Лорен Кейт - Падшие
Позади влюбленных стояла у самой стены группка светловолосых мальчиков. Каждый из них, несмотря нa жару, натянул свитер. У каждого под ним была строгая белоснежная рубашка с жестко накрахмаленным воротничком. Черные брюки самым краешком касались носков начищенных туфель. Из всех собравшихся во дворе учеников они показались Люс наиболее похожими на доверцев. Но внимательный взгляд быстро обнаружил их отличие от мальчиков, которых она знала прежде. От мальчиков вроде Тревора.
Просто стоя группкой, ребята излучали непривычную жесткость. Она читалась в их взглядах. Это трудно объяснить, но Люс внезапно поразило осознание того, что каждый в школе, совсем как она, имеет прошлое. У каждого есть тайны, которыми он не хочет делиться. Но она не могла понять, ощутила ли она себя от этого более или менее одинокой.
Арриана обратила внимание на то, как Люс разглядывает ребят.
— Все мы делаем, что можем, чтобы продержаться день, — заметила она, пожав плечами. — Но на случай, если ты не заметила, как низко кружат стервятники, — принюхайся, это место изрядно пованивает смертью.
Она уселась на скамейку под плакучей ивой и похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая Люс присоединиться.
Та смахнула горку сырой, подгнивающей листвы, но, еще не успев присесть, заметила нарушение правил о форме одежды.
Весьма привлекательное нарушение.
Вокруг его шеи был обмотан алый шарф. Погода стояла довольно теплая, но поверх свитера он накинул еще и черную кожаную косуху. Возможно, дело было в том, что его шарф оказался единственным цветным пятном во дворе, но Люс не могла смотреть ни на что, кроме него. По сути, все остальное настолько меркло в сравнении, что на один долгий миг девочка даже забыла, где она.
Она вбирала в себя его золотистые волосы и удачно сочетающийся с ними загар. Его высокие скулы, темные очки, скрывающие глаза, мягкие очертания губ. Во всех фильмах, виденных Люс, и книгах, ей прочтенных, объект любовного увлечения выглядел превосходно до безумия — за исключением единственного изъяна. Надколотый зуб, очаровательный вихор, родинка на левой щеке. Она знала почему — если сделать героя безупречным, он рискует показаться недостижимым. Но, достижима та или нет, Люс всегда питала слабость к совершенной красоте. Как у этого юноши.
Он прислонился к стене здания, свободно сложив на груди руки. И на долю секунды перед глазами Люс мелькнул образ ее самой в объятиях этих рук. Она тряхнула головой, но видение осталось таким ясным, что она едва не бросилась к нему.
Нет. Это безумие. Люс прекрасно понимала, что даже для школы, набитой психами, это стремление ненормально. Она с ним даже не знакома.
Он беседовал с невысоким пареньком, с дредами и улыбкой во все тридцать два зуба. Оба искренне и заразительно хохотали — так, что Люс охватила странная зависть. Она попыталась вспомнить, как давно смеялась сама, смеялась по-настоящему, как они.
— Это Дэниел Григори, — пояснила Арриана, наклоняясь к ней и как будто читая ее мысли. — Вижу, он привлек чье-то внимание.
— Мягко сказано, — согласилась Люс и смутилась, поняв, как это выглядит в глазах Аррианы.
— А что? Если тебе по вкусу такие штучки…
— Что же тут может быть не по вкусу? — спросила Люс, отчаявшись удержать рвущиеся с языка слова.
— Его приятель — это Роланд, — продолжила Арриана, кивая в сторону паренька с дредами. — Он крут. Он умеет добывать вещи, сечешь?
«Не вполне», — подумала Люс, прикусив губу.
— Какого рода вещи?
Арриана пожала плечами, обрезая трофейным швейцарским ножом обтрепавшиеся нитки из прорехи на черных джинсах.
— Просто вещи. Типа — «спроси и получишь».
— А что насчет Дэниела? — спросила Люс. — Какая у него история?
— О, да она не сдается, — рассмеялась Арриана и прочистила горло. — Никто точно не знает, — сообщила она. — Он крепко держится за свой образ таинственной особы. Вполне может оказаться обычным засранцем из исправительной школы.
— Мне случалось встречать засранцев, — отозвалась Люс и тут же пожалела, что не может забрать свои слова назад.
После того что случилось с Тревором — что бы с ним ни случилось, — ей не следовало торопиться с суждениями о других. К тому же в тех редких случаях, когда она хоть мельком вспоминала ту ночь, черные тени возвращались к ней, как если бы она вновь очутилась у озера.
Она снова взглянула на Дэниела. Тот снял очки, убрал их в карман куртки и повернулся в ее сторону.
Их взгляды встретились, и Люс увидела, как его глаза округлились, а затем быстро сощурились, как будто он удивился. Но нет — не только он. Когда Дэниел посмотрел ей в лицо, у нее перехватило дыхание. Она откуда-то его знала.
Но она бы запомнила эту встречу. Ни за что не забыла бы чувство столь глубокого потрясения, как сейчас.
Она осознала, что они все еще смотрят друг другу в глаза, когда Дэниел быстро улыбнулся ей. Волна тепла окатила ее, и ей пришлось схватиться за скамейку, чтобы удержать равновесие. Ее губы невольно растянулись в ответной улыбке, но тут он поднял руку.
И показал ей средний палец.
Люс задохнулась и опустила взгляд.
— Что? — спросила Арриана, не заметившая развернувшейся перед ней сцены. — А, не важно, — добавила она. — Времени нет. Я чую звонок.
И звонок прозвенел, словно по ее указке, и учащиеся медленно потащились в здание. Арриана тянула Люс за руку и многословно распространялась о том, где и когда они снова встретятся. Но девочка никак не могла отойти от того, как с ней обошелся совершенно чужой человек. Мимолетное бредовое видение, связанное с Дэниелом, растаяло, и теперь ей хотелось узнать лишь одно — что не так с этим парнем?
Перед тем как нырнуть в класс на первое свое занятие, она решилась оглянуться. Лицо его не выражало никаких чувств, но сомнений быть не могло — он смотрел ей вслед.
2
СОРВАВШАЯСЯ С ЦЕПИ
У Люс имелся листок бумаги с распечатанным расписанием, полупустая тетрадь, которую она начала заполнять на прошлогодних углубленных занятиях по истории Европы в Довере, пара твердо-мягких карандашей, любимый ластик и внезапное дурное предчувствие, что Арриана может оказаться права насчет уроков в Мече и Кресте.
Учитель еще не успел объявиться, шаткие парты были выстроены неровными рядами, а шкаф с учебными принадлежностями загромождали штабеля пыльных коробок.
Хуже того, казалось, никто из ребят не замечал беспорядка. По сути, никто не обращал внимания на то, что находится в классе. Все сгрудились у окон, кто докуривая сигарету, кто перекалывая на водолазке огромные английские булавки. Только Тодд действительно сидел за партой, ручкой выцарапывая на столешнице нечто замысловатое. Остальные новички, похоже, успели найти себе место в этой толпе. Вокруг Кэма плотно сгрудились парни, похожие на учащихся доверской приготовительной. Должно быть, они дружили, когда он в первый раз угодил в Меч и Крест. Гэбби пожимала руку девочке с проколотым языком, которая снаружи обжималась с таким же мальчиком. Люс ожег приступ бессмысленной зависти из-за того, что ей самой не хватило духу ни на что, кроме как подсесть к безобидному Тодду.
