Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Смертельная оказия
Девчонка, услышав это, опять решительно рванулась из захвата многоликого, но даже на миллиметр не сдвинулась. Еще не хватало, чтобы она скандал подняла из-за Симпатяшки и условий ее голодного служения у Дульки. Тут и так накал страстей, вотвот один родственник убьет взглядом другого. Хотя, как сказать родственник — троюродный пра-пра-пра-праплемянничек по линии матери — это десятая вода на киселе.
И Авур о никчемности своего родства знает, потому и побелел сильнее обычного.
— В довершение ко всему, вы не уследили за теневой тогда, а теперь лично допустили на игровое поле. Это позор мой дорогой племянник, несмываемый, — произнес император и, сверкнув глазами, пообещал: — Мы еще вернемся к данному вопросу. Но вначале проведем обряд присвоения заемной жизни. — И улыбнулся, обнажая клыки: — В кои-то веки мне будет интересно за смертниками понаблюдать.
"Ах ты, гад!" — чуть не завопила рвущаяся на свободу сероглазка, но своего не добилась. За что и укусила многоликого повторно.
— Мы не разочаруем, — сквозь зубы ответил Гер.
— Постарайтесь.
А дальше… Вспышка.
Глава 14
После всего пережитого за какой-то час с лишним, я была готова к чему угодно, но только не к заявлению, что мы с рыжим не пара. И это нам говорят здесь, в невероятно красивом зале с отделкой из серого камня и белых костей, удивительно тонкая резьба, ненавязчивая позолота и зеркала, зеркала, зеркала… В отражении одного из них с трудом узнала сгорбившегося Авура, в другом разглядела противоположную стену и трон, белый костяной, абсолютно пустой. То есть там ни мышки не сидит, ни мотылька, ни ящерки, ничего живого. И вот этой пустоте бордоволосый кровопийца заявил, что я и Дао-дво не пара.
Как не пара? Что значит не любовники?! И это он сообщает после нашей с Гером инсценировки при свечах? В той самой, где ведущей была я? Вот гад, вот сволочь! Н-да, видимо Амидд во время драки его совсем не пожалела и растрясла последние мозги, иначе его слова не объяснить. Да мы так отыграли, что половина аудитории, со слов Симпатяшки, прослезилась, вторая половина стала ретивыми поклонницами. И что говорить, если записи с кристаллов еще не раз и не два будут пересмотрены самками нетопырей, и привлеченными к слежке теневыми. Не знаю, как Дао-дво, а мне обидно стало. Очень. В порыве ободрить и приободриться самой, накрыла его руку своей ладошкой, и вдруг слышу, что Графитового и без того защищают. Да так, что невольно веришь: Гер любит глубоко и страстно, ревнует, тоскует, чувствует суженную на расстоянии, и причина этого отнюдь не в связи и ответственности перед родом. И совсем не игра.
Едва расслабилась и новый удар. Мы извращенцы… Кто это сказал так насмешливо и небрежно? Покажите мне этого увальня. Гер, пусти, я сейчас…
А он, гад, не пустил! Вот как есть, гад! Хвост отрастил, обвил меня им вокруг талии и рот закрыл. И досадно так стало, что я крепко вцепилась в него зубами. Думала — отпустит, не тут то было, безмолвно выслушал все издевки и нападки, даже преданную куку не защитил и в завершение всего заверил: "Мы не разочаруем".
Он в своем уме?
Вспышку, очередное перемещение, новую обстановку и вздох облегчения многоликого я, сжигаемая злостью, даже не заметила, едва оказалась свободна решилась высказать рыжему все, что наболело, а он неожиданно резко развернулся ко мне лицом и рыкнул:
— Ты меня укусила.
— А ты меня связал! Не дал ни невидимке по голове настучать, ни Авура наградить зубодером, — сказала и стушевалась под его тяжелым взглядом. — А вот нечего так смотреть, будто бы я укусила тебя, это был всего лишь ремень твоего костюма. Ты сам говорил, там ремень.
— Он отвалился, — напомнил метаморф глухо.
Милостивый Боже, страшно представить, что было в моих зубах.
— Так я, получается, кусала тебя за… — И мои глаза стали в два раза больше.
— За пряжку, — ответил рыжий ехидно и заявил обвинительно, — но это не значит, что я не почувствовал укуса на собственной шкур-р-ре. А что до невидимки, вряд ли император позволил бы настучать по голове себе, а тем более нанести вред своему родственнику.
Он желал сказать что-то еще, но нас оборвали:
— Эй, вы из какой команды?
— 389К Д-У, — не отрывая от меня взгляда, ответил Гер. И хотел уже продолжить свою мысль, но его оборвали повторно.
— А… та самая команда запасников, возглавляемая внебрачным сыном короля Дао-уно не наследным принцем Равэссом.
И вот что удивительно, на это замечание, приправленное высокомерием и ехидством, мы с Дао-дво отреагировали одинаково. Оба развернулись к говорившему и зло прищурились:
— И что?
Вампир не нашелся что ответить, зато мы не промолчали.
— Внебрачный, значит, не бракованный, — рыкнул рыжий.
— Не наследный, значит, за собой еще не наследил, — хмыкнула я. — То ли дело его сводный брат Тэннон.
— Или ваш правитель Увард, — многозначительно заметил Графитовый и этим, кажется, забил последний гвоздь в поднятую тему. Тощий вампир в белом одеянии выпростал руки и пошел на попятную.
— Ладно-ладно, остыньте, голубки.
— Мы не голубки! — вспыхнула сердито.
— Еще какие, — заявил Гер и прижал меня к себе, не дав осмотреться, когда рядом с нами стали появляться всполохи голубого огня. И вот же паразит, повернул так, чтобы я не увидела, кто еще явился на церемонию.
— Рыжий?
— Стой смирно, я просто не хочу напрягаться, поднимать тебя с пола и приводить в чувства пощечинами.
— Они страшные такие? — спросила я о явившихся на вручение смертниках, но внятного ответа не получила. Стою, дышу в шею Гера, ничего толком не вижу и не понимаю, с чего вдруг он так поступил. За меня боялся, за других? И хотя, особой помпезностью награждение не отличалось и сводилось к тому, что вампиры в белых одеяниях просто закрепили на браслетах смертников по одной белой бусине, все равно мне было обидно и досадно, особенно, когда над нами что-то дважды взорвалось, а я и этого не увидела.
Осталось довольствоваться лишь крепкими объятиями твердокаменного Дао-дво и голосом того самого императора-невидимки:
— Доброй игры вам, идущие на Смерть!
Вспышка.
Временно ослепнув из-за полыхнувшего рядом голубого пламени, я не спешила отодвинуться от Гера, а он не желал отпускать меня. Так и стояли, пока вокруг нас возмущались чем-то недовольные смертники. Парни императора поносили с поправкой на меня, то бишь, нежно, но развернуто.
— Попадись мне этот… я ему все клыки обломаю и в… куда надо запихну! — это был Хан, шумно что-то глотающий.
— … И крылья в узел, — согласился с ним Канцлер, — чтоб от боли три дня писа… писать письма не мог…
