Александра Айви - Бессмертие страсти
Нажав кнопку быстрого набора, он подождал, пока там зазвучит знакомый женский голос.
— Это я, — негромко проговорил он. Его голос был ровным и невыразительным. — Нет, ей удалось уйти, но следопыты ее ищут. Я обещаю, что скоро она будет дома.
Глава 3
Дарси было не по себе.
Сначала она оказалась в незнакомой спальне, где над ней навис высокий и потрясающе красивый мужчина. Потом он начал осыпать ее вопросами, словно они пришли на массовую встречу службы знакомств. А в завершение он начал полосовать себя ножом и болтать про вампиров.
Но при всем этом Дарси невольно почувствовала, что ее сердце согрел едва заметный, но неоспоримый огонек радости.
Сколько лет она тревожилась и переживала из-за того, что видела свою непохожесть? Как часто она отдалялась от окружающих, опасаясь, что они узнают ее тайны и начнут относиться к ней словно к какому-то чудовищу?
Детство, проведенное в семьях опекунов, научило ее тому, что люди не доверяют никаким отклонениям от нормы. Какими бы добрыми ни были сердца тех, кто о ней заботился, они не могли принять ее странностей. Они боялись того, чего не понимали, и никому из них не захотелось оставить ее у себя под крышей.
За шестнадцать лет ее успели перебросить по двадцати опекунам. И в конце концов она решила, что лучше оказаться на улице. Каким бы трудным ни было выживание, это лучше, чем видеть ужас в глазах того, к кому она успела привязаться.
И вот наконец она встретила кого-то, кто был таким же странным, как она.
Дарси подняла голову и посмотрела на своего похитителя. Он поднялся с кровати и стоял так неподвижно, что его можно было бы принять за манекен.
Его лицо было слишком безупречным. Широкий лоб, глубоко посаженные глаза в обрамлении густых ресниц, чувственная линия губ, резкие скулы и аристократический нос. Это лицо напомнило ей отполированную ацтекскую маску. Определенно обычный человек не мог быть настолько красивым.
И она еще не говорит о иссиня-черных волосах, собранных в сложную косу с бронзовыми и бирюзовыми украшениями, которая спускалась намного ниже его пояса!
Он был причудливой фантазией. Именно таким женщина представляет себе вампира.
Или полного психа.
Дарси стиснула пальцами одеяло и проглотила вставший в горле ком. Она совершенно не представляла себе, о чем похититель думает, глядя на нее с этим пугающим вниманием.
И честно говоря, ей было… ну да — очень не по себе.
— Вы не сказали, почему я оказалась здесь, — вызывающе проговорила она. — И даже не назвали свое имя.
Он моргнул. Так, словно выходил из глубокого сна.
— Стикс.
— Стикс? Вас зовут Стикс?
— Да.
Дарси поморщилась. Это имя не будило теплых, уютных чувств. Но он вообще не относился к тем людям, рядом с которыми уютно.
Он был яростным, пугающим — и просто преступно красивым.
Слишком красивым в расстегнутой рубашке, которая распахнулась, обнажив безупречно гладкую широкую грудь и странную татуировку в виде дракона.
— Зачем вы меня похитили? — решительно спросила она.
Стикс пожал плечом:
— Мне надо узнать, чего от тебя хотят веры.
— Почему?
Мгновение Дарси казалось, что он откажется ответить на этот вопрос. Пусть он и утверждает, что в ней есть демоническая кровь, но она определенно недостаточно демоническая, чтобы бросать вызов вампиру.
Это она почему-то знала совершенно точно.
Но он глубоко вздохнул и встретился с ее пытливым взглядом.
— Они создают проблемы. Гм…
— Вы командуете верами?
Его лицо было холодным, замкнутым. Оно ничего не выдавало.
— Они обязаны передо мной отчитываться.
— Они — ваши служащие?
— Служащие? — Казалось, для его языка это слово было непривычным. — Нет. Они должны соблюдать вассалитет.
— Вассалитет? Как крепостные? — Дарси коротко хохотнула. — А это не отдает Средневековьем?
По его прекрасным чертам пробежала тень досады.
— Веры подчиняются законам вампиров, а так как я — предводитель вампиров, они должны повиноваться мне.
Она изумленно заморгала. Если он и сумасшедший, то хотя бы позаботился о том, чтобы стать главным психом. Безумец с хорошо развитым честолюбием.
— А вы кто? Король вампиров?
— Я — их господин, Анассо! — ответил он со спокойной горделивостью.
Дарси почувствовала, что у нее в уголках губ дрожит улыбка. Подобная чистая, неприкрытая заносчивость всегда казалась ей ужасно смешной.
Но правда, она почти все в жизни находила смешным.
Она очень давно обнаружила, что если не станет смеяться над миром и его глупостями, то потонет в горечи.
— Ого! — Она округлила глаза. — Мистер Большая Шишка!
— Мистер Большая Шишка? Так смертные называют предводителя?
Дарси нахмурилась:
— Вы редко выходите в мир, да?
Стикс пожал плечами:
— Чаще, чем хотелось бы.
— Ладно, это не важно. — Она чуть тряхнула головой. Оставалось только радоваться, что у нее не было склонности к истерикам, но, с другой стороны, наверное, не слишком умно сидеть и запросто болтать с королем вампиров. Или с психом. — Я уже сказала вам, что совершенно ничего не знаю об этом Сальваторе. И определенно ничего не знаю об оборотнях. А теперь, если вы не возражаете, мне надо вернуться домой.
— Боюсь, что не могу этого позволить.
Такой резкий отказ заставил ее задохнуться.
— Что вы хотите сказать?
— Сальваторе потратил немало трудов на то, чтобы тебя разыскать.
— Я же уже сказала вам, что ничем не могу вам помочь. Я понятия не имею, почему он меня выслеживал.
— Возможно. Но твое присутствие все равно окажется полезным.
— То есть?
Он продолжал спокойно смотреть на нее.
— Я считаю, что Сальваторе начнет вести переговоры о твоем возвращении.
Дарси даже не сразу поняла, что он задумал. Наверное, потому что это было совершенной неожиданностью. А может быть (и это более вероятно), потому что ей не хотелось думать, что он может оказаться настолько жестокосердным.
Она всегда предпочитала думать о людях хорошо. Даже если они оказывались чудовищами-кровососами.
Странно.
— Вы… — Она судорожно облизнула губы, успев заметить, что его глаза проследили за этим движением с мрачным вниманием. К сожалению, она не могла определить, что в нем проснулось: страсть или аппетит. — Вы хотите задержать меня, чтобы отдать верам?
— Да.
Это было до боли честно.
— Хотя не знаете, что ему от меня нужно? — хмурясь, настаивала она. — Может, он решил принести меня в жертву на каком-то ужасающем обряде? Или подумал, что из меня получится вкусный обед?
