть.
Одна, на чужбине, запертая в каюте, да еще и с наручником на руке… Кругом враги, которые только и норовят бедную и несчастную обмануть, запутать и запугать – ничегошеньки ведь непонятно и неясно. Взять хотя бы язык. Откуда это понимание, да еще и мгновенное? Да, вот еще загадка: каким образом они все, Ксения припомнила зеленоглазого, красноглазого и лохматого, узнали откуда она?
А дома… Дома, наверное, еще ничего не знают. Решат, что задержали в командировке. Но завтра, не дозвонившись, начнут беспокоиться, теребить друзей и соседей. А затем…
Про то, что будет «затем», думать было совсем тоскливо. Мама позвонит отцу, выдернув его из новой семьи, обязательно привлекут к поискам старшую сестру. Потом настанет очередь всевозможных знакомых и не слишком знакомых, но крайне полезных людей. Дома будет остро пахнуть валерианой и корвалолом, но лично ей это не поможет. Она так невообразимо далеко от семьи, что впору утонуть в черной меланхолии.
С другой стороны, она – жива и здорова. Ну, почти здорова. Да еще и числится леди непонятного клана воздушных.
И если она попала сюда, значит можно вернуться обратно. Ясно, что Креостарх с этим не помощник, вот и вырисовался план: найти нужного человека и узнать цену обратного перехода.
Девушка удовлетворенно хмыкнула. С завтрашнего дня она будет очень спокойна. И абсолютно спокойно выяснит детали своего предполагаемого будущего у Креостарха. Никакого вина, никаких ритуалов.
Определившись с планом, Ксения позволила себе помечтать, что и как она будет рассказывать подружкам, когда вернется домой. «Браслетик-наручник оставлю на сувенир», – решила, задремывая.
Разбудил её холод и надоедливый стук. Пока заворачивалась в одеяло, грезя о печке, проснулась окончательно и поняла, что странный звук был дробью, выбиваемой собственными зубами.
Стало теплее, а затем тепло превратилось в нестерпимый жар, сопровождающийся приступом тошноты и резкой болью во всем теле, и также внезапно исчезло, оставив ледяную стужу. Организм окончательно и бесповоротно сошел с ума.
Сквозь забытье ей слышались встревоженные голоса. Ксения смутно ощутила, как чья-то прохладная рука тронула разгоряченный лоб. Затем ставшее чужим тело приподняли и попытались влить питье. От нового приступа боли Ксения дернулась, вывернув чашу. Рядом выругались, затем бережно опустили девушку на кровать и отступились. Ксения погрузилась в полное беспамятство.
Глава 4
Ночь расстилалась вокруг корабля, рассыпая мерцающий звездный покров на небе и плотный облачный – на спящую внизу землю.
Креостарх стоял на палубе, задумчиво глядя в темноту. Если верить полученному от брата вестнику, тот прибудет к утру. Сейчас только полночь и ждать рано, но он не мог оставаться в каюте из-за удушающего чувства вины – девочка погибала из-за него.
Поспешил, поддался странному порыву, а ведь он столько ждал, нанял десяток осведомителей в Орнибунге, чтобы не упустить появление гостьи. Верил, что это будет именно гостья, а не гость. Забросил дела клана. Лично сам отправился в Нижние миры, не доверяя никому, и сам же все испортил.
Ну почему не дождался Осиона, чтобы провести ритуал вместе, почему не довез девочку хотя бы до территорий клана!?
Решил, не стоит терять времени. Боялся, что сила гостьи угасает с каждым днем, и её потом не хватит пройти ритуал. Рискнул, а сейчас может все потерять.
Осион, Осион, где же ты, брат? Как же ты нужен сейчас! Ведь если кто и может её спасти, кроме богов, так это ты – лучший целитель клана, который был у них за все времена.
И небо ответило на его мольбы. Крошечная точка нарисовалась на горизонте, становясь все ближе и отчетливее. И скоро можно было уже различить фигуру человека, стоящего, чуть согнув колени, на овальной доске.
Осион, а это был именно он, сделал круг над кораблем на энолете, а затем опустился на палубу и шагнул вперед, приветствуя брата:
– Попутного ветра, Креостарх.
– И тебе чистого неба, Осион.
Они обнялись.
Младший отстранился, окинул Креостарха внимательным взглядом, отметив тени под глазами – недосыпает, бледность лица – нервничает и усталый вид – много работает. Пограничный конфликт? Опала? Очередная придумка императора, да славится вечность мудрость Его? И не удержался от ворчливого замечания:
– Надеюсь, твоя просьба стоила того, чтобы я сорвался с места, сменил три судна, да еще и добирался последние часы на энолете. У нас неприятности?
Вместо ответа брат повел себя крайне странно: оглядел пустую палубу у себя за спиной, поднял глаза вверх, словно небо могло преподнести неприятный сюрприз, и жестом предложил следовать за ним. Молча, они прошли до гостевой каюты, где Креостарх распахнул дверь, пропуская брата вперед. Тот, заинтригованный, шагнул за порог и тут же «споткнулся» взглядом о кровать с лежащей на ней девушкой.
