Вероника Мелан - Выстрел (СИ)
«А теперь отдаешь долг в виде возьни со мной?» — хотела спросить Райна.
Но не спросила. Лишь продолжила прерванное несколько секунд занятие: тереть сухим полотенцем вымытые тарелки.
Часть 4
Спустя два дня ее поставили перед фактом: оказывается, Райна уже записана на трехмесячный курс обучения по специальности «рекламный менеджмент» с последующим гарантированным трудоустройством. Курс начнется в середине марта, прибыть надлежит по адресу, указанному на последней странице брошюры.
Тонкие страницы пахли новизной и типографской краской.
В тот день Райна замусолила их почти до дыр: открыв рот, по десятому кругу вчитывалась в строчки, разглядывала яркие фотографии, тихонько и с благоговением шептала: «Артлайн индастриз», — и все думала о том, что это? Где это?
А наутро ее повезли смотреть квартиры.
Вдавливался в пуховичок ремень безопасности, лежали на руле лопатообразные руки в перчатках, мех шапки щекотал щеки.
— А зачем мне квартира? Ведь есть одна? Где мы жили с Барни, у меня и ключ есть.
— Я бы не стал туда возвращаться.
Впереди чадили сизыми выхлопами машины; дым подвисал вокруг выхлопных труб и подолгу клубился над дорогой; с утра вновь ударил мороз. Все надеялись — последний перед наступлением весны.
— Тебе надо где-то жить. Машины у тебя нет, если сниму тебе квартиру в центре, сможешь ходить на курсы пешком.
— Но квартиры в центре такие дорогие! А я думала, что ты…
Она хотела сказать «думала, что ты небогат», но вовремя спохватилась. Однако Канн уже ухватил мысль и усмехнулся.
— Думала, что я бедный?
— Ну… — Райна смутилась. Потерла друг о друга пушистые варежки. — Я когда пришла, у тебя в холодильнике ничего не было.
— А кто сказал, что я часто обедал дома?
Серые глаза озорно блеснули, и это был первый момент на ее памяти, когда Канн улыбнулся. Пусть коротко, но… но так здорово.
— Квартиру сниму на полгода. Пока отучишься, пока начнешь зарабатывать. Должно хватить…
Кутались в теплые куртки люди, торопились укрыться с вымерзших улиц в домах, выдыхали в ладони пар и поглядывали поверх натянутых на носы шарфов. Холодно, да.
Им холодно. А ей тепло. Очень.
* * *Этот торт она пекла с особой тщательностью.
Вот уже несколько дней втихаря вписывала в список покупок ненужные, казалось бы, ингредиенты — муку, сахар, яйца, сметану, — а теперь с любовью замешивала, добавляла то щепотку одного, то щепотку другого компонента и любовалась тестом. Коржи выпекала осторожно — духовка незнакомая, не сжечь бы, а крем взбивала так долго, что заныла рука.
Канн курил в кабинете, с кем-то изредка говорил по телефону, наверное, работал. Главное, он просто был, и этого почему-то хватало для того, чтобы беззаботно порхать по пропахшей сладкой ванилью кухне.
Осталось отрезать кончик целлофанового пакета — соорудить подобие кондитерского шприца — и красиво написать «Спасибо». Задача кропотливая, но приятная. Перед тем как взяться за нее, Райна вскипятила чайник, уселась на стул, вытащила из пачки малиновое печенье и раскрыла любимую книжку там, где торчал наружу хвостик сделанной из блокнотного листа закладки. Самое время прочитать еще страничку или две.
Аарон на надпись смотрел так долго, что Райна засмущалась: не переборщила ли с чем? Может, текст кривоватый или он не любит шоколад?
Выдохнула свободно только тогда, когда с блюда исчезла добрая половина торта, а Канн довольный, словно сытый медведь, откинулся на спинку стула.
— Хорошо, черт возьми. Вкусно.
По ее лицу расползлась счастливая улыбка, а вокруг, казалось, запорхали бабочки. Аарон не удержался, улыбнулся в ответ.
— Надо бы такое почаще, да?
Райна радостно кивнула в ответ.
* * *Когда-то эта спальня казалась ей чужой и неуютной. А теперь ощущалась домом. Ну и что, что мебели почти никакой, ну и что, что палас протертый. Даже тапки хороши, если надевать их на толстые носки.
Скоро она будет учиться. Учиться на менеджера по рекламе — невероятно!
До сих пор не верилось…
Не верилось, что в марте она посетит первое занятие, увидит новых людей, пойдет в незнакомое место. Не верилось, что в сумочке лежит ключ от снятой квартиры; ну и что, что договор об аренде вступает в силу с десятого марта, тут осталось-то…
Не верилось, что враждебные раньше предметы — чужая кухня, солдатики, каменный забор за окном — вдруг сделались родными.
Как так?
Тем вечером, у театра, когда она увидела лицо со шрамом, думала, хуже быть не может. А обернулось все сказкой: новой жизнью, новыми мечтами и надеждами. И в это будущее, заглядывающее в окна спальни, она смотрела с трепетным ожиданием чего-то прекрасного. Скоро весна, скоро все растает, скоро она покинет этот дом…
От этой мысли Райне стало грустно.
* * *Уже стемнело, когда она постучала в запертую дверь.
— Входи. Открыто.
Вошла. Сначала села напротив кресла, в котором он курил, затем поднялась, погасила свет и осторожно приблизилась. Забрала из его пальцев окурок, затушила его в пепельнице и, не спрашивая разрешения, забралась на мужские колени.
Несколько секунд сидела в темноте и тишине, слушая стук собственного сердца. Стук второго сердца ощущала не менее отчетливо — ускоренный, громкий, чуть смущенный.
— Я хотела сказать… прости меня.
Канн с едва заметным облегчением выдохнул; она почувствовала запах табака.
— «Прости» можно было сказать и сидя там.
Райна не отреагировала. Коснулась горячей шеи, в первый раз сама дотронулась до человека со шрамом.
— Прости, что я тогда попала в тебя. И что порезала.
— Проехали. Это в прошлом.
Казалось бы, надо уходить. Вставать, включать свет, извиняться, что побеспокоила, и, сгорая со стыда, исчезать с глаз долой, но вместо этого Райна спросила:
— Можно я тебя поцелую?
Неровное дыхание рядом затихло.
— Не стоит.
— Почему? — Она мягко провела пальцем по колючей щеке. Сколько раз она смотрела на нее за ужином? — Потому что я тощая?
— Потому что ты дурра, — ей ответили тихо. — И не знаешь, что делаешь.
— А если знаю?
Аарон молчал долго — Райна приготовилась уйти. Уйти, не обидевшись — с благодарностью, что не прогнал сразу, с сохраненной внутри нежностью, с которой она и вошла в его комнату.
Вместо слов ей на затылок легла мужская рука.
Часть 5
(Adele — Lovesong)
— Райна, родная! Девочка моя, как же я скучал! Ты не представляешь, сколько всего случилось, столько придется тебе рассказать… Иди, я тебя обниму!
