Татия Суботина - Жажда
Серьезно.
Удивленно.
С долей необъяснимой вины.
— И ты, — робко сказала она, — прости меня, Марточка.
Настал мой черед удивляться.
— За что?
Маша потупила взор, громко сглотнула и нервно затеребила край платья.
— За все, — коротко сказала она и я поняла, что другого ответа не добьюсь.
Да и насколько он мне требовался?
Взгляд вновь невольно прошелся по ее сбитой фигуре, остановившись на разодранных колготках. Внутри что-то шевельнулось. И это что-то явно не несло в себе ничего хорошего.
Только сейчас я поняла, что выбрала не тот объект для своей злости. Вместо того чтобы срываться на Машку, необходимо было отыскать того, кто с ней развлекался. Таким образом. И…
Открутить голову.
Как я, три вершка от горшка — словами Ларки, буду это осуществлять — не имело значения. Главное, найти. А дальше что-то придумается.
— Маш, — тихо начала я, пользуясь моментом откровенности. — Можно вопрос?
— Да. Почему ты спрашиваешь?
— Он неприличный.
— Валяй, — беззаботно ответила Машка, но я успела заметить, как напряглась ее спина.
— Все это с тобой, — я обвела красноречивым взглядом доказательства своих предположений, — сделал мужчина? Я права?
— Права.
Я охнула. То ли от боли в плече, что продолжала возрастать и становилась острее, то ли от ужасного осознания, что моя сестра выросла.
— Это… — облизала враз пересохшие губы и отважилась на еще один слишком личный вопрос, раз уже начала тянуть за нить, — … был твой первый раз?
Сестра отрицательно покачала головой, нервно отерла заметно вспотевшие ладони и затряслась. Я не смогла выдержать нового потока ее слез и сорвалась на истерический визг.
— Тебя изнасиловали? Маша! Скажи мне кто он! Он взял тебя силой? — я не смогла сдержать поток вопросов, а потом и грязных ругательств, что выпрыгнули изо рта следом.
Машка округлила глаза. И сделала то, что я никак не ожидала от нее в такой напряженный момент.
Рассмеялась.
— Господи, нет! — наконец выдохнула она, отсмеявшись. — Марта, нет! Конечно, он меня не насиловал. Все было по… обоюдному согласию. Откуда тебе только такое в голову взбрело?
Не удалось скрыть удивление. И действительно, откуда? Я поежилась и скривилась в недоумении, уходя от ответа. Не объяснять же подлинную причину своих страхов за нее?! Чем дольше смотрела на раскрасневшееся лицо сестры, тем отчетливее понимала, что стала рабой собственного прошлого. Почему вдруг я решила, что если такое когда-то случилось со мной, то и Машка обязательно должна пройти через подобное?
А вдруг это просто страсть? Ну, подумаешь… Разве сейчас сексуальные игры редкость?
Только что-то все равно не складывалось.
Если Машку никто не насиловал, то почему я отчетливо вижу следы ссадин и синяков? Результат грубых «ласк», который отпечатался на коже сестры, я еще могла списать на необузданную страсть, но вот ее поведение… Слишком странное для дев… женщины, удовлетворенной во всех планах. В том числе и сексуальном. Вот и сейчас радостный огонек, что на мгновение зажегся в ее покрасневших от рыданий глазах — погас, а на лице вновь застыло виноватое выражение.
— Тогда я ничего не понимаю, — призналась я. — Что с тобой?
Машка помолчала, спрятала взгляд, но ответила, хоть и с неохотой.
— Я виновата. Я так виновата!
— В чем?
— Я не должна с ним спать. Это неправильно!
Против воли я рассмеялась. Дурочка! Моя глупая дурочка! Она стыдится?
— Машка, любви нет в списке смертных грехов.
Сестра упрямо качнула головой, волосы непослушной волной рассыпались по плечам.
— Есть, если он — чужой мужчина.
— В смысле? Он женат?
Показалось, что оторви мне сейчас руку, не ту, что продолжала захлебываться болью, а другую, здоровую — не заметила бы. Слишком жестоким был холод, который затопил душу с признанием сестры. Слишком свежи воспоминания об измене отца.
Все было слишком в ту ночь.
— Почти, — приглушенно ответила Машка. — У него есть невеста и скоро свадьба.
— Тогда, какого черта?! Мария, какого черта?!
Машка подпрыгнула на унитазе. Ее глаза расширились, может от удивления, а может от страха, который я точно заметила в глубине зрачков. Я вновь сорвалась на крик. Не помню, какой раз за последний час.
— Да потому что я люблю его! Как ты не понимаешь? А она — нет!
— Откуда такая уверенность?
— Знаю, — вздернула подбородок Машка. — А еще она не спит с ним! А если и спит, то ведет себя так холодно, как рыба! И он каждый раз приходит за страстью ко мне! Ко мне! А я… я каждый раз надеюсь, что он останется, но…
Машка горестно всхлипнула и словно обессилев, уронила голову на ладони. Во мне что-то дрогнуло.
Жалость?
Сочувствие?
Понимание?
— Он уходит к ней. Раз за разом, после секса, просто молча встает и… уходит! — В голосе сестры слышались нескрываемые нотки отчаянья, боли, тоски. Захотелось утешить, обнять, приласкать так, как я привыкла делать с детства. — Что мне делать? Марта, я чудовище!
Сказать, что ее признание выбило почву из-под моих ног — ничего не сказать. Оно было сродни цунами, снежной буре, торнадо… Хотя, любой природный катаклизм позавидовал бы той разрушительной силе, что обрушилась на мою голову в унисон с Машкиным голосом.
Моя сестра не девственница.
Моя сестра оказалась намного больше похожа на отца, чем я ожидала.
Изменница.
Похитительница чужого счастья.
Но разве я была вправе ее судить?
Я?
Если кто-то в этой крохотной комнате и был монстром, то точно не Маша.
— Мы что-то обязательно придумаем, — пообещала я. — Не плачь.
Я потянулась и заботливо утерла ее слезы. На душе стало заметно теплее от улыбки, что осветила родное лицо.
До того момента, пока боль в плече не достигла своего апогея. В глазах потемнело, я качнулась на пятках и стала заваливаться назад. Вскрикнула.
Машка среагировала быстро. Даже слишком быстро для пьяной. Или она уже давно таковой не являлась? Сестра ухватила меня за руки и потянула, пытаясь удержать.
Боль ударила в голову. Запульсировала в висках. Я захлебнулась в собственном крике.
Машка разжала пальцы. Я завалилась на спину.
Лоб покрылся испариной.
Но как только она меня отпустила — стало легче.
— Девки, чай готов! — прозвучал довольный Ларкин голос над головой.
Мутным взглядом я попыталась отыскать его обладательницу. С первого раза ничего не вышло.
— Ты побила Мэри Поппинс? — тонкие брови соседки взметнулись и удивленно выгнулись.
